Тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий Страница 21

Здесь следует дать краткую справку об истории появления дромадеров в Сахаре.

Едва известный, буквально по нескольким экземплярам, до прихода персов Камбиза в Египет в 525 г. до н. э., совершенно отсутствующий на рисунках времен фараонов верблюд постепенно завоевал права гражданства в Африке. Геродот рассказывает об армии Ксеркса, включавшей десять тысяч этих животных в его походе в Европу. Хотя он и не упоминает о верблюдах, когда говорит о Киренаике и Ливии, скорее всего персидский царь привел их в Египет именно оттуда в период оккупации в 484 г. до н. э.

Точно неизвестно, но вполне вероятно, что Александр Великий пользовался верблюдами в Египте во время похода к оазису Аммона — Сиве. Но после захвата Египта Антигоном в 306 г. до н. э. большой караван верблюдов уже сопровождал его армию и флот. Птолемей II также, несомненно, использовал верблюдов, эти животные присутствовали на процедуре его коронования в 283 г. до н. э.

Очень может быть, что именно во времена Птолемеев (не забудем, что Киренаика отошла к Египту в начале этой эпохи) верблюд стал распространяться на запад от Нила. Мы находим упоминание о проводнике верблюда в надписи святилища Массинисса (Тунис), относящейся приблизительно к 150 г. до н. э. Вспомним также знаменитое место у Цезаря, где он говорит о 22 верблюдах, захваченных римлянами у Юбы.

В начале нашей эры верблюд продолжает быть редкостью в Северной Африке, но численность его быстро растет: некто Аммон Марцеллин упоминает о требовании римского военачальника к жителям Лептис-Магны о предоставлении ему 4000 верблюдов в качестве транспортных средств в 363 г.

Имеются также свидетельства других авторов о том, что в конце господства вандалов и в начале византийского периода верблюды использовались повсюду в Северной Африке и на севере Сахары.

Берберские племена, обитавшие в Сахаре, также благожелательно отнеслись к появлению этого нового транспортного средства, так хорошо приспособленного к условиям пустыни. Особенно он пригодился жителям Триполитании, где с его помощью боролись против засилья римских крепостей. Однако К. Куртуа предупреждает против обобщений, которые несколько десятков лет назад допустили С. Гзель и Е. Готье, говоря о верблюде как «важнейшем событии», имевшем «неисчислимые последствия». По мнению Куртуа, не стоит ни преувеличивать, ни недооценивать роль верблюда в жизни ливо-берберских племен Сахары: верблюды увеличивали их транспортные возможности и военные силы, будучи лучше приспособлены к местным условиям, чем лошадь. Лошадь более быстроногое животное, но ее трудно кормить в пустыне, а ослы, хотя и непритязательные и привычные к сухому и жаркому климату, но служат только для перевозок, а для военных целей непригодны. Верблюды позволяли ливийским берберам нападать на римские укрепления, а также продвигаться на юг Сахары, нанося ущерб африканцам.

Слишком преувеличена также роль караванных дорог, пересекающих Сахару и ведущих из Лептис-Магны на юг. Говорили также, что как Амстердам построен «на бочках с сельдями», так для Лептиса эту роль сначала играли оливковые косточки, а затем она перешла к верблюжьим скелетам.

Так ли это на самом деле? Скорее похоже на то, что главное богатство портов Триполитании шло от их ближайших окрестностей, «полезных» земель к северу от римских укреплений, которые давали оливки, финики, зерно и продукцию ремесел и скотоводства. В последующие же столетия господства арабов доходы шли от торговли с дальними суданскими территориями.

Единственный местный продукт, который упоминается Плинием и Страбоном, это полудрагоценный камень, карбункул, который до сих пор не идентифицирован. Есть предположение, что речь идет об изумруде или амазоните, но известные нам тексты хранят об этом гробовое молчание.

Теперь, осторожно предположив, что по караванным путям шли вначале не очень масштабные торговые перевозки, объем которых не позволяют определить ни археологи, ни древние тексты, а с VIII века шла торговля золотом и рабами, можно пойти чуть дальше.

Для остальных территорий тропической Африки то было еще темное время неолита, который постепенно, шаг за шагом, как бы нехотя уступал место эпохе железа. У нас имеется очень мало данных для освещения «темных веков» Черной Африки, которые были в девять раз темнее, чем на севере континента. Единственным местом, где проводились исследования, относящиеся к этому периоду, было плато Баучи в Нигерии, где современные работы по добыче олова были использованы археологами для исследовательских целей.

В местности, отстоящей оттуда на сто километров, а именно в Джемаа, Вамба и Макафи, а еще раньше в Таруге, были найдены статуэтки из обожженной глины, относящиеся к цивилизации Нок, как ее называли по основному месту находок. Эти фигурки не похожи на те, что принадлежали племенам яба и хам, обитающим сейчас в этих местах. Отличающиеся удивительно многообразной пластикой, они в основном натуралистичны.

Эти статуэтки связаны с разработками железа и датируются 300 г. до н. э. плюс-минус сто лет, 280 г. до н. э. плюс-минус 120 лет и 206 г. до н. э. плюс-минус 50 лет. Такие данные кажутся слишком ранними для производства железа в этих районах. Подождем новых находок, чтобы уточнить дату появления черной металлургии на территории Нигерии.

ИХ ПОЗВАЛА АФРИКА

Под знаком Южного Креста

Были и есть люди, «больные» Африкой. И «болезнь» эта неизлечима. Они шли к ней разными путями и в разные годы. Для меня Африка оказалась первой заграницей. Потом были разные страны, по-своему не менее интересные, но Африка все равно навсегда оставалась первой и единственной любовью…

«Я хотел только одного — вернуться в Африку. Мы еще не уехали отсюда, но, просыпаясь по ночам, прислушиваясь, я уже тосковал по ней…» Это Хемингуэй. То же, только, может быть, чуть иначе, мог бы написать всякий, кто тосковал по ней.

«В Африке жирафы, в Африке гориллы…» Да, и это тоже. Бремовские жирафы и гориллы. Маленькие читатели Чуковского тоже «заболевают» Африкой. Только для них она — Айболитова страна, родина обезьяны Чичи и Тяни-Толкая. Частичку этого образа они пронесут через всю жизнь. И когда прочтут рассказы современных путешественников, с живостью выхватят оттуда все самое-самое — о слонах-альбиносах, великанах-баобабах и барабанах судьбы! Это та самая, Айболитова Африка.

И все-таки есть африканская «болезнь». Почему? Не в крови ли у нас тяга к этому таинственному континенту?

Мы отправляемся с вами туда, где проложили свои тропы десятки наших соотечественников, «заболевших» Африкой навсегда. Пусть памятью о них будет созвездие Южного Креста, молчаливо освещающее дороги россиян на Черном континенте.

Столетие семнадцатое и ранее

Далека Средняя Азия от