Монах, который продал свой «феррари». Притча об исполнении желаний и поиске своего предназначения - Робин С. Шарма Страница 32

– Извини, Джулиан, я как всегда беру на себя роль прокурора, – смущенно ответил я. – Это все мой характер. Вот от чего бы я хотел избавиться! Я очень благодарен тебе за то, что ты не скрываешь от меня мудрость, которую открыли для тебя сиванские мудрецы.

– Я рад быть тебе полезным, Джон. Просто читай хорошие книги. А знаешь, что самое чудесное в этом ритуале?

– И что же?

– Читая книги, ты учишься не у тех, кто эти книги написал, а у самого себя. Ведь в книгах нет ничего нового.

– Правда?

– Да. Книга как фонарь: она освещает то, что уже есть в тебе. Собственно, это и называют просветлением. После своей долгой «одиссеи» я понял, что вернулся к тому, от чего ушел. Просто сейчас я познал себя и понимаю, кем могу стать.

– Значит, Ритуал Океана Знаний заключается в том, что мне надо ежедневно читать книги по тридцать минут в день?

– На первых порах – да. Потом ты сам поймешь, что делать, – загадочно произнес Джулиан.

– Ну, а в чем секрет пятого ритуала?

– Пятый ритуал – это Ритуал Самосозерцания. Сиванским мудрецам была ведома сила этого занятия. Ты должен уделять время самопознанию – и тогда тебе откроется знание о Высшем Разуме.

– Звучит пугающе.

– И, тем не менее, это крайне важный ритуал. Среднестатистический человек не реализует и малой части своих возможностей. В каждом из нас – огромный потенциал. Познавая себя, ты открываешь свои таланты и способности. Созерцай свой внутренний мир в тишине и покое и скоро обретешь мудрость и свободу.

Я помотал головой:

– Это слишком абстрактно для меня…

– На самом деле эта идея полна логики и смысла, – остановил меня Джулиан. – Хотя поначалу я тоже считал ее несколько размытой. Проще говоря, самосозерцание – это умение мыслить.

– Но все люди мыслят, этим они и отличаются от животных, – возразил я.

– Мыслить и думать – не одно и тоже. Большинство людей не мыслит, а думает лишь о том, что нужно для того, чтобы выжить. Этот ритуал учит мыслить так, чтобы жизнь обрела гармонию. В биографии Бенджамина Франклина есть интересная деталь. Каждый вечер после дня, полного забот, он уединялся в тихой комнате и размышлял о всех событиях прошедшего дня. Как он поступал? Что говорил? В чем он был прав, а в чем ошибался? Видя все свои ошибки, он имел возможность сразу же исправить их. Так он реализовал философию кайзен, хотя, скорее всего, даже не слышал о ней. Сиванские мудрецы поступают точно так же. По вечерам они запираются в своих хижинах, и там, сидя на ковре из розовых лепестков, созерцают свой внутренний мир. Раман, например, записывал все то, что случилось с ним за день.

– И как именно он это делал? – полюбопытствовал я.

– Он записывал все свои действия с момента пробуждения, разговоры с другими мудрецами, а также мысли, пришедшие ему на ум в течение дня.

– Как же можно все это запомнить? Я не могу припомнить, о чем думал пять минут назад, а что мне пришло в голову после пробуждения, не вспомню, хоть убей.

– Главное – практика. Любой человек может стать таким же, как я или другие мудрецы Сиваны. Конечно, если избавятся от страшного вируса, имя которому – отговорки.

– Ох, подозреваю, что и во мне завелся этот страшный вирус, – ответил я со вздохом.

– Да не оправдывайся ты, просто бери и делай! – твердо сказал Джулиан.

– Да что конкретно делать-то?

– Выдели время для размышлений. Приучи себя ежедневно анализировать свои поступки. Можешь поступать, как Раман: он делил тетрадный лист на два столбика. В одном записывал свои поступки и мысли, в другом – давал оценку всему этому. Он постоянно задавался вопросом, правильно ли поступает, и в том ли направлении движется? Он изучал свои сильные стороны и развивал их, отдавая этому занятию все свои силы.

– А что он делал со слабостями?

– Ставил перед собой цель избавиться от них.

– Может, у тебя найдется пример для этого?

– Найдется – из личного опыта, – улыбнулся Джулиан.

– Как интересно! Наконец-то я узнаю, о чем на самом деле думает Джулиан Мэнтл!

– Это то, что я пытаюсь узнать о тебе, – засмеялся Джулиан, и я вместе с ним.

Мы смеялись, как мальчишки на переменке: озорно и беззаботно.

– Ладно, оставим мои мысли в покое и перейдем к твоим сегодняшним поступкам. Возьми-ка лист бумаги и запиши все, что ты сегодня сделал.

Я с воодушевлением подчинился. Я понимал, что сейчас делаю нечто очень важное. Впервые за много лет я писал не протоколы и заключения, а то, что совершил сам. Это было непривычно, но в этом была своя логика. В самом деле: как я могу улучшить собственную жизнь, не зная, что в ней не так?

– С чего же начать? – растерялся я.

– Описывай подробно, что делал утром, днем, вечером. Все, что вспомнишь. Время еще есть, так что мы успеем поработать с этим «документом». Даю тебе несколько минут. Потом мы снова вернемся к притче о саде сознания.

– Ок. В семь утра мой «электронный петух» возвестил о начале нового дня, – шутливо начал я.

– Прошу, Джон, соберись, – сказал Джулиан серьезным тоном. Но в глазах его плясали озорные огоньки, и я понял, что мой веселый настрой ему по душе.

– Хорошо. Я умылся, побрился, глотнул кофе и отправился в офис.

– А что Дженни и дети? – вспомнил он о моих домочадцах.

– Они в это время еще спят. Я зашел в офис и обнаружил там своего клиента, который перепутал время и вместо половины восьмого пришел в семь утра. Он был очень раздражен и свалил всю вину на меня.

– А ты?

– И я не остался в долгу. Я же ни в чем не виноват!

– Вот как? Ну, и что было дальше?

– Дальше было хуже. Раздался звонок – секретарь суда сообщила, что судья Монстрозуб немедленно вызывает меня к себе и если я не появлюсь через десять минут, то всем придется несладко. Ты не забыл Монстрозуба? Это же ты его так прозвал за то, что он взъелся на тебя, когда ты поставил свой «феррари» на его парковочном месте! – воспоминание вызвало у меня приступ смеха.

– Как же, как же! – расхохотался Джулиан.

– Я полетел в суд и по дороге умудрился поцапаться с коллегой. Когда я вернулся на рабочее место, мой автоответчик раскалился от срочных сообщений. Идем дальше?

– Да, конечно!

– Когда я ехал домой, позвонила Дженни и сказала, что ее мать испекла нам