Александр Мусин - Церковная старина в современной России Страница 12

Тут можно читать бесплатно Александр Мусин - Церковная старина в современной России. Жанр: Разная литература / Визуальные искусства, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Мусин - Церковная старина в современной России

Александр Мусин - Церковная старина в современной России краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Мусин - Церковная старина в современной России» бесплатно полную версию:

Книга «Церковная старина в современной России» посвящена сложному и неоднозначному процессу возвращения Русской Православной Церкви ее культурных ценностей и святынь.

В книге анализируются причины возникающих конфликтных ситуаций, судьбы музеев, выселенных из древних храмов, реальные угрозы святыням и памятникам, находящимся в пользовании у религиозных организаций, нездоровые тенденции церковной и общественной жизни, бросающие вызов стабильному развитию культуры и общества.

Особое внимание уделяется положительному опыту взаимоотношения общества, Государства и Церкви в деле сохранения и использования памятников религиозной культуры, в том числе церковно-археологическому движению XIX – начала XX вв., а также роли Императорской Археологической Комиссии.

Книга адресована общественным и государственным деятелям, искусствоведам и археологам, специалистам в области музейного дела и охраны памятников, а также всем, кто искренне заинтересован в настоящем, не показном сохранении культурного наследия Российского Православия и всей русской культуры в целом.

Александр Мусин - Церковная старина в современной России читать онлайн бесплатно

Александр Мусин - Церковная старина в современной России - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Мусин

В 1433 г. новгородский архиепископ Евфимий II в Грановитой палате Кремля устраивает мемориальную келью архиепископа Ильи-Иоанна (1163–1186). Главным «экспонатом» кельи становится помещенная в нишу копия рукомойника, в котором святитель «заключил» беса для поездки в Иерусалим. Эта чуткость к древности находится в разительном противоречии с практиками XIX в. Вместо средневекового мемория синодальное благочестие потребовало строительства нового храма во имя свт. Иоанна, который и был построен в 1824 г. Классический иконостас «по живому» разрезал готические своды, дополнительно выкрашенные масляной краской. И тогда передовое церковное сознание увидело спасение в церковной археологии. Как писал в то же время Николай Помяловский, в общество проникло сознание не столько пользы науки, сколько неизбежности ее.

Истоки церковной археологии на Православном Востоке лежат в символическом толковании литургического обряда и его истории, с одной стороны, и в развитии богословия образа – с другой. Это богословие окончательно сложилось в VIII–IX вв. во время иконоборческих споров. Однако для настоящей постановки вопроса о роли древности в церковной культуре необходим был кризис литургического сознания, связанный с появлением временной дистанции между стариной и современностью. Этот кризис пришелся в Европе на эпоху Реформации и Контрреформации, а в России – на Великий Раскол XVII в.[46] В это время в России появляется первое «церковно-археологическое сочинение»: патриарх Никон в 1656 г. издает книгу под названием «Скрижаль», которая ставила перед собой задачу разъяснить символическое значение богослужебных предметов и храмовых принадлежностей. Новые своды толкований, включая знаменитую «Новую Скрижаль» архиепископа Вениамина (Краснопевкова), выходили в 1792 и 1803 гг., пока, наконец, в Уставе Духовных семинарий 1839 г. рядом с литургикой окончательно не закрепилась и церковная археология. Целью науки было «изъяснение состава и чина Богослужения Православно-кафолической церкви и принадлежностей оного» с раскрытием их истории и «духовных знаменований» [47]

Но еще в эпоху петровских реформ на смену обиходной культуре приходит предпочтение культуры событийной, культуры курьезов и сенсаций. Этот процесс в петровской России хорошо проявляется в Указе от 13 февраля 1718 г. о доставлении в Кунсткамеру предметов «необыкновенных», «не таких, какие у нас есть», и в расформировании уникального церковно-археологического собрания – Образной палаты Московского Кремля, известной нам по описи 1669 г[48].. Собрание памятников церковной культуры, отражавшее повседневность, более не представляло интереса для общества и двора и было роздано в различные церкви и монастыри.

Церковное сознание, культурно неоднородное, постоянно колебалось в своем отношении к старине и новшеству. Полемика со старообрядцами предполагала особую постановку вопроса о церковной древности. Однако скептическое отношение синодальной бюрократии к историко-археологическому значению памятников проявилось уже в отзыве Синода об издании хронографов, задуманном в Императорской Академии наук в 1734 г.: «В Академии затевают истории печатать, в чем бумагу и прочий кошт терять будут напрасно, понеже в оных писаны лжи явственные. Того ради не безопасно, дабы не принеслось казенному капиталу какого убытка» [49] Если Синод в XVIII в. и принимал меры по обеспечению сохранности святыни, то они страховали Церковь от главных напастей деревянной Руси – пожаров и воровства[50].

В Средневековье имущественные описи, предусмотренные нормами церковного права, были чаще всего уделом монастырской жизни и явлением отнюдь не повсеместным. Исправлению ситуации служили мероприятия по составлению описей Московских соборов 1725–1730 гг., их проверка в 1771 г. в связи с выявленными фактами хищений и датированный тем же годом указ об обязательности описей имущества в ставропигиальных и епархиальных монастырях. Передача утвари московских ружных церквей в Оружейную контору в 1777 г. опять преследовала уже известную цель: сохранить ризницы от разворовывания. Вторично попытка всеобщей инвентаризации церковного имущества состоялась лишь в 1853 г. Ее инициатором был государь Николай Павлович, который указал обер-прокурору графу Протасову на необходимость ведения описей в московских церквах. Толчком к этому должно было послужить издание Императорским Русским археологическом обществом в 1851 г. «Записки для обозрения русских древностей», представлявшей собой архетип для церковных описей. В марте 1853 г. св. митрополит Филарет (Дроздов) предложил новые правила для описания, которые должны были учитывать историческую информацию о литургических предметах. 31 мая 1853 г. последовал указ Синода о порядке хранения храмового имущества и составления описей.

Позднее возникла необходимость в самостоятельных епархиальных описях с индивидуальными формами вопросов. Так, в 1884 г. епископ Псковский Нафанаил (Соборов) составил и разослал «Программу для обозрения церковных и монастырских древностей в пределах Псковской епархии». Стоит отметить, что в «филаретовскую» опись не вносились неиспользуемые богослужебные предметы, собственно древность, которая продолжала распродаваться. В 1882 г. обер-прокуратура потребовала от епархиального начальства составления описей церковных и монастырских вещей, имеющих значение для церковной археологии, но не используемых при богослужении, и постановила провести ревизию описей 1853 г.

До конца система инвентаризации так и не заработала. Летом 1905 г. настоятель Муромского Богородицкого собора протоиерей Георгий Карпинский продал водосвятную чашу, облачения и воздухи, среди которых были вещи времен царя Михаила Федоровича[51]. По сообщениям корреспондентов, «весь Муром на ногах, негодует на протоиерея и относится к вопросу как к личной обиде, нанесенной городу, его достоинству и истории». Только непосредственное обращение председателя Московского археологического общества графини Уваровой к епископу Владимирскому Никону (Софийскому) способствовало праведному решению вопроса. Будучи вызванным на «преосвященный ковер», протоиерей должен был выкупить чашу за 275 рублей, хотя продал ее за 50. Все это наглядно показывает, что инициатива уважения к древности в XIX – начале XX в. исходила не от синодальной бюрократии, а от мирян, вне зависимости от их социального и государственного статуса.

Еще одной печалью иерархии в XVIII в. была забота об уровне церковной эстетики в наиболее престижных храмах. Подобные мероприятия формировали основы прогрессивной для своего времени «церковно-археологической реставрации» [52]. 10 августа 1742 г. Синод предписал возобновить Федоровский образ Матери Божией в Костроме «пристойным образом» «во всем противу прежнего письма без отмены» и ограничил многочисленные крестные ходы с иконой двумя днями – 1 января и 14 августа, «чтоб за ветхостью оной святой чудотворной иконе от частых хождений не учинилось бы какого-либо наивящего повреждения». В 1770 г. последовал указ императрицы Екатерины II об исправлении икон и фресок в Кремлевских соборах Москвы – «возобновлении починкою», с условием, чтобы «живопистство писано было таким же искусством, как древнее, без отличия». Предполагалось, что «где было золото на стенах, тут и теперь употребить, а не краску желтую», хотя 22 июля 1770 г. архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский) писал советнику императрицы Г. Н. Теплову о теоретических сложностях и эстетических проблемах такой реставрации. Древнюю позолоту невозможно вызолотить вновь, так как яркость «новодела» была бы слишком очевидна. Архиепископ предполагал подобрать специальную краску. Впрочем, императорский указ преследовал, скорее всего, цель предотвращения хищений золота под видом реставрации.

30 июня 1753 г. императрица Елизавета объявила Синоду именной указ о «поправлении» богослужебных предметов и облачений Патриаршей ризницы, потребовав расположить их в «удобных палатах», «где б и воздух мог проходить спокойно» при «соблюдении от пожарного случая». Делалось это для удобства осмотра древностей иностранными министрами и прочими знатными лицами. По сути, речь шла о создании музея современного типа с противопожарной охраной, соблюдением температурно-влажностного режима, кондиционированием помещений и предэкспозиционной подготовкой вещей. Свое упорядочение нашел и вопрос о ремонте-реставрации храмов. 5 мая 1774 г. Синод разрешил духовенству самостоятельно ремонтировать церкви за исключением алтарных пространств. Судя по контексту, речь шла не столько о контроле над каноническим содержанием работ, сколько о епархиальной «вертикали власти». Несмотря на наивность и ограниченность синодальных мер XVIII в., направленных на ограждение церковной старины от злого умысла, физического уничтожения и естественного старения, необходимо признать, что мы имеем дело с началом формирования современного цивилизованного подхода к охране культурного наследия[53].

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.