Зверь придет с рассветом (СИ) - Жанна Лебедева Страница 9

— Так чего ты приперся? Зачем лезешь ко мне? Хочешь рассказать о том, что увидел сейчас, парням? — недовольно перебил его Демин. — Поглумиться пришел? Позлорадствовать? Так давай! Мне уже все равно…

— Нет. — Валари холодно улыбнулся. — Меня глумление над другими не слишком забавляет. Просто хотел сказать тебе — не обращай внимания на подколки хенке.

Демин шмыгнул носом.

— Легко тебе говорить! Тебя они больше не позорят перед остальными. Не высмеивают. Не задевают. Не травят за каждый чих…

— Потому что я плюю на их собачий лай. И если ты думаешь, что их обидные слова про тебя что-то значат для меня, ты ошибаешься. Я не сужу о людях по оценкам хенке. Остальные парни, думаю, тоже.

— За всех говоришь?

— Да. Потому что если кто-то из других полукровок решит посмеяться над тобой впредь, я встану на твою сторону и прекращу это.

Демин в недоумении заглянул в непроницаемое лицо Валари.

— С чего тебе заступаться за меня? Я же тебе враг?

— Ты мне не враг, а товарищ, пусть и не слишком хороший. Вы все мне товарищи, хотите вы того или нет. И я буду поддерживать справедливость. Только будучи справедливыми друг у другу мы сможем ужиться рядом и противостоять нападкам этих хенке. Если здесь кто и враг мне — так это они. И я буду защищать каждого из вас, моих товарищей, от них… И от Хати-Йоремуне, если потребуется. Я не позволю никому смеяться над вами… Над нами всеми. Но если ты еще хоть раз попытаешься напасть на меня во сне или задумаешь ударить в спину — я убью тебя.

Он этих слов Демин содрогнулся. Глаза странного полукровки, глядящие на него в упор, были холодны и безжалостны, как у дикого хищника. Два куска льда, хранящие первозданную тьму.

— Х-хорошо, — Демин заикаясь кивнул и быстро утер слезы. — Х-хорошо, Валари, я рад, что ты не держишь на меня зла за то недоразумение. И вот…

Не зная, как закончить неудобный разговор, он просто протянул собрату по несчастью руку.

Глава 6. Баня

Баня стояла чуть поодаль, у сиреневых кустов. Из-за пожаров теперь многие в Нерке так строили — подальше от жилых помещений и скотных дворов.

Возле пруда.

Это госпожа Виргин попросила сопроводить Табиту на помывку.

— Конечно, — согласилась Лили и протянула тихой девочке руку. — Пойдем. — Она не отпускала ладонь важной гостьи, пока вела ту по тропинке. — Сейчас погреемся. Чую, банька будет теплая. Отец сегодня дров не пожалел.

— А обычно жалеет? — подала голос Табита.

— Да, — смутилась Лили, почему-то испытывая чувство вины из-за обычной жадности отца. — Он не любит лишний раз растрачиваться. Говорит, что это называется домовитость и хозяйственность.

— А у нас такое обычно скупостью называют.

— Ну у вас там порядки другие. А еще вы богатые, можете себе позволить, а мы бедные.

Лили стало обидно за свое положение. Она хоть и не одобряла отца, но понять могла. Да и вообще. Легко этой знатной девочке рассуждать. Она небось в нужде не жила. Правильно мама говорит — сытым голодных не понять…

— Извини, — сказала вдруг Табита. — Не хотела тебя обидеть.

— Да ладно… — Лили удивилась. — Знаешь, ты такая странная. В хорошем смысле. Ты просишь прощения у меня, обычной деревенской девчонки, хотя сама являешься знатной госпожой. Твоя мама тоже необычная… И добрая.

— Она мне не мама.

— Не мама? А кто?

— Мачеха. Вторая жена моего отца, правителя Города-Солнце, владыки благословенной земли Куттана, — призналась Табита.

— Эта добрая женщина — твоя мачеха? — Лицо Лили вытянулось от изумления. — Даже не верится. Мне казалось, что мачехи злые. Прямо злющие! Так в сказках рассказывают.

Табита пожала плечами.

— А в жизни по-другому.

— А отец твой правда правитель?

— Да.

— Ого! Так ты настоящая принцесса?

Принцесса Табита.

Лили своему счастью поверить не могла. Она, простая селянка, общается с настоящей принцессой. И не как прислужка, не «принеси-подай», а почти по-дружески. Понятное дело, что настоящей дружбы меж ними завестись не может, но так ведь похоже…

Пока что…

Они подошли к бане.

Из каменной трубы валил ароматный дым.

В предбаннике на лавочках разделись. Лили, скомкав, отшвырнула в сторону платье. Потом, вспомнив о знатной гостье, помогла той раздеться.

Платье у принцессы было красивое, но какое-то неудобное. Узкий корсаж, на спине шнуровка, подол невероятно широкий и длинный — запутаться можно. Такое, и верно, самой в одиночку не снять и не надеть.

В помывочной раскаленные камни исходили щипучим жаром. Лили хотела плеснуть на них из берестяного ковша, но Табита чуть ли не взмолилась:

— О нет! Пожалуйста, не надо. И так жарко.

— Какая ты неженка, — беззлобно пожурила ее Лили, наслаждаясь иллюзией собственной власти. — И тело у тебя такое беленькое. Ты вообще на солнце не выходишь?

— Нет. Лекари не разрешают. Говорят, здоровье слабое.

Она сжалась в комок на деревянном полке, такая болезненная и беспомощная. Лили стало искренне жаль эту хрупкую долговязую девочку со странными лучистыми глазами, и она поинтересовалась участливо:

— А почему ты болеешь?

— Все из-за крови. Моя мама была рождена от союза человеческой женщины и духа хати. Обычно такие дети сразу гибнут, но мама выжила. Она умерла, когда рожала меня. И я тоже родилась нездоровая. Неправильная. Слуги в доме говорят, что отец был тогда очень зол на меня — мало того, что я «убила» его красавицу-жену, так еще и родилась не сыном-наследником, а девочкой. Когда отец взял новую жену, госпожу Виргин, он хотел избавиться от меня, сослать в монастырь Солнца, но моя добрая мачеха заступилась. Она пообещала, что родит отцу наследника, лишь бы он только не трогал меня и двух ее дочерей от первого мужа…

— Ого! — Лили даже подпрыгнула от интереса. — Значит, у госпожи Виргин был еще один муж?

— Да. Она вдова, — кивнула Табита. — А еще она очень родовитая и богатая. Ее род ведет начало от самого Солнца, даже род отца не так велик, хоть он и владыка. Думаю, отец только поэтому на ней и женился. Из-за денег и достойного положения. Знаешь, Лили, мне кажется, он не любит госпожу Виргин. Просто ненавидит.

— Как можно не любить такую прекрасную и добрую женщину? Ума не приложу… Погоди, схожу в предбанник за квасом.

Лили ловко спрыгнула с полка, прошлепала босыми ногами по мокрым жарким доскам, скрипнула