Александр Мусин - Церковная старина в современной России Страница 65

Первая литургия в возрождаемой обители состоялась 11 октября 1989 г., но уже 15 декабря и. о. начальника производственной группы по охране памятников Т. А. Хохлова составляет акт о существенных нарушениях при реставрации Вяжищ и направляет его митрополиту Алексию (Ридигеру). Как тонкий профессиональный юмор могла звучать фраза о том, что вместо цемяночного раствора в храме применяют «алексеевскую известь», запрещенную к использованию на памятниках. Не был заключен договор об охране, не было и профессионального контроля над восстановлением храма. Под видом укрепления столбчатых фундаментов производились бетонные накладки, а покрытие бочек на кровле собора делалось оцинкованной сталью вместо лемехов. Вместо необходимого подреза почвы была сделана гравийная подсыпка, нарушившая гидрорежим.

Реакция священноначалия осталась нам неизвестна. Став патриархом, Алексий 30 июня 1990 г. возвел монахиню Антонию (Корнееву), экономку собственной резиденции в Новгороде, в игуменский сан. Естественно, после этого игуменья предпочитала чаще согласовывать свои действия с Москвой, чем с Новгородом. К тому же в монашеской общине, которая пополнилась инокинями из Пюхтицкого монастыря в Эстонии, назрел конфликт. Когда группа монахинь во главе с Алексией (Симдякиной) ушла из монастыря, епископ Лев водворил их в давно ожидавший возрождения Хутынский монастырь. В результате противостояния 7 октября 1995 г. Вяжищский монастырь «получил статус ставропигиального», то есть был изъят из Новгородской епархии непосредственно в патриаршее заведование. Реставрационные работы в обители продолжались, и 21 мая 2000 г. был освящен главный монастырский храм в честь свт. Николая. Летом 2006 г. в Научно-реставрационные производственные мастерские в Москве поступило письмо игуменьи с просьбой разработать проект и документацию на строительство в монастыре патриаршей резиденции. На симпатичном эскизе небольшого домика уже стояла патриаршая резолюция: «Благословляется». После этого ни самой заказчице, ни проектировщикам деваться было некуда. Однако гармоничный монастырский ансамбль, сохранивший атмосферу Средневековья и незримое присутствие святителя Евфимия, никак не предполагал каких-либо дополнительных построек. Да и сам патриарх за последние 15 лет лишь раз посетил свою обитель в августе 1999 г.

Но настоящий переворот в духовной жизни Новгорода был связан с возвращением богослужения в Софийский собор. В конце 1980-х гг. в Новгороде жило много неравнодушных людей, среди которых был и Василий Юрцевич, приехавший на берега Волхова из Белоруссии и возглавляющий ныне реставрационную фирму – ООО «Десна». В 1985–1986 гг. он был старостой единственной в городе Филипповской церкви, но предпочитал тратить приходские деньги на ремонт храма, а не на Фонд мира. После празднования 1000-летия Крещения Руси, получив благословение митрополита Алексия (Ридигера), он начал готовить общественное мнение и собирать архивные документы для возвращения Церкви Софийского собора. Опыт подсказывал – для успеха нужна организация. Осенью 1989 г. в Новгороде сложилось культурно-философское общество «София», Устав которого был официально зарегистрирован 9 февраля 1990 г. Пункт 4.2 этого Устава провозглашал «активную борьбу за функциональное возрождение и охрану памятников архитектуры и культуры».

29 августа 1990 г. в «Новгородской правде» (№ 20073) была опубликована статья самого Василия Юрцевича, преподавателя Новгородского политехнического института Марии Андрушихиной, внучки последнего настоятеля Софийского собора Павла Беляева, и других общинников под названием «София – наша покровительница». Общество заявило о своих намерениях и активной общественной позиции. Здесь впервые публично говорилось о необходимости возобновления служб в Софийском соборе и придании ему статуса кафедрального. Общество предполагало, что в Софии будут происходить лишь праздничные богослужения, тогда как ежедневная служба может вестись в храме св. Феодора Стратилата, который городские власти намеревались передать «софьянам» для реставрации.

Еще весной и летом общество сумело собрать более 6000 подписей за возвращение богослужения в Софийский собор. Среди них – 34 имени представителей новгородского духовенства, за исключением уважаемых, но осторожных протоиереев Михаила Елагина и Анатолия Малинина. Однако к этому времени в Новгороде сменился архиерей, в Церкви – патриарх, а в стране – политическая атмосфера. Здесь в историю с Софийским собором вмешалась московская власть. В Новгород пришла резолюция премьер-министра И. Силаева от 18 сентября 1990 г., появившаяся в ответ на уже известное нам письмо патриарха и вопрошавшая, когда можно «освободить» Софию, Хутынь и Юрьево. Однако она не вызвала энтузиазма у местных властей. 10 октября исполком Новгородского облсовета принимает решение № 412 «О рассмотрении поручения председателя Совета Министров»[274]. Здесь говорилось: в передаче Софийского собора отказать, учитывая его уникальность, требующую особых условий хранения и музейного показа, но разрешить, учитывая просьбу патриарха, проведение в нем «основных календарных богослужений» по договору с музеем. В передаче Хутынского и Юрьевского монастырей – отказать, учитывая необходимость использования ансамблей для просветительских целей, но признать возможным частичное использование их епархией на условиях договора. В передаче Знаменской иконы – отказать, учитывая особые требования режима хранения, вступающие в противоречие с проведением культовых обрядов, и факт исторической принадлежности иконы Знаменскому собору, но считать возможным передачу епархии одной из копий, хранящихся в музее. 15 октября председатель исполкома Николай Гражданкин подписывает письмо № 66-2 в Москву, где перечисляет премьеру причины отказа[275].

Знало ли общество об этом решении, неизвестно. Но уже к следующей сессии областного Совета (21 декабря 1990 г.) была проведена соответствующая работа. Сюда поступил поддержанный депутатами Г. Кондрашовым и А. Цветковым запрос культурно-философского общества «София» об отмене предыдущего решения № 412. На этой сессии была зачитана докладная записка директора музея Михаила Лопаткина[276]. Защищая музей от несправедливых обвинений в корыстолюбии, он указал, что расходы на содержание собора, немыслимые для епархиального управления, составляют 111 500 рублей в год. В записке сообщалось, что на направленные в епархию музейные предложения от 30 ноября по сотрудничеству и совместному использованию памятников, никакой реакции не последовало. На будущее запомним, что в записке предлагалось учредить в доме Передольского краеведческий музей и предоставить в нем место для деятельности общества свт. Игнатия Брячининова. В рамках ожидаемого сотрудничества 9 декабря епархии были переданы мощи новгородских святых: князя Владимира Ярославича, князя Мстислава, княгини Анны, архиепископа Иоанна и князя Феодора Ярославича.

Запрос вызвал среди депутатов серьезные споры. А. Костюков, председатель постоянной комиссии облсовета по культуре, говорил: «Те, кто встречался в июне или июле (1990 г. – А. М.) с патриархом, помнят, что он заявил нам, когда М. Семенов (председатель Новгородского областного совета. – А. М.) сказал ему, что раздаются голоса Софию отдать. Он ответил: „Да что вы, у нас священников на новые храмы не хватает, у нас нет средств реставрировать“». Был отмечен застой в реставрации Вяжищского монастыря. Недоумение у многих вызвало и то, что решение сложнейшего вопроса по неизвестным причинам передано «общественной организации». В результате 75 депутатов проголосовали против передачи и за неизменность предыдущего решения, и лишь 25 – за возвращение Софии [277] Итоговое постановление почти дословно повторяло текст отказа, направленного И. Силаеву.

Судя по всему, именно инициатива «общественной организации» и вызвала определенное «торможение» этого вопроса в высших сферах. Так, депутат В. Иванов, выступая, сказал: «Сегодня (21 декабря 1990 г. – А. М.) горисполком по аналогичному вопросу встречался с руководителями нашей епархии и просил наше решение не отменять». Из стенограммы непонятно, исходило ли это пожелание от руководства города или епархии или было их общей просьбой. Впрочем, непосредственные участники событий отмечали необъяснимую пассивность епископа осенью 1990—весной 1991 г. в деле возвращения Софии. Не исключено, что новое Общество свт. Игнатия Брячининова должно было составить определенную альтернативу «Софии». Отметим и то, что, несмотря на возможность организации праздничных богослужений в Софийском соборе, предусмотренную решением исполкома от 10 октября, епархия так и не предприняла конкретных шагов для их проведения. К тому же у нас имеется информация, что, докладывая патриарху Алексию (Ридигеру) летом 1991 г. о принятом решении по передаче собора, епископ Лев выслушал жесткие претензии от московского епископа. Их суть сводилось к тому, что практически вся работа по возвращению Софии была проделана без его участия. Весной 1992 г., смещая В. Юрцевича с поста коменданта собора, владыка выскажет ему свои обиды в том, что Общество «перебежало» архиерею дорогу в деле возвращения храма. Еще зимой 1991 г. епископ Лев велел тому передать все имеющиеся документы союзному депутату Валерию Трофимову для лоббирования вопроса на более высоком уровне. Однако сам В. Юрцевич помнил, что депутат в свое время отказался подписываться под воззванием за возвращение Софии. Не доверяя ему, он оставил инициативу за собой и Обществом. Это ему тоже припомнили в 1992 г. Похожие недоразумения возникли и между епископом и настоятелем Георгиевского храма в Старой Руссе архимандритом Агафангелом (Догадиным), которому в мае 1991 г. удалось самостоятельно добиться возвращения старорусского Воскресенского собора.