Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №06 Страница 9

В 1899-м и 1900-м в отеле «Маунт Нельсон» жила княгиня Катрин Радзивилл, уроженка Санкт-Петербурга, одна из самых известных авантюристок конца прошлого и начала нынешнего столетий.

Но первое имя, которое я услышал от метрдотеля, когда начал расспрашивать, было имя Редьярда Киплинга. Он тут живал не раз. А в англо-бурскую войну был военным корреспондентом.

Возможность удовлетворить свое любопытство у меня появилась в 1989-м году, когда с коллегой, тоже историком, мы оказались в ЮАР первыми за шестьдесят лет российскими научными работниками. До нас лишь в 1929-м в Кейптауне проездом были два геолога: профессора Н.М.Федоровский и Д.И.Мушкетов. Как редких гостей, нас и поселили в «Маунт Нельсоне».

Мыс Бурь или Доброй Надежды?

Знакомство с этими домами приоткрыло для меня еще одну страницу истории старого Кейптауна. И заставило снова перебрать в памяти то, что еще раньше бросилось в глаза.

Такие сцены из жизни готтентотов можно было наблюдать в окрестностях Кейптауна еще в начале прошлого века.

Старая гавань. Это о ней песня из моего детства: «В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту...» Несколько лет назад старый порт преобразился. С давних пор Кейптаун называли «морской таверной» на стыке двух океанов». Теперь весь порт стал таверной, почти в прямом смысле этого слова. В портовых сооружениях — уютные кафе, ресторанчики, пивные, аттракционы. В старом сухом доке — двухэтажная анфилада магазинов. На площади, где раньше лишь горланили подвыпившие матросы, выступают артисты. Впрочем, по вечерам здесь горланят и сейчас.

Глядя на праздничные толпы туристов, нелегко представить, с каким трудом добирались сюда первые мореплаватели. Сталкиваясь друг с другом, воды Атлантики и Индийского океана редко бывают спокойными. Даже самые опытные шкиперы крестились, когда удавалось благополучно добраться до гавани. Поначалу это место назвали мысом Бурь, но вскоре в суеверном страхе его переименовали в мыс Доброй Надежды.

Вести о волнах-убийцах у южной оконечности Африки обошли все гавани мира. Их назвали «кейпроллеры». Какими же страшными они были для парусных кораблей, если в 1974 году волна высотой в четырнадцать метров переломила днище большого английского сухогруза. А несколькими годами раньше волна разломила пополам один из первых в мире супертанкеров с громким названием «Уорлд глори» («Всемирная слава»).

Трудно дался этот путь и самой большой эскадре, которая когда-либо тут проходила. А была это русская эскадра.

1904 год. Мимо Кейптауна, один за другим, шли броненосцы «Суворов», «Александр III», «Бородино», «Ослябя», «Орел», крейсеры «Аврора», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», транспорты «Анадырь», «Метеор», «Корея» и «Малайя», плавучая мастерская «Камчатка» и второе судно под названием «Орел» плавучий морской госпиталь.

Был Николин день, 6 (19) декабря. Дали орудийный салют в честь тезоименитства Николая II. Полюбовались издали Столовой горой, у подножья которой лежит Кейптаун. Но отношения с Англией были натянутыми, и в кейптаунский порт решилось зайти только госпитальное судно «Орел».

А на следующий день, обогнув мыс Игольный и очутившись в Индийском океане, попали в бурю — такую частую в этих местах. Броненосцы черпали сразу по нескольку десятков тонн воды, транспорты и крейсеры кренились на тридцать-сорок градусов.

В кейптаунской газете «Кейп аргус» в вскоре появилось письмо. Его нашли в о запечатанной бутылке на берегу мыса Доброй Надежды. Написано пo-русски: «Пусть рыбаки, которые, может в быть, найдут и прочитают это письмо, помолятся за тех, кого посылают на гибель, и за то, чтобы эта ужасная война с поскорее кончилась».

Какая война? Русско-японская. Эскадра адмирала Рожественского шла из Балтийского моря к Цусиме.

Через несколько месяцев почти вся эта армада погибла. До наших дней сохранилась только «Аврора». Хотя тогда, возле Кейптауна, и она основательно натерпелась.

С этим печальным событием связана история, начавшаяся весьма романтически. Любимый брат Александра III, великий князь Алексей Александрович влюбился во фрейлину Сашу Жуковскую. История их отношений не очень ясна: в те времена о личной жизни членов царской семьи известно было не больше, чем потом о личной жизни генеральных секретарей. То ли он успел с нею тайно обвенчаться, то ли нет. Царедворцы писали потом, что девушка была якобы дочерью поэта Жуковского и что у них будто бы даже был ребенок — и назвали его графом Белевским.

Столь неравный брак, выглядел, конечно, скандальным. И отец, Александр II, отправил сына в кругосветное плавание на два-три года, чтобы у того было время одуматься.

3 июля 1872 года 22-летний великий князь прибыл в Кейптаун. Та же газета «Кейп аргус», в которой потом писали о бутылке с русской запиской, торжественно сообщала: «Долгожданная императорская эскадра с великим князем принцем Алексеем на борту прибыла в Столовую бухту». Эскадра состояла из фрегата «Светлана» и корвета «Богатырь». Командовал ими адмирал К.Н.Посьет. Он хорошо знал Кейптаун: был тут в 1853 году на фрегате «Паллада», дружил с Гончаровым, который описал это плавание в своих очерках «Фрегат «Паллада».

В течение трехнедельного визита великого князя кейптаунские газеты были полны сообщениями о роскошном бале в его честь, о великолепном банкете на «Светлане», о подарке, который он преподнес жене кейптаунского генерал-губернатора от русской императрицы. О дорогом колье, которое подарил одной из кейптаунских светских дам — уже от себя. Терялись в догадках: кому, для каких петербургских красавиц он покупает страусовые перья — ими тогда украшали дамские шляпы.

Интерес ко всей этой роскоши и романтической фигуре молодого князя подогревался и тем, что незадолго до его визита поползли слухи о появлении в Кейптауне высланной из России «таинственной русской принцессы». Все это живописала та же «Кейп аргус».

Сейчас экзотические подробности о визите в Кейптаун сына одного русского царя и брата другого можно бы и не особенно вспоминать. Да дело в том, что кругосветное путешествие великого князя имело для России печальные последствия. На фрейлине он не женился и вообще ни на ком не женился. Но его морской опыт показался царю достаточным, чтобы сделать его генерал-адъютантом, командующим всем русским военным флотом. От этой чести великий князь не отказался, но флот его никогда всерьез не интересовал. По воспоминаниям председателя Совета Министров Сергея Юльевича Витте, князь «был скорее склонен к личной удобной, приятной жизни, нежели к жизни государственной», и к тому же «всегда находился под влиянием той дамы, с которой он в данное время жил». Но тем не менее он-то в 1904 году и отдал приказ громадной русской эскадре идти кругом Африки к своей гибели. И, по слухам, убеждал своего племянника, императора Николая II, в правильности такого шага.

Но хватит о грустном. К тому же большинство российских плаваний в эти места были удачными.

31 августа 1995 года в старой крепости Кейптауна был — не знаю, как это назвать — парад, представление или, выражаясь языком прадедов, феерия. Крепость, и правда, старая. Голландские солдаты и рабы, привезенные из разных стран Азии и Африки, строили ее с 1666-го до 1679-го, тринадцать лет. Теперь это музей. После каких-то переделок его открывали заново. К этому и было приурочено торжество. Перед приглашенными гостями, среди которых посчастливилось быть и мне, показывали свое искусство войска, одетые в голландскую форму второй половины XVII столетия. Маршировали, перестраивались. Звучали старинные команды. Оркестр играл марши давних времен.

О тех временах трехсотлетней давности и напоминал парад в крепости.

Но рассказывали мне и о куда более пышном празднике. Он отмечался тут же, в старой гавани и в крепости. А связан он был с окончанием той поры, когда:

Еще моря свои скрывали тайны...

Из душных звезд слагался Южный Крест,

И водоросли глуби потаенной

Оберегали тайну этих мест...

Не только в древности, но и в средние века Европа не знала, где оканчивается Черный континент. Сюда, где я теперь гуляю по утрам, нога белого человека не ступала. В Европе еще ждали этого.

И это случилось. Вконец измученные матросы увидели южную оконечность Африки. Нашелся отчаянный капитан. Повел корабли в те неизведанные места. И добрался до них.

Шутка ли? — тогда это было, наверное, не меньшее событие, чем для нас — высадка человека на Луну. Скорее всего, даже большее. Мы как-то попривыкли к сенсациям.

И название — мыс Бурь — придумано тем человеком. Португальским капитаном Бартоломеу Диашем (у нас раньше писали — Диас).

В 1488-м, когда Диаш вернулся в Лиссабон, король Португалии Жуан II изменил название на мыс Доброй Надежды. Для него это была надежда, что удастся добраться и дальше — до Индии с ее вожделенными богатствами.