Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории - Кит Рекер Страница 5

Кто из нас не медитирует, не молится, не бегает, не пытается излечить себя работой, искусством, едой или выпивкой, чтобы достичь – все же слишком коротких – проблесков сбалансированного, устойчивого, мощного состояния, о котором говорит тьма бездны, неподвластной человеческой воле, мелким замечаниям, возвышенным устремлениям или низменным потребностям? Является ли абсолютная тьма, существовавшая всегда, чем-то плохим? Даже этот невинный вопрос навязывает возможность человеческой оценки и суждений, делает нечистым абсолютное, идеальное, платоновское ничто. И тогда оно перестает быть абсолютно черным. Оно окрашивается цветом вашего вопроса.

И хоть мы не можем визуализировать момент перед тем, как появилось время, многие культуры выразили свои представления о нем в оттенках непроницаемой тьмы.

Тайны беременности стали более понятными, когда люди взглянули на нее через призму науки и наблюдений. Леонардо да Винчи. Человеческий зародыш в утробе матери. Конец XV – начало XVI века.

Жизнь зарождается во тьме

Наши древние предки поклонялись богиням-матерям не просто так: они понимали, что жизнь зарождается во тьме утробы, именно в ней плод набирается сил и накапливает энергию. Тьма защищает жизнь, пока та не будет готова появиться на свет.

Фигурки эпохи палеолита, такие как знаменитая Венера Виллендорфская[19], передают благоговение древних мастеров перед животворящей силой женщины. То же самое можно сказать и о глиняных сосудах, чьи изгибы напоминают изгибы беременной и чье вместительное нутро, скрытое от глаз, является символом чуда человеческого сотворения.

Космологические[20] теории разных стран мира часто помещают зарождение жизни во тьму, похожую на утробу матери. В древней вавилонской истории о сотворения мира два первозданных существа, Апсу и Тиамат, пребывают в совершенном темном стазисе, пока не пробуждаются, чтобы дать начало жизненному циклу. В космологии индейцев акома[21] все начинается с сестер-близнецов, растущих бок о бок во тьме. Древние китайские истории о сотворении мира описывают инь и ян как идеально сбалансированные дуальности, которые постепенно созревают, защищенные во тьме яйца эмбрионального космоса в течение 18 тысяч лет.

Безмолвно прорастающая жизнь сквозь темную плодородную почву также связывает черный цвет с энергией плодородия. В Египте, где жизнь людей зависела от темных почв на берегу Нила, насыщаемых отложениями во время ежегодных наводнений, черный наряду с зеленым был цветом жизни. Считалось, что выращиваемая пища зарождается в драгоценной почве и затем прорастает. Осирис, один из главных богов Древнего Египта, отвечающий за воскрешение и возрождение, часто изображался с черной кожей, а иногда с зеленой. Его возвращение к жизни после того, как он был убит своим братом, Сетом, сформировало его уникальное восприятие мира: он увидел смерть, и победа над ней стала играть огромную роль. История Осириса часто пересказывается с помощью предметов, изобилующих сочетанием черного и зеленого цветов, найденных в погребальных принадлежностях периода Нового царства, встречаются среди них и «глиняные и деревянные грядки для растений в форме Осириса, наполненные черной землей из Нила и засеянные прорастающими семенами»[22].

Темнота ночи

Когда темнота заполняет небесный свод сине-черным цветом, наша шишковидная железа вырабатывает мелатонин – гормон, готовящий ко сну. Поскольку он расслабляет нас, сладкое уединение темноты может побудить нас к интимной близости, прежде чем мы погрузимся в дремоту.

Во сне клетки восстанавливают митохондрии, очищают кровь от мусора, а мысли и переживания обрабатываются и упорядочиваются. Сон необходим для функционирования разума и тела, и большинство поддаются этой потребности – с благодарностью и без сопротивления – после наступления темноты.

Сон, распускающий клубок заботы,

Купель трудов, смерть каждодневной жизни,

Бальзам увечных душ, на пире жизни

Сытнейшее из блюд…

Уильям Шекспир

Однако мы не всегда спим крепко, и часто темнота кажется далеко не сладкой. По мере того как мозг реорганизует впечатления от прожитого дня, из глубины души может подниматься на поверхность старая информация, и недавние эмоции рискуют смешаться со старыми травмами. Так возникают тревожные чувства и даже кошмары, вызывающие настолько яркие и тревожные переживания, что их ужасы способны задерживаться в нашем сознании надолго после пробуждения. У каждого есть воспоминания о том, как он пробуждался от плохого сна, испытывая шок и удивление, а до 8 % взрослых людей испытывают подобное на регулярной основе. Причины могут быть как психическими, так и физическими. Непроработанные травмирующие события дают о себе знать, и даже гормоны, стресс, сахар, алкоголь и различные препараты могут нарушить ночную работу мозга. Просто поспать – на самом деле совсем не просто.

Ночь – словно палимпсест, запечатлевший остатки дня, памяти и бессознательных импульсов, это то время, когда мы вытаскиваем на поверхность наших внутренних демонов.

Никола Самори. Происхождение глаза. 2011.

Никто не находится вне черной коллективной тени человечества[23].

Карл Юнг

Неужели именно здесь, на неподвластном времени фундаменте плохих снов, кошмаров и ужасов, идея спокойной, умиротворяющей темноты уступает место монстрам под кроватью или злобным демонам, посланным, чтобы изводить нас? В эпоху психоанализа, кажется, именно наше бессознательное хранит множество темных, вызывающих дискомфорт образов. Карл Юнг разделил их на две категории: те, что возникли на протяжении нашей жизни, и те, что уходят корнями в общий коллективный опыт. Ночной кошмар – способ вступить в контакт с широкими, культурно укоренившимися мифами и образами, или областями личного прошлого, или даже гранями собственной личности, которым мы не хотим (или не можем) противостоять и не готовы прорабатывать сознательно. Неизбежные стычки с нашей теневой сущностью окрашивают черноту ночи страхом, злом и ужасом, а иногда омрачают и день унынием и отчаянием. Возможно ли, что мы сами порождаем в себе подобное?

Вероятно, как и в Книге Бытия, энергия находит убежище в непостижимой тьме. Мы можем рассматривать наши личные тени как нечто, что заставляет нас двигаться вперед. Именно погрузившись в темные недра духа, рождаются герои и героини. Орфей бросает вызов смерти, отправляясь в путешествие в подземный мир теней, а Белль из «Красавицы и чудовища» переживает страх и плен в темном замке. И в том и в другом случае персонажи сумели справиться с мифическими испытаниями, сохранив добродетели и не дав себя сломить, как и бесчисленное множество других героев мифов, легенд и даже реальной истории.

Тень, которая может упасть на отношения человека с Божественным, была названа «темной ночью души» в XVI веке святым Иоанном Креста[24], покровителем мистиков