Валерий Попов - От Пушкина к Бродскому. Путеводитель по литературному Петербургу Страница 2

«КАТЬКИН САДИК»

За Аничковым дворцом, вокруг величественного памятника Екатерине II, раскинулся роскошный сквер, популярный у публики, в просторечии называемый «Катькиным садиком». Величественная, статная бронзовая Екатерина стоит высоко, а у ее ног по кругу расположились самые знаменитые ее сподвижники: русский мореплаватель адмирал Чичагов, великие полководцы Суворов и Румянцев, поэт Державин, вельможа Бецкой, основатель Воспитательного Дома, известный деятель в сфере образования и воспитания незаконный сын Трубецкого, давшего своему внебрачному сыну, как это было принято, лишь часть своей фамилии. Далее у ног императрицы стоят и сидят Дашкова, первая в России женщина-академик, Орлов-Чесменский, разбивший турок на море в Наваринском и Чесменском боях, канцлер Безбородко, великий Потемкин-Таврический, присоединивший к России Таврию. Много всяких легенд, в том числе и фривольных, рассказывают про этих людей и этот памятник… но как бы ни было все на самом деле (большинство легенд, конечно же, вымышлены), Екатерина знала, кого приближать к себе. И каждый из них сделал что-то весьма значительное для государства.

ДЕРЖАВИН

Остановимся на великом Державине – большинство знает о нем теперь лишь то, что он «благословил» Пушкина, но когда-то Державин был кумиром, первым поэтом государства – и сейчас, если открыть его стихи, – они потрясают.

И не случайно он оказался у ног великой царицы – ее роль в судьбе Державина весьма значительна. Тут мы видим пример – достаточно редкий, – когда власть и поэзия дружили, всячески способствовали друг другу в жизни и трудах, радовались успехам и добивались их посредством тесного и искреннего общения. Так бы везде и всегда!.. но это скорее исключение. Тут дело в личностях, в необыкновенно широкой одаренности и силе характера, которыми не всегда обладают как поэты, так и цари. Но эта пара подходила друг другу. Помимо высочайшего поэтического дара Державин обладал еще и твердым характером государственного деятеля, что бывает далеко не всегда. Начав службу солдатом Преображенского полка, успев повоевать с Пугачевым, позже он стал губернатором – сначала Олонецкой, а потом Тверской губернии, и везде проявлял рвение и необыкновенную честность, прививал образование, открывал училища и театры – что не могло не понравиться Екатерине II, так много сделавшей для просвещения России. И славу Державину принесла ода «Фелица», посвященная императрице, которая – что свойственно далеко не всем одам – была написана живым, порой даже шутливым стилем, с элементами сатиры, с выражением живых чувств автора – что прежде для оды было недопустимо, – но именно это и привело царицу в восторг! Вот уж действительно счастливая встреча двух равно одаренных людей! С Державиным пришла в русскую литературу живая речь – благодаря этому смог появиться и Пушкин!

Невский наполнен гениями! И особенно радостно видеть здесь памятник тем временам, когда цари и поэты обожали друг друга, как Державин и Екатерина II. Пушкину уже так не повезло. Но повезло нам: сколько великих встречаем мы во время прогулки по Невскому!

За памятником Екатерине II встает красивое мощное здание с колоннами и квадригой лошадей, управляемой Аполлоном, покровителем муз, наверху. Это – Александринский театр.

Здание выстроено в 1832 году великим архитектором Карло Росси – и за театр уходит улица его имени. Появление такого театра стало событием выдающимся: в нем помещалось 1700 зрителей. И выстроен он не зря – то было время небывалого взлета русской литературы и самого массового ее жанра – драматургии. Но без этого великолепного здания не было бы и гениальных премьер. Петербург притягивал гениев. Здесь были впервые поставлены самые знаменитые пьесы самых талантливых наших драматургов: «Горе от ума» Грибоедова, «Ревизор» Гоголя, «Гроза» Островского, «Чайка» Чехова. И площадь со сквером перед театром носит имя Островского.

С правой стороны площади, если смотреть со стороны Невского, тянется длинный дом с античными статуями в нишах. Это – хранилище литературы самых разных веков, знаменитая Публичная библиотека, Публичка, как привычно называют ее многочисленные посетители. В гардеробе, который сразу за входом, всегда пусть небольшая, но очередь – в гардероб, а потом – на проход. Публичка – одно из самых любимых, популярных и уважаемых мест в нашем городе. Сколько здесь красивых, тяжелых, умных томов – начиная от пергаментных, рукописных до самых последних! Сколько здесь создано диссертаций, новых книг! Даже я, спасаясь от жизненной суеты в этих строгих залах, где всегда тишина, написал здесь свои первые книги.

А торжественное ее открытие состоялось 2 января 1814 года. Со вступительной речью выступил директор А. Н. Оленин. Затем библиотекарь А. И. Красовский произнес речь – «Рассуждение о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства». Помощник библиотекаря Н. И. Гнедич огласил «Рассуждение о причинах, замедляющих успех нашей словесности» – тема, небезынтересная и сейчас. Наконец, помощник библиотекаря, он же гениальный баснописец Иван Андреевич Крылов, прочитал басню «Водолазы» – о пользе просвещения. И библиотека начала свою деятельность. В ней работали замечательные сотрудники, знаменитые литераторы не считали зазорным числиться в ее штате, среди них А. А. Дельвиг, В. Ф. Одоевский, М. Н. Загоскин.

КРЫЛОВ

Иван Андреевич Крылов двадцать пять лет отдал библиотеке и жил рядом в маленьком домике на Садовой. Угол библиотеки между Невским и Садовой улицей – круглый, с большими окнами и старинными часами. А чуть дальше по Садовой – маленький «крыловский домик» – там до сих пор литературная жизнь, выступают писатели и поэты.

На замечательном памятнике Крылову в Летнем саду (доберемся с вами и туда) великий баснописец, торжественно поднимаясь над многочисленными героями знаменитых своих басен, отлитых в бронзе, выглядит величественным и умиротворенным старцем. Однако жизнь его была полна происшествий, и отнюдь не всегда безопасных. По-разному складываются судьбы гениев. Теперь, когда мы снизу вверх, с почтением и обожанием взираем на них, трудно поверить, что кто-то их мог не любить. Увы – так. И не просто ктото, а первые люди государства, цари и царицы. Та же великая Екатерина II, обожающая Державина, ненавидела при этом Крылова. И даже выслала его из Петербурга. Казалось бы, кто же тронет его, «он же памятник»? Ан нет. Не обошлось тут, конечно, без политики. Если Державин еще солдатом участвовал в подавлении пугачевского бунта, то Крылов, как была убеждена Екатерина, был певцом «бунтарских, пугачевских песен».

И действительно – начинал Крылов с резкой сатиры на общество, с острых сатирических пьес и по велению Екатерины был сослан – правда, недалеко – из столичного блистательного Санкт-Петербурга в Москву, которая считалась тогда провинциальной и патриархальной. Впрочем, Москва была для него родным городом, там он родился и вырос. И лишь после смерти Екатерины Крылов возвратился в Петербург, поступил на службу – и продолжил писать. Сказать, что Крылов испугался и поэтому перестал писать сатирические пьесы? Да нет – он просто стал мудрее, хитрее, талант его закалился, окреп. Он понял самое главное для себя: не прямая критика недостатков, а аллегория создает, со времен Эзопа и Лафонтена, великую литературу. Исторический опыт чрезвычайно важен для нового автора, без него он беспомощен, гол, беззащитен. И – уже мудрый – Крылов начал свои знаменитые труды как бы с переводов общепризнанных мировых классиков: кто может против этого возразить? В 1805 году, в уже преклонном для тех веков возрасте – тридцати шести лет – он начал работу над баснями, прославившими его, с переводов знаменитого французского басенника Лафонтена – но делал это так, что басни эти воспринимались абсолютно русскими, созданными здесь на абсолютно российском материале, и навсегда вошли в сокровищницу русской литературы. Среди этих первых опытов – «Слон и моська», одна из самых популярных басен, постоянно цитируемая. Крылов сразу стал народным любимцем – басни его ходили не только в дворянском обществе, но и среди простого народа. Крылов необыкновенно расширил аудиторию читателей – книги его читались не только во дворцах, но и в избушках. Его строчки то и дело употребляются в жизни, особенно когда надо метко и хлестко сказать о чем-то. Лучше Крылова это сделать не может никто!

«Ай, Моська – знать она сильна, коль лает на слона!» «Чем кумушек считать, трудиться – не лучше ль на себя, кума, оборотиться», «А Васька слушает, да ест!» С Крыловым каждый из нас – златоуст, и за это мы так его любим.

Крылов лучшую половину жизни прослужил в Публичной библиотеке, дослужился до статского советника, был богат, но главное – его все знали и любили, он был для всех «дедушка Крылов», мудрый, веселый – как на памятнике в Летнем саду.