Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1982 год Страница 9

И тогда Баба выложил главный аргумент, после которого семья невесты, вновь удалившись на совещание, довольно скоро вернулась.

— Мы берем твои орехи кола, добрый человек,— объявил дядя, брат матери невесты.

Дальше осталось лишь известить родителей жениха, сойтись обеим семьям, обговорить устройство свадьбы.

Наш хозяин вскакивает с чурбачка и исчезает в хижине.

— Он покажет нам этот главный аргумент,— говорит Бодо.— Когда его предъявили, он понял, что. Мамаду — это как раз то, что нужно для его дочери.

Старик вновь появляется на дворе. В руках у него пластиковая папка. Что-то она очень мне знакома...

Хозяин с торжеством раскрывает папку, и мы видим лист плотной бумаги с гербом и красивыми надписями:

«Центр обновления сельского хозяйства в Диоро.

Диплом об окончании курсов трактористов».

А внизу — среди росчерков руководства — подпись нашего Бодо...

Вальтер Михель, журналист (ГДР) Перевел с немецкого В. Бенцианов

Музыка зеленых полонин

…Грозовые тучи всю неделю неутомимо поили сады. Сегодня яблони, облаками замершие на склонах холмов, отворили скомканные бутоны. На ярко-синие, солнечно-желтые бока хат легла прозрачная сень яблоневых ветвей.

Дорожка вилась меж подворий, вела мимо хат от кузницы к мельнице, потом выбежала к площади, к сельской церквушке XVIII века, увенчанной серо-атласными драночными головками. И снова петляла, огибая сукновальню и корчму, пасеку и навесы-обороги для сена.

У подножий деревьев буянили тюльпаны, они не желали тонуть в озерах незабудок, пускали по их волнам алые паруса лепестков. А в хатах тюльпаны обретали вечность: они светились сквозь растрескавшийся бархатистый лак шкафов и поставцов, на боках глиняных глечиков и кувшинов, что восседали на припечках и лавках. Они цвели на юбках, жилетках, рубахах, кожушках, на рукавах и подолах широченных платьев, что вольготно раскинулись на «грядках» — перекладинах, тянущихся где поперек, где вдоль чистых горниц.

За холмом глухо бухнул барабан, всплакнула скрипочка, свистнули сопилки. «Троясти музыка»? Или «Пыроскубы»?

Названия эти, как и программу сегодняшнего дня, узнала я накануне от хозяев деревни — сотрудников Закарпатского музея народной архитектуры и быта. Знаю и кто придет сегодня в гости к хозяевам. Приглашены резчики Зиновий Владимирович Пестюк и Михаил Петрович Цуд. И мастерицы-вышивальщицы Ирина Петровна Куцик и Мария Юрьевна Шерегий. Придут «Сопилкари» — ансамбль мальчиков-дудочников, приедут девушки и парни из Хуста, ждут лесорубов из Иршавы.

Но даже хозяева пока не знают, что на этот праздник придут, приедут сотни людей. В Ужгороде он афиширован считанными плакатиками: «18 травня — мiжнародний день музеiв» — «18 мая — международный день музеев». Зритель здесь избалован эстрадой и классикой, этнографически разнообразным потоком из соседних и дальних стран. Между тем гостей с трудом вместят узкие улочки, но всем найдется место, и все, кто пожелает, услышат фольклорно-этнографические ансамбли. И все увидят одежду, утварь, плетеную мебель, мельницы, сукновальни, маслобойни. И праздник прозвучит как хвалебное слово труду, мастерству, как доброе напутствие тем. кто в будни снова выйдет на весенние поля...

В будни, в те часы, когда музей готовится к закрытию, мне нравилось наблюдать, как хранительницы обходят свои хаты. Вот одна поправила лижник на грядке, смела невидимую пылинку со скатерти, выстроила на лавке десяток бочек, бочат, кадушек — все разные, заглянула в сенцы, переставила грабли. Вышла на галерею, что ведет под окнами вдоль стен, окликнула коллегу из соседней усадьбы — пойдем? Тут заметила, что я разглядываю телегу-фуру во внутреннем дворе. И стала снимать с двери накинутый было замок. С гордостью хозяйки повела меня по подворью, нанизывая певучие слова.

Все эти хаты, и церковь, и кузница, и корчма собраны здесь со всего Закарпатья. Собраны энтузиастами. Научным сотрудникам музея неоценимую помощь оказали и мастера народного творчества. У одной такой мастерицы я побывала в гостях.

— Рассердилась я тогда и вот сделала...

Мария Юрьевна Шерегий вышла в соседнюю комнату и принесла, прижимая к себе, груду кукол. Затем нашла в стопке альбомов и каталогов небольшую книжку.

— Неплохой альбом о нашем крае сделали лет семь назад. Но на карте всюду — видите? — одинаковые значки. Условная девушка в условном национальном костюме. Так не годится... Накупила я голышей и стала делать образчики костюмов. Их теперь уже немало пар — хлопцы та дивчата. У нас даже в близких селеньях костюмы сильно отличаются.

«Ции хлопцы та дивчата» были невелики ростом — сантиметров по тридцать. Руки мастерицы снабдили костюм каждой куколки подробнейшими деталями: на той постолы, на другой сапожки, у этой хусточка из двух полотен, а на той юбка в мельчайшую складочку. На парнишках шляпы каждая наособицу — то с пером, то с пряжечкой или даже эдельвейсом. А уж головные женские уборы...

Хозяйка, неторопливо рассказывая, выложила на стол толстые альбомы. Такие обычно отводят под архив семейных фотографий. Но здесь собраны миниатюры неизвестных художниц, образцы их рукоделия. Вышивки, споротые с прабабушкиных одежд, собранные по сантиметрам в селениях Раховщины и Межгорья, найденные в ладах-сундуках бережливых хозяек, извлеченные из ветоши, отстиранные, отглаженные, под реставрированные,— вот они сквозь десятилетия сияют меж толстых листов. Вся эта коллекция составлена Марией Юрьевной Шерегий, Заслуженным мастером народного творчества УССР.

Мастерица эта — человек известный: полтора десятка персональных выставок в Домах культуры, школах, музеях, домах отдыха по всей Украине. Экспонировались ее работы и в Венгрии, и в Чехословакии.

А иные заморские посетители уговаривали, упрашивали художницу продать если не коллекцию, то хотя бы отдельную работу. Она только посмеивалась:

— Пожалуйте, копируйте, сами вышивайте. Это просто...

...Куклы оттеснены на край обширного стола. Узоры на одеждах и альбомные образчики перекликаются: то похожая кайма, то одинаковые пояски, то сходная вышивка. Бараньи рога, солнышко с лучами, рельефные розочки, незабудки...

— Розочки не сродни ли венгерской вышивке «матьо»? — нерешительно спрашиваю я.

— А как же? Конечно! Ведь это из Виноградова — города с богатым венгерским наследием. Там и школы с венгерским языком есть. У нас, в Закарпатье, каждый народ свое прошлое помнит, бережет.

Сама Мария Юрьевна из лесного края — из Свалявы. Отец всю жизнь работал на лесопилке. Дочь стала учительницей. И здесь, в Ужгороде, преподает в школе.

— Эти альбомы вы давно собираете?

— Они сами как-то собирались. Вот прошлым летом ездила в седо, там у знакомой сохранился ткацкий станочек. Мне надо было полотнище для вышивки соткать...

— Соткать?

— Знаете, такого сейчас не выпускают. Я тку, но редко.

Мария Юрьевна действительно и ткет и вяжет. А уж вышивает!

Новая радуга возникает на столе — рушники, полотнища, покрывала, пояски, наплечники...

— Что это за шов?

— Вот здесь счетная гладь, здесь гладь контурная. Там низина. Ну, крестик вы знаете...

— А это что?

— Это я сейчас делаю.

По розовому, сиреневому, фисташковому шелку изморозь белой шелковой глади.

— Эту, как вы назвали, «изморозь» я для отдыха делаю. А работа у меня сейчас очень серьезная. Мы готовимся к празднику 60-летия образования СССР. Взялась за трудную тему — 15 сестер-республик. Большое панно. Вот и думаю — сплошь зашить? Или выделить контуры фигур, наиболее яркие национальные детали костюмов?.. Ведь, согласитесь, в национальных деталях, фасонах, вышивках, как и во всем народном костюме, живет душа народа, традиции его, культура...

Встреча с Марией Шерегий напомнила мне, как когда-то мы, студенты-географы МГУ, специализирующиеся на изучении европейских социалистических стран, проходили в этом краю практику. Тогда-то и запала в память невиданная прежде радужная красота здешней одежды.

В Ясинах, в Рахове видели, как по выходным дням спускались с гор девушки и парни в ярких костюмах. Спускались не на фестиваль, не на праздник — шли из своих горных деревень в кино да за покупками. Расшитые — белым по белому полотну — блузки. Мужские рубахи с узорными наплечьями и воротничками. И чуть не на каждом парне «черес»: широченный, в две ладони, со множеством ремешков и кисточек, с медными клепками и карманчиками пояс. Не просто для красоты все эти затеи — тот кармашек для ножичка, этот — для люльки и кисета, а этот... и дед владельца пояса вряд ли упомнит, зачем данный ремешок сотню лет назад завел на своем чересе предок-гуцул — скотовод и лесоруб.