Власть. Новый социальный анализ - Бертран Рассел Страница 9

Где кролик убегает

В знакомую извилистую норку,

Когда-то были пашни и усадьбы

Богатые, колосья золотились,

Стада мычали; тут

Владык дворцы стояли;

Цвели сады – приют

Досугов их, и в славе города;

Но их и всех, кто жил в них, затопил

Поток, извергнут бешеной горой,

Из огненного зева изрыгавшей

Фонтаны молний. Нынче все вокруг

Развалинами стало[10].

Сегодня таких же результатов могут добиться и люди. Так их добились в Гернике; возможно, вскоре они будут достигнуты и там, где стоит Лондон. Что хорошего можно ждать от олигархии, которая взобралась на вершину господства посредством подобных разрушений? И если молниями новых богов будут разрушены Берлин и Рим, а не Лондон и Париж, сможет ли в разрушителях сохраниться хотя бы крупица человечности после такого деяния?

Не сойдут ли с ума те, в ком еще оставались человеческие чувства, под воздействием подавленной жалости, и не станут ли они еще хуже тех, кому не было нужды подавлять свое сострадание?

Раньше люди продавали себя дьяволу, чтобы приобрести магические силы. Сегодня они приобретают такие силы у науки, оказываясь вынужденными стать дьяволами. У мира нет надежды, если только власть не удастся приручить и поставить на службу не той или иной группе фанатичных тиранов, но всему человеческому роду, белому, желтому и черному, фашистам, коммунистам и демократам; наука сделала неизбежным то, что либо все мы умрем, либо все выживем.

3

Формы власти

Власть можно определить как производство задуманных следствий. То есть это количественное понятие: если взять двух людей с похожими желаниями, если один достигает исполнения всех желаний, что и второй, но вдобавок к ним еще и некоторых других, значит у него больше власти, чем у второго. Но не существует точного способа сравнения власти двух людей, из которых один может добиться исполнения одного множества желаний, а другой – другого; например, если взять двух художников, которые желают писать хорошие картины и разбогатеть, но один добивается успеха в написании хороших картин, а другой – действительно богатеет, нет способа оценить, у кого из них больше власти. Тем не менее легко сказать, что в целом у А больше власти, чем у B, если А достигает многих задуманных им результатов, а B – лишь некоторых.

Существует много способов построить классификацию форм власти, и каждый по-своему полезен. Во-первых, есть власть над людьми и власть над мертвой материей или нечеловеческими формами жизни. Я в основном буду заниматься властью над людьми, однако нужно помнить о том, что главной причиной перемен в современном мире является та возросшая власть над материей, которой мы обязаны науке.

Власть над людьми можно разделить по способу влияния на индивидов или по типу организаций, которые участвуют в отправлении власти.

На индивида может влиять: а) прямая физическая сила, приложенная к его телу, например, если его сажают в тюрьму или убивают; б) награды или наказания, выступающие стимулами, например предоставление рабочего места или отказ в нем; в) влияние на мнение, то есть пропаганда в самом широком смысле слова. К последней категории я должен отнести возможность выработки у других людей нужных привычек, в частности военную муштру, поскольку единственное отличие в таких случаях состоит в том, что действие следует безо всякого психического опосредования, которое можно было бы назвать мнением.

Такие формы власти наиболее откровенно и просто проявляются в нашем взаимодействии с животными, поскольку в нем притворство не считается необходимым. Когда визжащую свинью затаскивают, обвязав ее веревкой, на борт судна, она подчиняется прямой физической силе, приложенной к ее телу. Когда же осел из известной пословицы идет за морковкой, мы заставляем его действовать так, как нужно нам, убеждая его в том, что в его интересах действовать таким именно образом. Промежуточный вариант – дрессированные животные, у которых привычки формируются за счет наград и наказаний; или же, хотя и в другой смысле, пример овец, которых заводят на корабль, когда их вожака силой затаскивают по трапу, так что остальное стадо бросается за ним по собственной воле.

Для всех этих форм власти можно найти примеры и среди людей.

Случай свиньи иллюстрирует военную и полицейскую власть.

Осла с морковкой – власть пропаганды.

Дрессированных животных – власть «обучения».

Овцы, следующие за вожаком, которого самого куда-то тащат, могут служить аналогией партийной политики, в которой обожаемый лидер обычно находится в зависимости от клики или партийных боссов.

Применим эти эзоповы аналогии к истории восхождения Гитлера к вершинам власти. Морковка представляет нацистскую программу (в том числе отмену ссудного процента); осел – низшие средние классы. Овцы и их вожак – это социал-демократы и Гинденбург. Свиньи (если учитывать исключительно их злоключения) – жертвы в концентрационных лагерях, а дрессированные животные – миллионы людей, поднимающие руку в нацистском приветствии.

Наиболее важные организации в какой-то мере различаются тем, каким именно типом власти они обладают. Армия и полиция обладают принудительной властью, применяемой непосредственно к цели; экономические организации в основном используют в качестве стимулов и препятствий награды и наказания; школы, церкви и политические партии стремятся оказывать влияние на мнение. Однако эти различия не могут быть абсолютно четкими, поскольку каждая организация использует наряду с той формой власти, которая для нее наиболее характерна, также и другие.

Эту сложность можно проиллюстрировать на примере власти права. В конечном счете власть права совпадает с принудительной властью государства. Для цивилизованных сообществ характерно то, что прямое физическое принуждение (пусть и с определенными оговорками) является прерогативой государства, тогда как право является комплексом правил, в соответствии с которыми государство применяет эту прерогативу в отношении собственных граждан. Однако право применяет наказание, чтобы сделать нежелательные действия не только невозможными, но и непривлекательными. Более того, и это гораздо более важный момент, право оказывается едва ли не бессильным, когда оно не поддерживается общественным чувством, что можно увидеть на примере США в период сухого закона или же Ирландии 1880-х годов, когда члены ирландской Земельной лиги, боровшиеся с английскими землевладельцами, пользовались одобрением большей части населения. Таким образом, право как действенная сила зависит от мнения и чувств даже больше, чем от сил полиции. Степень одобрения права – одна из наиболее важных характеристик сообщества.

Это приводит нас к весьма важному различию, а именно между традиционной властью и властью недавно приобретенной. На стороне традиционной власти – сила привычки; ей не нужно постоянно оправдывать саму себя или же все время доказывать, что нет такой оппозиции, у которой хватило бы сил ее свергнуть. Кроме того, она почти