Александр Образцов - Четыре с половиной киносценария из Петербурга (сборник) Страница 2

– Да, дальше?

– Мне сарай надо новый ставить.

– Зачем тебе сарай? У тебя ведь все хорошо.

Василий молча подносит к его глазам ладони, довольно мозолистые.

– Ты вот такое приобрети, а потом рассуждай. Любите вы порассуждать. Отец вам рассуждать-то не давал. И правильно делал.

– Это Сталин, что ли?

– А хоть и Сталин. Хоть черт с рогами. Рассуждения к добру не ведут. Особенно русского человека. Русский человек сам все знает. Он скорей в лаптях, чем в джипе вашем.

– Не понимаю.

– Вот. И не поймешь. Русский человек все запутает, бекает, мекает, а сам себя шибко уважает. Он природу слушает, а не ваши рассуждения.

– Какую природу? Бога?

– Что там ваш бог? Видел его кто? Русский человек слушает, как курочка квохчет, как кот мяукает. Как коровы мычат. И думает без остановки.

– О чем?

– О справедливости. На прошлой неделе в электричке двое подошли к старухе – дай двадцать рублей! И начали по сумке ее нищей шарить. А народ глаза отводит. Это что ж такое? Нас шестеро ехало, стариков. Мы вывели их в тамбур и об ручки спиной по три раза кинули, им хватит.

– По сколько им было? – помолчав, спрашивает Володя.

– Да лет по восемнадцати. Больше недели вряд ли протянут: всё там лопнет, об ручки-то. Печень, почки. А ты как думал? Зверя надо убить.

Володя молча встает и, не оглядываясь, идет к выходу.

4.

Буксирный катер «Ястреб» режет соленую воду, затем ныряет в тень Дворцового моста. В рубке – дублер капитана Паша Орлов и Володя. Он – моторист, матрос. Паша громко поет: «Во хмелю слегка, лесом правил я…», затем высовывается в дверь рубки и громко свистит. Люди на мосту смотрят вниз.

– Дорогу! – кричит Паша. – Не лезь под колеса!

– Вот такая работа, Вовка! – говорит Паша. – Научу тебя швартоваться, пару раз движок раскидаем вместях и хорош. Зимой курсы кончишь, а что? И будешь судоводитель. У тебя сколько классов?

– Я инженер.

Паша свистит.

– Ну ты, мужик, мне нравишься! Бери штурвал!

Володя становится к штурвалу.

– Видишь знак? На мосту?

– Вижу.

– Держи по осевой. Стэп знаешь?

– Что?

Паша начинает отбивать чечетку.

– Стэп, понял?.. Давай руль.

Становится к штурвалу.

– Ну ты мне, мужик, от души нравишься! Что вечером делаешь?

– А что?

– Поехали со мной. Поехали! Не пожалеешь!

– Поехали.

– Сейчас кран переставим и побежим меняться.

Снимает телефонную трубку, говорит по рации:

– Питер-три – «Ястребу»… Питер-три ответьте «Ястребу»… Подходим к Горному институту, прошу дать добро пройти канал… Вас понял…

Катер делает разворот, причаливает к плавкрану.

– Давай буксир с кормы.

Володя отдает швартовую, подает трос крановщику, тот набрасывает огон на кнехт. Катер медленно движется вдоль крана. Володя, отдавая трос, идет на корму, суетится, трос попадает между ногами. Паша кричит:

– Осторожно!

Подает катер назад. Володя перешагивает через трос, катер снова идет вперед, Володя идет в рубку.

– Ты, идиот! – встречает его Паша. – У тебя ноги лишние? У тебя голова лишняя! Ты куда лезешь?!

– Что ты орешь? – медленно говорит Володя.

– Я тебя спрашиваю – куда ты лезешь? Подумай, а потом лезь, понял? Не суетись! Это – вода, понял? Потом поздно будет думать! Инженер!

Володя, отвернувшись, смотрит в окно.

– Ты слушай, когда говорят! Лучше скажи – не могу, не знаю и никогда не лезь, если не знаешь! Понял?

Володя молчит.

– Понял, спрашиваю?

– Понял.

– Всё. Завяжи узелок.

Катер снова бежит по Неве, вверх по течению. Паша поет: «Во хмелю слегка, лесом правил я…»

– Слышь, Вовк, кто такая – Марина Влади?

– Актриса.

– Чего это Высоцкий, такой мужик, русскую бабу не нашел?.. Ты чего кислый?

– Ничего, – неохотно отвечает Володя.

– Ничего! Повеселеем!

На набережной, у памятника Крузенштерну.

– Ты обожди здесь. Я сейчас, – Паша бежит к автомату. Пока он говорит по телефону, Володя мрачно стоит у парапета, смотрит в воду.

– Всё! – подходит Паша. – Поехали!

– Куда? Я – домой.

– Что? Мы ж договорились! Ну ты, мужик, даешь!

– Слушай, Паша. Ты что на меня орал сегодня?

– Я?

– Ты.

– А! У крана, что ли? По делу орал. На флоте так положено. Если не заорешь, ты ничего не запомнишь.

– Так вот. Завтра будешь орать уже на кого-то другого. Сколько влезет.

Поворачивается, уходит.

– Вовка! – кричит Паша. – Да ты что, мужик?..

Володя дома.

– А, матрос, – говорит отец, входя к нему в комнату. – Ну, как вахта?

– Нормально.

Отец садится.

– Досталось?

– Что?

– Ничего.

– Что ты на меня смотришь?

– Не вижу восторгов.

– Это работа.

– А на фирме не работа?

– И на фирме работа.

– Так зачем менял шило на мыло?

– Это мое дело.

– Нет, не твое. Это наше дело. Это матери дело и мое дело.

– Это мое дело.

Отец встает, ходит по комнате. Раздражен.

– Твое! Хорошо. Пусть твое. Захотелось тебе плавать? Плавай! Ты инженер, механик – устройся на большой корабль и делай свое дело! Государство тебя для чего пять лет учило? По палубе бегать? Ты бы еще землю копать пошел!

– Землю? – Володя встает. – Пойду и землю копать! Чтобы от вас закопаться и не видеть никого!

Уходит.

Паша едет в троллейбусе на работу. Вечер. Паша в Петербурге недавно, третий год после армии, и хорошо одетые, очень умные, как ему кажется, девушки доводят его на улицах до исступления своей недоступностью.

В троллейбусе давка. Входит высокая девушка с сумочкой через плечо. Это Лена. Паша отодвигает спиной народ, дает ей место у поручня. Она благодарно кивает головой. Он ласково смотрит на нее. Она поднимает брови, усмехается, смотрит в сторону.

– А говорят, троллейбус – не резиновый, – говорит Паша.

Она молчит.

– Я работаю в порту, дублером капитана. У нас такой давки не бывает.

Она молчит.

Паша постепенно сатанеет.

– Регулярно смотрю зарубежные фильмы. Читаю «Аргументы и факты». От корки до корки.

Она молчит и начинает выдавливаться подальше от него.

– Я же вас не съем! Девушка! Хоть на один вопрос ответьте, ё-моё! Как вы знакомитесь, а? Что вы друг другу говорите?

Паша перехватывает усмешку, которой она обменивается с мужчиной, который пропустил ее.

– Что, смешно? – говорит ему Паша. – И в цирк не надо ходить! Бр-роневики!..

Паша подходит к катеру, который стоит у моста «Лейтенанта Шмидта». Здоровается с капитаном.

– Слышь, мой сегодня не придет.

– Почему?

– А-а… психанул вчера.

– Надо было диспетчера предупредить.

– А если придет?

– Так придет или нет?

– Пусть твой пока не уходит.

Подходят Володя с Леной.

– А ты говорил – не придет, – говорит капитан. – Бывай здоров.

Капитан с матросом уходят. Матрос – лет семнадцати, после школы.

– Это Лена, – говорит Володя. – А это Паша, дублер капитана.

Паша и Лена, не глядя, кивают друг другу.

– Ты не возражаешь, если она прокатится с нами?

– Пускай, что ж, – говорит Паша. – Места хватает. Не в троллейбусе.

Паша и Лена в рубке. Катер бежит по Неве.

– Интересно у вас, – говорит Лена и бегло, искоса смотрит на Пашу. Ей неловко.

Паша молчит.

– Кто же так знакомится? – говорит Лена.

– Я не понимаю, что вы за народ? Вовка вчера психанул чего-то. Ты чего-то меня за карманника приняла. Что вы за народ? Не понимаю.

Входит Володя.

– Интересно? – говорит он.

– Да, совсем низко у воды и город совсем другой. Все такое… монументальное.

– Да.