Донбасс – сердце России - Олег Витальевич Измайлов Страница 22

всегда настаивали советские историки. И, надо сказать, не так уж они были не правы. Стоит только почитать протоколы многочисленных земских собраний и съездов, посвященных самым «больным» вопросам жизни. Скажем, земство просят открыть инфекционную больницу в Юзовке. Земские врачи собираются в Бахмуте и на своем сходе решают — пусть НРО за свой счет строит, ибо получает немалый доход от аренды не только земли в поселке, но и самих зданий, на земле стоящих. И напрасно бился как рыба об лед подвижник врачебного дела — юзовский инфекционный врач Юрий Хибчинский (вот чью биографию бы изучить донецким краеведам) — «нет» и вся недолга. Или при проведении в 1901–1905 гг. всеобщей телефонизации промышленного региона Новороссийское общество просит провести на заводы и шахты телефонные линии от Бахмутского коммутатора. Земцы снова твердо дают от ворот поворот бизнесменам. В то же время на аналогичный запрос Мариупольских промышленников ответ был благожелательным, несмотря на то, что это уж совсем другой уезд был. Общество, естественно, не оставалось в долгу и, например, ни в какую не соглашалось с цифрами аудиторской проверки со стороны земства, оспаривало налоговые оценки своего имущества (конечно, кому охота больше налогов платить), добивалось отмены практически всех нежелательных для себя решений Бахмута в правительствующем сенате империи. Вспомним, что старый Юз помер в столице, отправившись туда по подобному делу.

Спасо-Преображенский собор Юзовки

Но жернова истории мелют медленно, но верно. После 1910 года многие иностранные акционеры и Новороссийского общества, и других европейских концессий начинают выходить из дела. Куш давно сорван, а новые прибыли приходится извлекать в условиях экономической борьбы с местными дельцами, вставшими на ноги, а также политического и социального противостояния с рабочими организациями и профсоюзами. Риски, как говорят деловые люди, стали велики, а рентабельность предприятий не столь велика, как в первые десятилетия. Того же, но с меньшей опасностью для дела, можно было добиваться и на родине.

В самой Юзовке, поглотившей к тому времени многие рудничные поселки типа Ветки и Семеновки, помимо торгового и промышленного люда образовалась солидная прослойка рабочей аристократии и технической интеллигенции. Давить на них было куда сложней, чем на былых артельных мужиков, договариваться же — невыгодно. Обрусение юзовской жизни во всех сферах шло стремительно и параллельно росту городской жизни. Город, как бы выкристаллизовывался из самого Донецкого кряжа, стряхивал с себя угольную пыль, мощно гудел заводами, поигрывал мускулами железных дорог, лучился торговым успехом… Но нужен был еще крутой перелом во всей российской жизни. И он произошел в феврале 1917 года. Революция смела не только царскую фамилию и сословные порядки, она поломала и экономический уклад, замкнутый на центральной бюрократии. Недаром первый русский и последний дореволюционный директор Юзовского металлургического завода Адам Свицын так горячо поддерживал Временное правительство, в котором обреталось немало солидных деловых людей. Крупный капитал и его менеджеры почувствовали кожей и нервами — пришло их время. Время синдикатов, картелей, время захвата и управления собственности законным путем. Из того далекого времени и выросла, кстати говоря, практика сегодняшнего рейдерства. Юзовка новых хозяев жизни более не могла оставаться поселком. И в июне 1917го город Юзовка появился на карте России. Сразу же провели выборы в городскую думу. Первым городским головой был избран Семен Львович Иейте. В статусе города Юзовка прошла сквозь жуткие годы Гражданской войны и возрождения из небытия тяжелой индустрии, пока в 1924 году после смерти Ленина не получила имя Сталино. Под ним городское строительство приобрело совсем другие масштабы и качество. Но это тема следующего нашего рассказа…

Письма Новороссии: «Раскинулось море широко…»

1890, 22 november

Ливенский поселокъ близ заводов Н.Р. О.

Екатеринославская губерния,

Российская империя

Дорогая Эмили!

Прежде всего извини, что мы с отцом задержались с письмом. Перси был занят на постройке новой печи на заводе, а я привлечена к работе общественного комитета, который готовил «Ежегодную благотворительную встречу британских колонистов». Я заключила эти слова в кавычки, потому что ежегодной эта встреча еще только может стать в будущем. Это была первая такая вечеринка у нас в поселке. Ее придумала молодая миссис Огаста Юз, жена нового директора завода, мистера Артура Юза, который, как ты знаешь, является, сыном достопочтенного мистера Джона Юза, основателя и первого директора завода компании «New Russia Ltd.». Скончавшегося прошлым летом в Санкт-Петербурге.

Итак, миссис Юз теперь у нас первая леди нашего маленького британского сообщества, затерявшегося в русских Steppes. И на правах первой леди «королевства ста дымов и ста грязей», как шутит твой отец, эта молодая особа полна модных идей и горячего желания воплощать их в жизнь. Что ж, как говорила одна титулованная особа в замечательном рассказе мистера Стивенсона, каждый борется со скукой по-своему. Это значит, моя дорогая дочь, что она, в частности, намерена время от времени собирать всех представителей нашей британской колонии здесь, а точнее — металлургический отдел компании, на различные увеселительные и душеспасительные встречи, на которых наши дамы могли бы продавать с аукциона плоды своего рукоделия. В благотворительных целях, разумеется. Правда, я не совсем поняла смысл этой неожиданной добродетели: нам сказали, что средства, собранные на «ежегодной встрече», пойдут на покупку подарков детям русских старших рабочих (по-русски «desyatniki»)? Чтобы они могли встретить Рождество Господа Нашего не хуже британских ребятишек. Но эта Огаста Юз не так давно живет в России, как, например, мы с твоим отцом у этих заводов. Иначе она бы знала, что проводить благотворительные сборы в канун НАШЕГО Рождества не очень удачная идея, учитывая, что у русских, согласно их ортодоксальному календарю, этот праздник отмечается на две недели позже, чем это происходит на Островах. Но и это не все сомнения. Ведь, как выясняется, покупать благотворительное рукоделие наших дам будут их мужья. То есть меценатская сторона этого предприятия вряд ли выглядит достаточно обоснованной. Может ли представить такую постановку дела наша почтенная Розамунда Блэр из «Виндзорского комитета попечения над бедными»? Передай ей при случае то, что я тебе рассказала. А впрочем, не надо — я приеду и все расскажу сама. В лицах.

Как бы там ни было, вечеринка вызвала оживление в колонии. Больше, конечно, как ты понимаешь, у женской ее части, которая получила возможность своеобразного «выхода в свет». Хочу тебе заметить, дорогая дочь, и не без поучительной, уж прости, ноты, что не обошлось при этом без конфузов. Помнишь ли ты Молли Фландерз, которой довелось пройти нелегкий путь от компаньонки мисс Клариссы Стамп до благонравной супруги