Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1988 год Страница 9

Поскольку сырая кожа быстро гниет, а при высушивании твердеет, то ее издревле старались как-то обрабатывать. Эскимосы улучшали свойства тюленьей кожи, тщательно разжевывая ее, татары дубили кожу в кумысе. Свойства кожи улучшали жиром и механической обработкой: шкуры мяли руками, откуда в русском языке появилось слово «сыромятный». Кожа, выдубленная три-четыре тысячи лет назад в Китае, Индии, Египте, сохранилась до наших дней.

Наиболее древний и самый распространенный способ дубления — растительный: для обработки кожи используются самые разные растения и их части, содержащие дубильные вещества,— дубовая кора, плоды акации, кора, листья и ростки сумаховых деревьев и кустарников, кора мирта, ивы, ели... Шкура, дубленная растительными экстрактами, приобретает светло-желтый цвет, становится эластичной, впитывает влагу, благодаря чему ее можно красить растворимыми в воде красителями.

Долог путь козлины или овчины, прежде чем руки фесских мастеров сделают из нее красивые бабуши. Сначала предварительно обработанные шкуры опускают в чаны с раствором (они располагаются в Фесе, как правило, под открытым небом), содержащим незначительное количество дубильных веществ — таннидов, и выдерживают в течение суток. Затем шкуры переносят в чаны, где концентрация раствора выше. Так продолжается два-три дня: насыщенность раствора все возрастает, и танниды впитываются в кожу. На следующем этапе шкуры вынимают и укладывают друг на друга в штабеля, чтобы танниды распределились более равномерно. Наконец, кожу надо промыть — сначала в слабых дубильных растворах, затем в чистой воде,— отпрессовать, разгладить, высушить, и можно заниматься отделкой. Ярко окрашенная, например, в красный цвет (для этого используется порошок кошенили), кожа получит в руках мастера тисненый узор и станет роскошным марокеном. А уж из марокена умельцы сделают лучшие на свете бабуши, настоящие фесские бабуши, которые даже неискушенный покупатель отличит от всякой прочей обуви на любом марокканском базаре.

А. Глебов

Как они жили

Мне часто задают вопрос: «Как жили и боролись аджимушкайцы под землей, не имея достаточных запасов воды и пищи, без чистого воздуха и солнца?» Вопрос закономерный: ведь защитники подземной крепости держались не один-два дня, а более пяти месяцев — с мая по октябрь 42-го! Я попытаюсь на него ответить, опираясь на найденные в ходе поисковых экспедиций документы и воспоминания оставшихся в живых участников героической обороны.

Среди факторов, от которых зависела борьба и жизнь подземного гарнизона, особенно следует выделить суровую дисциплину и партийно-политическую работу. Эти главные организующие силы, действующие неразрывно, позволили создать в условиях окружения боеспособную армейскую единицу, которую сами защитники назвали «полк обороны Аджимушкайских каменоломен». Уклад воинской жизни в каменоломнях, как и во всей армии, держался на строгом распорядке дня, дежурствах, соблюдении формы одежды...

В хранящихся у меня воспоминаниях бывшего бойца подземного гарнизона Николая Дмитриевича Немцова, живущего ныне в поселке Гольмовском Донецкой области, подробно рассказывается о первых днях обороны: «...Около 8 часов в каменоломнях был подъем. Несколько минут давалось личному составу на разминку и приведение себя в надлежащий порядок. В нашем отсеке был патефон и несколько заезженных пластинок. После сна в сырости и холоде музыка нас взбадривала. Потом одни солдаты начинали уборку в расположении своего подразделения, другие шли в госпиталь убирать помещение, выносить умерших за ночь... После чего наступало самое приятное — завтрак. Он обычно состоял из чая с сахаром (когда был прокопан колодец), затем слушали сводку Советского Информбюро, которую ежедневно принимали в штабе через приемник».

Николай Дмитриевич был курсантом Ярославской авиационной школы стрелков-бомбардиров. В его подразделении, составленном из курсантов, все знали друг друга не один месяц, и поэтому здесь было больше порядка, организованности, согласованности.

Днем защитники подземной крепости несли дежурства у выходов, разбирали завалы, сооружали новые амбразуры, наблюдательные пункты, огневые точки. Это была совершенно необходимая работа в боевых условиях.

Командование подземного гарнизона строго следило за сохранением опрятного воинского вида каждого бойца. Добиться этого в условиях подземелья было очень трудно. В прошлом году я встретился с аджимушкайцем Георгием Михайловичем Чомахашвили, живущим ныне в городе Болниси Грузинской ССР, и он вспомнил небольшой, но характерный эпизод: «Один раз я стоял на посту у штаба. В каменоломнях было холодно, поэтому я опустил борта пилотки, натянул их на уши. Вид у меня, надо полагать, был неважный. Подошел командир, полковник Ягунов. Я его узнал в свете коптилки, отдал честь. Полковник посмотрел на меня сурово, указал на пилотку и сказал: «Часовому на посту важно выглядеть опрятно, особенно это необходимо нам в тяжелой обстановке».

Чомахашвили отметил, что Ягунов был аккуратно одет и чисто выбрит. В соблюдении воинского вида командир давал пример всем защитникам. Несмотря на крайний недостаток воды, он, по воспоминаниям многих аджимушкайцев, ежедневно брился и менял на гимнастерке подворотничок.

Как известно, первые дни обороны защитников мучила жажда. В каменоломнях запасов воды не было, а колодцы на поверхности находились под густым перекрестным обстрелом. О муках жажды и стремлении решить водную проблему говорят многие документы и воспоминания. Участник обороны Андрей Иоанникиевич Пирогов в своей книге «Крепость солдатских сердец» писал: «Люди в борьбе за жизнь проявляли буквально чудеса изобретательности. Где-то в прожилках камня неустанные искатели воды нащупали слезившуюся

влагу и стали ее высасывать... К выступу камня, где слезилась влага, закрепляли палочку, по ней капля за каплей начала стекать вода. За два часа — стакан, а то и кружка, за день — целый котелок. Воду бережно относили в госпиталь и там по чайной ложке раздавали больным и раненым. Вскоре такой сбор воды принял организованные формы. Была выделена водосборная команда. Наиболее увлажненные участки катакомб оцепили».

Так продолжалось более десяти дней. 3 июня (эта дата точно известна из дневника А. И. Трофименко, найденного в каменоломнях в 1943 году) наступило некоторое облегчение. Защитники прокопали горизонтальный ход и пробились к стволу одного из полуразрушенных колодцев. А еще через несколько дней строители подземного колодца — он существует до сих пор, его можно теперь видеть в музейной экспозиции — добрались до воды. С тех пор в каменоломнях установили твердую норму выдачи воды.

В 1943 году в каменоломнях нашли несколько исписанных листов плотной бумаги. На первом значилось: «Сведения о приходе и расходе воды» и даты — с 14 по 31 июля 1942 года. Позже эти листы с некоторыми другими документами аджимушкайской обороны попали в Центральный архив Министерства обороны СССР. Мне удалось ознакомиться с ними. Из записей видно, что воду защитники брали из двух колодцев! В основном ее потребляли кухня и подразделения, иногда работала прачечная и даже «баня». Однако на мытье тратилось воды меньше всего. Имелось также два склада неприкосновенного запаса воды на 4—5 суток. На каждом из этих листов с аккуратно выведенными — я бы сказал, даже с истинным любованием — цифрами стояла четкая подпись: «Старший политрук Н. Горошко». Неясно только, в каких единицах объема измерялась вода.

Через Главное управление кадров Министерства обороны СССР мне удалось установить, что Горошко Николай Прокофьевич родился в 1909 году в деревне Малые Немки Ветковского района Гомельской области. Он был участником финской кампании и тогда получил орден Красной Звезды. Позже, в 1941-м, Горошко воевал под Псковом, был ранен, после госпиталя попал на Крымский фронт. В Кинешме Ивановской области удалось отыскать его жену—Станкевич Фелицию Викентьевну, а в Гомеле — сестру, Варвару Прокофьевну Пильгузову. В своих воспоминаниях о муже и брате обе женщины отмечают его исключительную честность и аккуратность. Это подтверждают и документы учета воды в каменоломнях.

В отличие от воды проблему продовольствия в каменоломнях кардинально решить было невозможно. В разные периоды обороны паек у защитников был разный. До газовой атаки имеющееся в каменоломнях продовольствие учесть еще не успели, сделать это быстро было невозможно. В Центральных каменоломнях в это время насчитывалось около десяти тысяч человек. Во время газовой атаки, когда возникла паника, многие погибли или попали в плен. В Центральных каменоломнях осталось около трех тысяч человек. После этого командование приняло жесткие меры по учету продовольствия. Сокрытие каких-либо продуктов одиночками или группами солдат каралось по законам военного времени. Суровая и совершенно необходимая мера привела к тому, что все продовольствие удалось сосредоточить на центральном складе и выдавать по строго определенным нормам. Основу этого склада составили запасы некогда базировавшегося здесь керченского военторга. Н. Д. Немцов не оговорился о сладком чае на завтрак. Чай был действительно сладкий, норма выдачи сахара не только не уменьшилась, а под конец обороны даже возросла. По воспоминаниям аджимушкайцев Н. А. Ефремова и Е. Ф. Валько, запасы сахара в каменоломнях были значительны, а под конец обороны он оставался единственным продуктом питания.