Евгений Белов - Мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере. Способы совершения, проблемы квалификации Страница 5

Второй способ мошенничества состоит в злоупотреблении доверием. Вместе с тем тот же В. Л. Волков полагает, что злоупотребление доверием не должно рассматриваться как самостоятельный способ совершения мошенничества, является разновидностью, вариацией обмана. Основное различие обмана и злоупотребления доверием состоит в том, что при совершении обмана виновный осуществляет деяние для получения потерпевшим ложной информации, ограничения доступа к информации истинной, либо не предпринимает должных действий для получения потерпевшим истинной информации (искажение истины или умолчание о ней), а при злоупотреблении доверием виновным используется уже имеющаяся ложная информация, сложившаяся у потерпевшего по поводу намерений виновного. Однако использование виновным данного обстоятельства является не чем иным, как «умолчанием об истине», т. е. пассивной формой обмана[48]. Такую же позицию занимает М. Ю. Хмелева, которая полагает, что злоупотребление доверием имманентно обману, является основой возникновения заблуждения у потерпевшего, а потому не может рассматриваться в качестве способа совершения мошенничества. Отсюда обман является единственным способом совершения мошенничества. В соответствии с этим диспозицию ст. 159 УК РФ следует изложить следующим образом: «мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана»[49]. По нашему мнению, злоупотребление доверием так же, как и обман является самостоятельным способом мошеннических действий и характеризуется использованием виновным особых доверительных отношений, установившихся между ним и потерпевшим (например, знакомый убеждает собственника выдать ему доверенность на право продажи квартиры, деньги за которую не возвращает). Об этом особо отмечено в постановлении Пленума Верховного Суда РФ: «Злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например, служебным положением лица либо личными или родственными отношениями лица с потерпевшим. Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, аванса за выполнение работ, услуг, предоплаты за поставку товара, если оно не намеревалось возвращать долг или иным образом исполнять свои обязательства)»[50].

Важным признаком объективной стороны следует признать наступившие вредные последствия. По поводу последствий преступного посягательства в науке уголовного права есть две позиции. Одни авторы полагают, беспоследственных преступлений не бывает. Другие ученые полагают, что последствия (вред, ущерб) присущи только преступлениям с материальным составом[51]. По нашему мнению, сторонники первой позиции определяют последствия в их социально-правовом значении, которое не влияет на квалификацию преступлений, а сторонники второй позиции ведут речь об уголовно-правовом понимании этого момента, который позволяет определять конструкцию состава преступления и момент его окончания[52].

Мошенничество относится к преступлениям с материальным составом, и поэтому ущерб, который причиняется собственнику, как обязательный признак объективной стороны, характеризует преступные последствия. Эти последствия носят имущественный характер и могут быть оценены в денежном эквиваленте, что в конечном итоге окажет существенное влияние на квалификацию хищения в зависимости от размера похищенного. Важно определить стоимость похищенного. Если это движимая вещь (не являющаяся антиквариатом, либо произведением искусства и т. п.), то трудностей, как правило, не возникает. Стоимость похищенного определяется на момент совершения мошенничества. Об этом же указано в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ: «Определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов»[53]. По этому поводу характерно суждение И. Я. Фойницкого, который отмечал, что «цена предмета определяется по масштабу внешнему; именно: с одной стороны, принимается во внимание только стоимость выманенного предмета имущественного права в момент перехода его из рук потерпевшего в руки виновного; с другой — в спорных случаях она определяется людьми посторонними, экспертами (рыночная цена), а не показаниями потерпевшего…»[54]

Однако если мошенничество связано с приобретением права на чужое имущества, и более того, права на жилую недвижимость, то здесь есть свои особенности. Во-первых, речь может идти о цене сделки между покупателем и продавцом (рыночная). Во-вторых, стоимость может быть определена исходя из суммы договора (договорная), хотя она могла быть занижена сознательно сторонами с целью не платить соответствующий налог. Тогда потерпевший не может претендовать на всю сумму, что также должно, на наш взгляд, влиять на квалификацию мошенничества в зависимости от размера похищенного. Судебного толкования по данной проблеме нет, за исключением разъяснения о том, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества. Однако это не вносит ясности в вопросе, т. к. существует еще стоимость имущества по оценке БТИ. По данной проблеме в специальной литературе нет единой точки зрения[55].

Полагаем, что необходимо ориентироваться на размер ущерба, который вытекает из стоимости жилой недвижимости, подтверждаемой официальными документами (договорами купли-продажи). Суммы, не подтвержденные документально, нельзя учитывать в размере похищенного, а можно, на наш взгляд, лишь попытаться взыскать в рамках гражданского иска в уголовном деле. При возникновении спорных ситуаций возможно проведение специальной экспертизы. Как показывает практика изучения уголовных дел, суды ориентируются на признание ущерба исходя из рыночной цены жилого помещения.

Последнее, на что хотелось бы обратить внимание — момент окончания мошенничества. В общем составе мошенничества, когда речь идет о хищении имущества, преступление считается оконченным, когда виновный получает реальную возможность распорядиться имуществом по своему усмотрению. В дополнение к этому Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что мошенничество признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность (в зависимости от потребительских свойств этого имущества) пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению[56]. Однако по поводу мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество (речь идет о недвижимом имуществе) Пленум указал, что преступление считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным (в частности, с момента регистрации права собственности на недвижимость или иных прав на имущество, подлежащих такой регистрации в соответствии с законом; со времени заключения договора; с момента совершения передаточной надписи (индоссамента) на векселе; со дня вступления в силу судебного решения, которым за лицом признается право на имущество, или со дня принятия иного правоустанавливающего решения уполномоченными органами власти или лицом, введенными в заблуждение относительно наличия у виновного или иных лиц законных оснований для владения, пользования или распоряжения имуществом).

Если быть последовательным, то особенность момента окончания мошенничества с приобретением права на недвижимость в жилищной сфере еще более специфическая. Оно, по мнению ряда ученых, будет считаться оконченным преступлением при государственной регистрации перехода права собственности как действия, завершающего юридический состав, определяющий возникновение прав на жилую недвижимость (п. 2 ст. 223, п. 1 ст. 551 ГК РФ). Как отмечает А. В. Борисенко, момент возникновения права собственности закон о регистрации определяет моментом внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним[57]. Это следует признать правильным и необходимым действием. Только такой контроль позволяет на стадии госрегистрации пресекать подобные преступления и возвращать жилые помещения их владельцам. Автор в связи с этим категорически не согласен с предложениями отдельных специалистов об отмене подобной регистрации прав на жилое помещение[58]. Предложение некоторых специалистов о том, чтобы моментом перехода прав на жилую недвижимость считать нотариальное удостоверение договора, также не является, на наш взгляд, приемлемым, т. к. материалы уголовных дел ясно дают понять, что нотариусы нередко злоупотребляют своими полномочиями при заключении подобных сделок и не гарантируют их законность и обоснованность.