Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год Страница 9

Нет года, чтобы не давали о себе знать таинственные, неуравновешенные недра Камчатки, начиненные магмой, удушливыми газами, водяным паром и горячей водой. Нет дня, да что дня — часа, чтобы не колебалась от очередного землетрясения камчатская земля. Правда, огромное большинство этих колебаний улавливают лишь чувствительные приборы, людей же пугает примерно одно землетрясение в неделю, когда сами собой начинают дребезжать оконные стекла и раскачиваться люстры. С землетрясениями и цунами, с кипящими источниками и вулканами многие жители полуострова сначала знакомятся на собственном опыте, а уже потом по книгам.

На Камчатке сейчас двадцать восемь действующих вулканов. Наблюдать за некоторыми «огнедышащими горами» начал еще Крашенинников, прибывший на Камчатку в 1737 году. Но это были преимущественно визуальные наблюдения: когда проснулся вулкан, когда успокоился. По-настоящему изучать их начали лишь в наше время, а именно в 1935 году, когда была организована первая в стране вулканологическая станция в поселке Ключи.

Туда я и лечу, но не прямо, а с пересадкой в Усть-Камчатске.

Есть, собственно, три Усть-Камчатска: старый поселок, именуемый Деревней, с маленькими деревянными домиками и огородами возле них, Первый завод — на косе между рекой Камчаткой и океаном, и Варгановка, где строится новый поселок.

Место, где недавно находился районный центр Деревня, пожалуй, живописнее, чем то, куда переселяется поселок, но не перенести его нельзя, и виной этому все те же камчатские недра. В поселке я встретился с одним знатоком, и он рассказывал мне, что километрах в пятидесяти от Усть-Камчатска есть подводный вулкан. Если он вдруг пробудится от спячки, то может поднять волну высотою в двадцать девять метров, — так показал расчет. Огромные волны рождаются и от подземных землетрясений.

Недавно, во время катастрофического землетрясения в Южной Америке, Усть-Камчатск с тревогой ожидал прихода цунами. Люди подготовились к эвакуации, но, к счастью, волна погасла раньше, чем дошла до Камчатки. А если бы дошла, не погасла? Оттого и переносят на новое место Усть-Камчатск. Варгановка выше Деревни чуть не на двадцать метров. Волна цунами придет сюда ослабленной, разбитой, однако ж все еще не безопасной, и сейчас уже думают о дамбе, которая опояшет поселок со стороны Камчатского залива.

Вот и в Южно-Курильске, когда я впервые попал в него, меня удивили высоченные, в несколько десятков метров, лестницы, ведущие из города куда-то вверх и вверх. Там. на верхотуре, откуда можно увидеть и Тихий океан и Охотское море, оба в тот день кипящие, злые, валил с ног ветер и было голо, уныло. Но именно здесь, на этом неуютном плато, стояли новые дома и стучали топоры плотников. Внизу тоже дул ветер, однако ж не такой свирепый, к поселку подступали заросли бамбука, на огородах росла всякая всячина, даже арбузы, а к океану жались аккуратные домики, образуя длинную улицу Третьего сентября. Но на всей улице не было новых домов: здесь, внизу, уже запретили строиться. Только вверху, на безопасном при цунами бугре.

Рассказывали мне и о цунами 1952 года. Рассказывал начальник метеостанции в Ключах Михаил Яковлевич Учителев. В ту пору он работал на мысе Хадутка. Все началось с землетрясения, впрочем обычного для тех мест, в пять утра. Минут через сорок вдруг завыли ездовые собаки, привязанные возле землянки. Дежурный наблюдатель вышел, чтобы их успокоить, и тут увидел нечто страшное: на берег по океану, от края и до края, шла черная стена воды; после выяснилось, что ее высота была двенадцать метров. Послышался протяжный гул, задрожала земля... Все кто в чем был выскочили во двор и побежали без оглядки на бугор, благо недалеко было. Через минуту от метеостанции, от собак не осталось и следа... Стоял ноябрь, шел мокрый снег, дул ледяной ветер. А люди-то раздеты. На счастье, подобрали принесенную волной охотничью двустволку, высыпали из одного патрона порох, другим выстрелили в него, разожгли костер. Чуть веселей стало...

Сейчас пока что в Усть-Камчатске ничто не предвещает бедствия. А вот погода плохая. Несколько дней жду самолет, звоню в аэропорт и каждый раз слышу в ответ одно и то же: «На весь день сегодня закрыты».

Поселок тем временем живет своей обычной жизнью. Отчаявшись дождаться солнца, жители копают картошку и носят ее в дом сушить. Огородики обычные: с капустой, морковью, репой; кажется, они ничем не отличаются от других, привычных для средней полосы России. Но у местных огородов есть одна удивительная особенность: их удобряют вулканы.

...Последний раз это случилось 12 ноября 1964 года. Утром, в начале седьмого, Усть-Камчатск проснулся от далекого грозного гула. Выбежав во двор, люди увидели на западе багровое зарево и молнии, рассекавшие небо. Это в восьмидесяти километрах от Усть-Камчатска вулкан Шивелуч выбросил на двухкилометровую высоту тучу серого, чуть розоватого пепла. В семь двадцать эта туча уже поднялась на восемь километров, еще через двадцать минут достигла пятнадцатикилометровой высоты.

В тот день в Усть-Камчатске так и не рассвело: на поселок надвинулась темная, непроницаемая стена, и из нее посыпалось нечто среднее между песком и мукой. Стало трудно дышать. В темноте от столба к столбу таинственно и страшно светились провода, это зажглись огни святого Эльма. Прервалась радиосвязь. Перестал работать телефон. Телефонные аппараты непроизвольно и бестолково звонили сами по себе. Не могли подняться и вертолеты: как только пилот запускал мотор, на лопастях вспыхивали огненные полосы.

Все это время под неутихающий аккомпанемент гула и грома с неба продолжал сыпаться вулканический пепел; он покрыл землю слоем в четыре сантиметра. Наконец туча стала редеть, ее унесло ветром в сторону Командор, и там, на острове Беринга, в 330 километрах от вулкана, тоже начался пеплопад.

Необыкновенный сухой дождь состоял из крупинок вулканической лавы и содержал фосфор, железо, калий — то, без чего нет урожая. И все это было выдано совершенно бесплатно, выпало на огромной территории, правда, большей частью впустую, над океаном и тундрой, но перепало и благодатной долине Камчатки, первой реки, где с легкой руки землепроходца Владимира Атласова начали селиться русские люди.

А вот и сам «завод минеральных удобрений» — вулкан Шивелуч. Я вижу его с борта маленького катера, которым еду в Ключи, так и не дождавшись самолета. Спокойная глыба вулкана кажется белее и чище, чем самые яркие кучевые облака, которые вулкан притягивает к себе.

Натужно стучит мотор, преодолевая течение реки. И справа уже виднеется Нижне-Камчатск, вернее, то, что от него осталось. Древний городок недавно брошен: жителям предложили переселиться в другие поселки. Брошен острог, основанный в 1703 году.

Отсюда, из Нижне-Камчатска, вышла в 1728 году 1-я камчатская экспедиция: Витус Беринг повел свой бот «Святой архангел Гавриил» на север, к морю, которое потом было названо его именем. Здесь базировалась Северо-восточная секретная географическая и астрономическая экспедиция 1785 года. Здесь живали Владимир Атласов и С. П. Крашенинников, знаменитый исследователь полуострова. Это он писал о «чрезвычайном наводнении» в здешних местах в 1737 году, о трехсаженной волне, которая «при отлитии столь далеко... забежала, что море видеть невозможно было».

И вот все это покинуто. Безлюдно, пусто на берегу. Лишь один рыбак возится у лодки.

— Люди еще не уехали? — кричит с катера работник райисполкома, что плывет с нами.

— Какие? — откликается рыбак.

— Не наши, чужие...

— Однако, убыли. Что-то мерили, в тетрадки записывали.

— Понятно... Прощевай тогда!.. — И, повернувшись ко мне: — Должно, краеведы были. А может, ученые. Из Петропавловска, что ли...

Разворачиваю только что изданную карту области, чтобы найти там Нижне-Камчатск. Куда там! Даже крохотного кружочка не осталось...

Долина реки между тем сужается, пейзаж делается суровее: топкие торфяные берега сменяются скалистыми, высокими, поросшими лесом, и мы въезжаем в знаменитые Щеки — грандиозный пропил в горном хребте Кумроч. Теперь уже близко до цели — столицы вулканологов. Она видна издалека: живописно раскинувшийся на холмах, одноэтажный, деревянный, «самый большой из маленьких поселков Камчатки» — поселок Ключи.

На вулканостанции пусто — кто улетел на сопку, кто, забросив на время науку, помогает в совхозе убирать картошку («вулканы вон уже сколько стоят, они подождут, а картошка нет — замерзнет»), и я с трудом нахожу высокого молодого человека с чаплинскими усиками на бледно-матовом лице — начальника станции Бориса Владимировича Иванова.

По застеленной ковром скрипучей лестнице — будто в старинном особняке — мы поднимаемся на второй этаж станции, минуем бильярдную, музей и попадаем в кабинет, ярко освещенный солнцем. В раскрытое окно смотрит Ключевской. Говорят, что в ясную погоду его купол виден с океана за четыреста километров.