Последняя надежда - Феликс Эйли Страница 94

Слушая Арабеллу, близнецы вспоминали свою раннюю жизнь. Несмотря на то, что они выросли не в бедном Вспыхове, а в более благополучной Последней Надежде, их ощущения в чём-то перекликались с тем, что испытывала Левски.

– А однажды я поняла, что вера и послушание мне никогда не помогут, – вещала колдунья, – Что мать привила мне их, чтобы я была такой же покорной, как и она. Таким же объектом бытия. А я, напротив, с ранних лет осознала себя как субъекта. И однажды решила сама определить свой путь, как всегда желала Я бежала в Столицу Империи и убила Данусю, ту, какой её хотели видеть отец и мать. Но прежде я дала ей обещание, что положу конец всей несправедливости в этом безнадёжном мире.

«Так вот какое твоё обещание…» – подумал Эрнст, вспоминая разговор в тюрьме Гранд-Альянса.

– Сначала я бродяжничала в Столице, а затем встретила Марго Феллини, – продолжала Арабелла, – она была первым человеком, который был по-настоящему добр ко мне. Она не ставила мне условий, как мои дражайшие родственники, а принимала меня такой, какая я есть. Тогда я поняла, как мне этого не хватало, – глаза волшебницы стали невероятно грустными, – богатый дядя Марго приютил меня, и больше я не знала бедности и лишений. Впервые за годы своей жизни я почувствовала себя по-настоящему спокойно, и во мне начала пробуждаться магия, которая прежде была подавлена побоями и унижениями. Мне было хорошо, но вскоре я перестала чувствовать себя уютно. Днём я вела образ жизни знатной дамы, а ночами думала об обещании, которое дала бедной маленькой Данусе, и о своём предназначении. Я собиралась изменить мир, но для этого мне была нужна власть. В то время и в тех кругах женщина могла получить её лишь с помощью мужчины, но я не искала лёгких путей. Я изучала магию и собрала вокруг себя девушек-волшебниц – Ночных Кошек. Своими действиями я привлекала всё больше внимания и всё больше сторонников, и это не осталось незамеченным. Император Фердинанд изгнал меня из страны, и я с Ночными Кошками и своими последователями скиталась по северным землям, населённым оборотнями и нежитью. Я увидела в изгнании отличную возможность основать новое общество, свободное от несправедливости и предрассудков старого. Где женщина имеет право быть субъектом, а не объектом, где людей не будут сжигать за магию, где каждый волен стать тем, кем хочет. Так я выгнала нечисть из проклятых земель и основала новое королевство – Катценхаузен. Дом Кошек.

Эту часть истории фиолетовые маги хорошо знали по учебникам, но в изложении самой главной участницы событий она звучала иначе.

– Под мои синие знамёна перешло очень много людей, – рассказывала Левски, – политические диссиденты, сепаратисты из северных регионов Больши и Нордмарка, религиозные реформаторы, на которых устраивала гонения Всемирная Церковь Триединого Бога, и просто преступники и искатели наживы – все они отправились на поиски лучшей жизни в Катценхаузен. А пока мои ближайшие соратники строили королевство, я сражалась с эльфами, вампирами и некромантами в поисках новых магических сил и навыков и становилась сильнее, чтобы защитить свой народ. Во мне видели героя, спасительницу. У Катценхаузена было много врагов, но мы выдержали и нанесли им сокрушительное поражение в Битве Семи Армий. С тех пор все, от Империи и Эльфиды до Северии и Двергхейма, знали, что с нами нужно было считаться. Катценхаузен рос и процветал, но… но меня настигло страшное разочарование. Я предоставила людям земли и возможности для счастья и развития, но они не хотели меняться. Они остались такими же, как и в Империи. Той же недалёкой толпой. Без гнилой имперской аристократии они основали новую, которая жирела не меньше старой, но объясняла право на это своим богатством, а не происхождением. Они уважали лишь меня как королеву, а своих жён продолжали мучить, а сами жёны позволяли им это делать. Магов они терпели лишь потому, что их дар выигрывал войны. Синие мундиры, красные мундиры – между ними не было никакой разницы. Мне пришлось пойти на множество компромиссов – например, позволить им верить в своего бездействующего Бога. С каждым днём я ненавидела людей всё сильнее и сильнее, понимая, что даже такой могущественный человек, как я, не может сделать мир фундаментально лучше. И со временем я поняла, что люди, да и вообще все живые существа просто не были созданы для счастья, – в словах Арабеллы чувствовалась сильная горечь, – они были созданы для выживания, а счастье было лишь вторичной реакцией на выгодные для него действия. Люди всегда будут сознательными и справедливыми лишь настолько, насколько этого требуют условия их обитания, а они по определению несовершенны. Природа – не добрая мать, а злая мачеха, которой плевать на своих пасынков, и пока это так, никакие социальные утопии, из которых Катценхаузен был ещё мягким вариантом, не имеют смысла и не увенчаются успехом. Более поздние проекты, возникшие в разных мирах, лишь подтвердили это. Кх’ран’енат, Анклав Лааса, Советский Союз – все они потеряли изначальный смысл и были обречены ещё до неизбежного краха. Но если у кого имелась сила изменить существующий порядок вещей, ту самую обусловленность, рабами которой мы являемся…

Арабелла задумалась, слегка наклонив голову и едва заметно кивая.

– В своих странствиях по Цегрии и Гиптусу я узнала больше о Богах, – молвила она, – тогда я была убеждённой атеисткой, но оказалось, что они существовали в действительности – Зевс, Аид, Один, Амон-Ра и другие. Однако они были вовсе не такими, как полагали язычники древности. Боги – не сверхъестественные существа, а лишь раса – вернее, объединение разных рас, которые предшествовали нам. Более развитых, чем мы, и живущих в других мирах за великой тёмной пустотой. Боги были наследниками Древних, которые иначе относились к младшим расам. Если Древние смотрели на смертных свысока и охотились на них ради забавы, то Боги поклялись их защищать. Но за всё нужно было платить. Боги искусственно задерживали развитие своих подопечных, чтобы самим удержать власть как можно дольше. Миф о Прометее, жестоко наказанном за просвещение людей, в общих чертах правдив. Боги обладали огромной силой, которая могла менять целые планеты, и не воспользовались ей из своих закостенелых принципов, из желания сохранить статус-кво. Естественно, постепенно великая цивилизация деградировала, почивая на лаврах, и увязла в междоусобной войне, в которой погибли почти все её представители. Кстати, вы знаете,