Александр Мусин - Церковная старина в современной России Страница 67

14 августа сессия облсовета утвердила решение исполкома и признала утратившим силу свое постановление от 21 декабря 1990 г.[283] В стенографическом отчете есть лишь сухие слова Н. Гражданкина: «Будут ли вопросы у депутатов? Нет. Просьба зарегистрироваться. Присутствуют 112 депутатов. Кто за то, чтобы утвердить решение исполкома облсовета, прошу голосовать. Кто за? 112. Кто против? 0. Кто воздержался? Единогласно. Решение принято»[284].

Единогласный результат ошеломил всех, особенно тех, кто считал, что проголосовал против. Однако эффект был подавляющим. Сразу после голосования выступил епископ Лев, поблагодаривший депутатов за единогласие и пообещавший, что София в руках у епархии станет символом консолидации общества [285]. Говорят, в перерыве секретарь обкома КПСС В. Никулин недоуменно бросил своей фракции: ну что же вы так? В тот день это было единственное голосование при помощи компьютерной системы. По всем остальным вопросам, где волеизъявление избранников обходилось без нее, единогласие не достигалось никогда. Здесь же количество зарегистрировавшихся депутатов удивительным образом совпало с числом проголосовавших «за». Такой результат мог быть либо чудом, либо следствием того, что компьютер не был вовремя переключен из режима регистрации в режим голосования.

Но еще до всякого голосования 13 августа начальником управления культуры исполкома Ю. Шубиным был подписан приказ № 199 [286], предписывавший в срок до 15 августа передать на баланс епархиального управления Софийский собор и находящиеся в нем художественные ценности. Приказ был согласован как с епископом Львом, так и с действительными «моторами» всего процесса передачи – членами Верховного Совета РСФСР протоиереем Алексеем Злобиным, Б. Федотовым и специалистом депутатской комиссии по свободе совести А. Залесским. 5 августа заседала областная комиссия по передаче Софийского собора. Она предложила епархии заключить охранный договор в срок до 8 августа и доработать положение о совместном использовании с учетом замечаний Министерства культуры, которые были присланы Ю. Соломиным в его письме от 1 августа. Тогда же был составлен акт технического состояния собора, отметивший древние деформации в западной галерее и трещины у северной лопатки.

Столь же продумана была и программа мероприятий по передаче Знаменской иконы. С самого начала она была исключена из учетной музейной документации. С особым мнением выступила Анна Трифонова, считавшая, что икона не может быть перемещена без ущерба для ее сохранности.

Лишь к ноябрю могла быть сделана витрина, поддерживающая необходимый режим, и установлена сигнализация. Однако тогда посчитали целесообразным перенести икону в собор именно 15 августа. В результате икону установили в соборе так, что ее оборотная сторона с образами свв. Петра и Анастасии не была видна ни молящимся, ни посетителям. Первый конфликт в соборе случился уже 7 августа. Без согласования с реставрационным советом было принято решение закрыть археологический резерват в центральной апсиде для проведения здесь патриаршего богослужения. В результате работ и отсутствия охранных мероприятий все было покрыто толстым слоем пыли.

15 августа между Н. Гражданкиным и епископом Львом было подписано «Положение об использовании Софийского собора», утвержденное Ю. Соломиным. 16 августа состоялось освящение собора. Известно, что существовал еще один вариант положения, предложенный директором музея М. Лопаткиным. Проект включал в себя более развернутые пункты об ответственности и обязанностях епархии в отношении содержания собора. Он предполагал, что доходы от экскурсий будут поступать на тот же счет, куда поступают бюджетные ассигнования, а не непосредственно в епархиальную кассу. При этом собор должен был находиться в оперативном управлении у музея.

Подписанное положение предполагало, что памятник республиканского значения передается епархии в постоянное безвозмездное пользование. Епархиальное управление должно было создать централизованную службу учета, хранения, использования и реставрации движимых и недвижимых памятников истории и культуры. Движимые памятники снимались с учета в Новгородском музее и заносились в инвентарные книги епархии, скрепляемые двумя печатями, – по образцу подобной документации государственных музеев. Для обеспечения деятельности и реставрации собора и находящихся в нем памятников необходимо было создать попечительский консультативный совет, положение о котором еще только предстояло выработать. Также надлежало выработать специальный регламент использования Софийского собора, предусматривающий сохранность, равный доступ, возможность научных исследований и экскурсионного показа, режим и виды уборки, уровень электрического освещения и порядок использования свечей из воска. Доходы распределялись на паритетных началах, а расходы по содержанию так и не были оговорены.

22 августа епископ своим указом назначает В. Юрцевича и. о. коменданта Софийского собора с полной материальной ответственностью. Здесь еще нет никакой приходской общины, она была зарегистрирована только 7 октября 1992 г. И уже 24 августа владыка Лев издает указ о ежедневных богослужениях в соборе. При этом службы должны были проходить с 10 до 12 часов и с 18 до 21 часа, а время музейного показа сокращалось до промежутка между 14.00–17.30. За Музеем временно оставлялись западная, южная и северная галереи, придел св. Иоанна Богослова и «холодная ризница». В это же время была принята временная инструкция по охранному режиму и условиям использования храма, предусматривавшая ежедневный прием-передачу историко-художественных ценностей от епархиального хранителя хранителям музейным и составление дефектных актов. Время прекращения этой практики в документах не отражено.

Архиерей оказался настоятелем собора, и сложившееся вокруг коменданта общество (община) тяготило его. Весной 1992 г. владыка, созвав новое приходское собрание, сменил В. Юрцевича на подконтрольного ему старосту – Галину Кузину († 2005). Помимо ряда претензий финансового характера, главному действующему лицу возвращения Софийского собора было брошено обвинение в том, что он подменил православную общину культурно-философским обществом. Покойный писатель Дмитрий Балашов († 2000), критиковавший архиерея за пассивность еще во время борьбы за передачу собора, столь же принципиально выступил против разгона приходского собрания.

Кадровая замена была проведена как нельзя вовремя. 30 марта 1992 г. между директором музея Н. Гриневым и епископом Львом был подписан договор, согласно которому епархия поручала музею организацию «экскурсионного показа памятников архитектуры и архитектурных ансамблей, находящихся в ведении епархии». Право организации экскурсий было эксклюзивным. Согласно договору, методические материалы к экскурсиям должны были проходить стадию согласования в епархии. Половину сумм, полученных от входной платы при использовании «объектов показа», музей перечисляет епархии ежемесячно. Таким образом, деньги за право осмотра государственных памятников, находящихся у церкви лишь в пользовании, получало епархиальное управление, а не приходская община Софийского собора. Музей исправно перечислял договорные деньги за три «объекта показа» – Софийский собор в Кремле, Георгиевский собор Юрьева монастыря и Иверский монастырь на Валдае. До 2005 г. сумма росла практически стабильно: 2000 г. – 275 659 рублей, 2001 г. – 544 1З1 рубль, 2002 г. – 858 808 рублей, 2003 г. – 816 340 рублей, 2004 г. – 1 587 060 рублей, 2005 г. – 1 412 485 рублей. Всего в период с 1998 г. по 2006 г. Музей перечислил епархии 204 448 909 рублей.

В течение 1992–1993 гг. при епархии были созданы реставрационный отдел во главе с Валентиной Карагодиной (в обязанности входили ремонт и восстановление храмов на всей территории епархии) и хранительская служба во главе с искусствоведом Татьяной Царевской, ответственной за состояние Софийского собора. 8 декабря 1993 г. впервые на свое заседание собрался Научно-консультативный совет по обеспечению сохранности собора, созданный как совещательный орган при епископе[287] В число его членов входили люди, так никогда и не собиравшиеся вместе: Сергей Аверинцев, Ольга Подобедова, Гелиан Прохоров, Сергей Подъяпольский, Владимир Сарабьянов, Галина Бахтель, Галина Клокова, Олег Иоаннисян и др. На первом заседании совета, кроме банальностей по поводу необходимости «взаимного заинтересованного сотрудничества», был высказан ряд положений, определивших впоследствии культурную политику епархии. Опыт действующего Софийского собора, по мнению архиерея, показал, что за два с половиной года постоянное богослужение и физическое сохранение памятника вполне совместимы. Были сформулированы претензии к общественности и органам охраны: «Если в бытность собора музеем все сложности и неурядицы… воспринимались как обычное явление и устранялись с присущим… спокойствием, то сейчас атмосфера резко накалилась, и Церкви ставится в вину любое нарушение предполагаемых правил, вольное или невольное, полученное в наследство или же случившееся по недосмотру технических служб». Именно на этом заседании, с подачи некоторых реставраторов – членов совета, получила окончательное оформление нелюбовь епископа к археологии. Имея в виду зондажи и 9 раскопов в соборе, епископ произнес заранее написанный кем-то их них текст: «Глубину и широту их (археологов. – А. М.) интересов можно назвать безмерной… Последствия такого археологического набега, смею опасаться, скажутся еще со временем, ибо ничто не проходит без следа».