По дороге к высокой башне. Часть третья [СИ] - Олег Юрьевич Будилов Страница 9

— Что ты взбеленился, — вскинулся на меня Холин, — говорю же, никто про тебя никому не скажет, а если стража придет, то уж отобьемся как-нибудь.

Мне показалось, что я ослышался.

— Отобьемся?

— А я с тобой останусь, — с вызовом сказал Холин, — мне теперь к Колуну обратной дороги нет.

— С чего это? — не понял я.

— Я же отказался с тобой драться. Вроде, как ослушался его. У нас такое не прощается. Он меня сразу не удавил, потому что я ему все свое оружие в качестве отступного отдал. Вещи дорогие, цены немалой. Вроде, как откупился, но Колун не из тех, кто предательство прощает. Так что мы с тобой теперь оба изгои, хочешь ты этого или нет.

Большие поленья, наконец, занялись, и костер разгорелся с новой силой. Ночь была теплая, но я поежился, словно в спину мне подул ледяной ветер. Вот уж не было печали, раньше мне приходилось отвечать за жизнь принца и за свою собственную, а теперь еще и судьба Холина оказалась в моих руках. И главное не скажешь ничего. Вроде и с разбойниками договорился и друга верного нашел, а мира в душе нет, и чувство такое словно со всех сторон на меня опять направлены магические жезлы.

— Рад, что мы теперь вместе, — сказал я и хлопнул бывшего стражника по плечу, — в конце концов, у меня теперь с Колуном мир. Значит, и насчет тебя договоримся.

Холин кивнул.

— И я рад, что тебя встретил. У меня вся эта жизнь бандитская давно уже вот где сидит, — сказал он и с чувством чиркнул ладонью по горлу, — а тебя увидел и сразу от сердца отлегло. Вот сижу здесь с тобой, вроде лес кругом, звери дикие, а чувство такое, словно домой вернулся.

Мы проговорили со старым товарищем всю ночь, поэтому, когда утром к святилищу потянулись верующие, я с большим трудом сумел выслушать всех страждущих и помолиться вместе с прихожанами. Боюсь, что несколько раз исповедуя особо говорливых старушек, я совершенно бессовестно клевал носом.

Казалось, Бибон совсем не удивился появлению в храме нового жильца. Вернувшись с рыбалки с богатым уловом, он настороженно поздоровался с Холином, но лишних вопросов задавать не стал, а когда я объяснил ему суть происходящего, только кивнул головой. Бывший стражник сразу принялся завоевывать расположение принца. Я не стал скрывать от него, кто скрывается под личиной моего молодого помощника. Холин, ни у кого не спрашивая разрешения, натаскал воды и дров, развел большой костер, приготовил обед и даже успел сходить в город и принести нам последние сплетни и небольшой бурдюк с вином.

Опасаясь недружественных действий Колуна я, как мог, вооружил бывшего стражника. У Холина оказался с собой вполне приличный нож, но для надежности я вручил ему свою старую саблю, взятую с могильника Тагона. Конечно, в город он брать ее мог, стража зорко следила за тем, чтобы простолюдины серьезного оружия не носили, но в лесу их власть заканчивалась. В зарослях без надежного железа не обойтись. Я на всю жизнь запомнил странного зверя, который прикончил Тагона и стаю диких псов, которые заставили меня когда-то всю ночь просидеть на камне.

Спустя неделю после появления Холина я, как обычно спустился в храм, чтобы подмести пол и помолиться в тишине. Поток прихожан иссяк, и я был уверен в том, что в ближайшее время никто меня не побеспокоит. Управившись с метлой и совком, я вознес благодарение богам за здоровье близких, пищу и кров, и склонился у алтаря. Последнее время я часто думал о том, что делать дальше. Если за свою жизнь я не боялся, то судьба Бибона и Холина беспокоила меня. Я и раньше понимал, что долго прятаться в зарослях не получится. Такое укрытие подходит для того, чтобы залечить раны и собраться с силами, но для нормальной жизни оно не годится. Куда мы сможем отправиться, если обстоятельства вынудят нас покинуть древний храм? Кто поможет наследнику великого рода, и вообще остались ли в королевстве верные ему люди?

Не скрою, сейчас мне бы очень пригодился дельный совет, но спросить его было не у кого. Все мои друзья погибли или пропали. Оставалось последнее средство. Может быть, боги в очередной раз помогут мне и подскажут неразумному, как поступить?

— Услышьте меня, великие, — взмолился я, — подскажите, как уберечь Бибона и Холина от зла и напасти? Где нам искать спасения и помощи?

Никто не ответил мне, никто не подал знак. Тишина подземного храма давила на плечи.

— Помогите, великие! Только на вас уповаю. Нет нам защиты в этом мире. Не за себя прошу, за принца.

Если истого молиться, то боги пошлют тебе видение. Об этом в нашем монастыре знали все даже послушники первого круга. Вот только правильно истолковать его способен не всякий.

«Каждый из вас должен настроиться на молитву. Обращение к богам требует сосредоточенности», — пояснял нам когда-то один из старших монахов, — «представьте поле колосящейся ржи или чистое небо без облаков. После постарайтесь все мысли из головы выкинуть и достичь блаженного умиротворения, а уж после обращайтесь к Великим со своими словами. Да смотрите глупости всякие не спрашивайте! Богам на дураков время тратить некогда».

Конечно, мало кому из нас удавалось достичь той сосредоточенности, о которой говорил священник — молодому послушнику трудно усидеть на месте, но сейчас я изо всех сил гнал от себя посторонние мысли, стараясь сконцентрироваться на главном. Перед глазами вставали видения из прошлой жизни. Мне вспоминался наш поход в степь, сражение с черными гвардейцами, я видел перед собой Ругона поддерживающего дряхлого старца — владыку Фифона. Они о чем-то разговаривали, но я не мог разобрать ни одного слова, словно между нами был натянут огромный бычий пузырь, который заглушал любой звук. Неожиданно Ругон повернулся ко мне и внятно произнес: «Найди Рипона».

От неожиданности я вздрогнул и пробудился. Видение растаяло, и я обнаружил себя лежащим в неудобной позе на каменном полу святилища.

Все тело ломило, словно после тяжелых трудов, а руки дрожали. Что случилось со мной? Может быть, я заснул во время молитвы, а сейчас меня разбудили голоса друзей, которые громко перекликались наверху на поляне или это боги подали мне долгожданный знак. Я торопливо сел и отряхнулся. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь спустился в храм и увидел меня в таком состоянии.

Оступаясь и оскальзываясь на выщербленных ступенях, я с трудом выбрался на поверхность. Яркие солнечные лучи ударили по глазам, и мне пришлось зажмуриться.

— Тибон, —