Непрожитая жизнь - "Nogaulitki" Страница 10

— И что ты хочешь с ними сделать? Отпустить?

— Что ты! Их нельзя отпускать. Они привыкли к людям. Я хочу их украсть. Пусть живут у меня.

— Эм... А просто ты их забрать не можешь? Ты же ветеринар.

— Нельзя. Ты пойдешь со мной воровать мышей или нет?

— Да иду я, иду. Куда идти?

— Сейчас поймаем такси и ко мне на работу. Ключи у меня есть, скажу сторожу, что что-нибудь забыла.

— Да. В десять вечера в субботу. В таком виде.

— Ты сама говорила, что сегодня вечер глупостей. Теперь ты против? — проворчала Наташа, набирая номер такси.

— Ладно, едем, — согласилась я, вспомнив, что это и правда была моя идея.

В одиннадцать мы уже сидели в гостиной. Я, она и две белые мышки. Не знаю, что она сказала сторожу, но грызуны были у нее. Наташа решила на следующий же день посетить зоомагазин и купить огромную клетку, чтобы эти двое жили в новом просторном доме.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала Наташа, положив голову мне на плечо, — это был лучший день рождения.

— Пожалуйста. Все глупости были совершены? — спросила я, вытирая с ее шеи остатки зеленой краски. Она дала мне домашние штаны и сухую майку, потому что несмотря на теплый вечер, хождение в мокрой одежде заставило меня продрогнуть до костей.

— Наверное, да. Это было очень весело.

— Теперь можешь смело выходить замуж, внукам будет, что рассказать, — грустно усмехнулась я. Я понимала, что так и должно быть, но все равно не могла справиться с этой болью.

— Спасибо за то, что ты появилась в моей жизни. Ты самая лучшая и замечательная подруга, о которой только можно мечтать. Ты понимаешь меня с полуслова и знаешь меня как никто другой.

— Ну, для этого же и нужны друзья, верно? — улыбнулась я, приобнимая ее за плечо.

Несколько минут мы сидели в обнимку, наслаждаясь теплом сухой одежды и песнями из подаренной мной пластинки. Начала играть "Feeling good", когда Наташа тихо проговорила:

— Я могу тебя еще кое о чем попросить?

— Конечно, валяй, — я еле проглотила слова, что она вообще может просить меня о чем угодно, я все сделаю.

— Мы сегодня столько говорили о глупостях... О том, чего никогда не делали, а я... В общем, я подумала...

— О чем?

— Я... Я никогда не целовалась с девушкой.

— Правда? Ни разу? Ты была в баскетбольной команде, я думала вы, девочки, умеете развлекаться, — усмехнулась я, пытаясь снять напряжение, которое нависало.

— Ну, на самом деле да, в старших классах девчонки многое творили, друг с другом в том числе. Но не я.

— И ты переживаешь, что многое упустила?

— Я хочу узнать, как это.

— Ну, думаю, тогда тебе стоит зайти в парочку женских баров. Минут через десять у тебя уже будет огромный выбор кандидаток, — ответила я, улыбнувшись.

— Фу, нет, я не хочу целоваться с какими-то женщинами из бара, — смешно поморщилась девушка.

— Некоторые из них не так плохи.

— Нет. Ладно, скажу иначе. Я хочу поцеловать тебя, — еле слышно проговорила Наташа.

Мое сердце билось с такой силой, что я переживала, как бы не треснула грудная клетка. Что? Она хочет поцеловать меня? Меня? Эксперимент с подружкой? Просто интересно, что это? Чертовы женщины. Хотя что я злюсь? Она же не знает, что я к ней испытываю. Я научилась тщательно это скрывать за эти несколько месяцев. Она знает, что я ни с кем не встречаюсь и я лесбиянка. Идеальный кандидат.

— Думаю, это плохая идея, — еле проговорила я.

Хотелось ли мне поцеловать ее? Черт, да! Я уже несколько месяцев мечтала только об этом. Хотела бы я быть частью ее "предсвадебных глупостей"? Нет. Я хотела, чтобы это было вызвано просто ее желанием это сделать. А не потому что она ни разу не целовала девушку. Для нее это просто что-то новое, а для меня — все намного серьезнее. И она явно могла бы догадаться о моих чувствах, если бы я согласилась ее поцеловать. Потому что скрывать это было и так все сложнее. А ставить ее, да и себя, в неловкое положение — мне хотелось в последнюю очередь.

— Это потому что...

— Потому что я не хочу неловкостей, — прервала я ее, прежде чем она озвучила свои предположения, — не думаю, что я лучший для этого вариант. То, что мне нравятся девушки, не делает меня особенной, и тем более не говорит о том, что я могу целоваться с кем-то ради экспериментов или чего-то в этом роде, — с каждым моим словом я чувствовала, как ее тело напрягается все сильнее.

С каждым моим словом я чувствовала, как все больше злюсь. Черт, я готова была все отдать этой девушке, а она хочет просто использовать меня, чтобы было о чем рассказать внукам, сидя у камина. Это нечестно. Я поняла, что мне надо уйти, пока я не наговорила ей лишнего. Того, что может навсегда разрушить нашу дружбу.

— Ира, ты не поняла, я не...

— Не надо, — вновь оборвала я ее, — знаешь, уже поздно. Мне пора. Спасибо за одежду, за вечер, вообще за все. Но мне правда пора, — я поспешила встать с дивана. Хотелось сбежать. Подальше. Из ее дома, от нее. Черт, я так долго давила эти чувства в себе, что они начинали отравлять меня. Мне просто хотелось уйти.

— Куда ты убегаешь? Позволь мне объяснить... — она выглядела напуганной и какой-то... маленькой. И меня разрывало от желания прижать ее к себе, успокоить и нестись подальше со всех ног. От желания поцеловать ее губы, почувствовать, какие они и какого-то дикого страха осознания, что это меня сломает окончательно.

Поэтому я просто вышла из комнаты, не оборачиваясь. Быстро переодевшись, я сунула ноги в кроссовки и, не прощаясь, вышла из квартиры, быстро сбегая по ступеням, перепрыгивая через две, а то и три за раз. Я слышала, как она открыла дверь, как окликнула меня, явно удивленная моим уходом "по-английски", но когда захлопнулась дверь подъезда, в ушах у меня шумело, а слезы текли сами по себе.

И она ни в чем не виновата. Это я. Это только я. Позволила себе так глупо влюбиться без памяти. Без какого-то здравого смысла. Без надежды на что-либо.

7

Мы неделю не виделись и не разговаривали. Точнее, она звонила, не раз, но я не брала трубку. Черт, я понятия не имела, что ей сказать. Равно как не понимала, почему я злюсь. Но я злилась. На себя больше. Но и на нее. Было какое-то странное ощущение, будто меня пытались использовать. Хотя разумом я понимала, что это не так, и что надо вести себя как взрослый человек, и найти смелость хотя бы поговорить с ней, я все равно сбрасывала звонки все шесть дней, что она звонила. На седьмой звонки прекратились.

И тогда на смену негодованию пришел страх. Что я ее потеряла, что она догадалась и что все наше общение закончилось. И я лично этому активно посодействовала. Неприятно и больно осознавать, а тем более признавать свои ошибки. Даже фатальные. В чем она была виновата? В том, что просто захотела попробовать поцелуй с девушкой и предложила это мне, как подруге, как более опытной? В том, что хотела что-то объяснить, а я не дала этой возможности? Да, но... Черт, я же не подопытная мышь!

Я сидела в гостях у Радмилы и раздражала ее своим грустным лицом и полным отсутствием настроения.

— Ну что с тобой происходит уже несколько дней? — не выдержала подруга.

— Ничего, — пробормотала я, смотря в кружку с чаем.

— Ты даже мамин пирог не ешь! Ты чем-то больна? Что-то случилось?

— Нет, просто нет настроения.

— Это как-нибудь связано с тем, что ты уже неделю не улыбаешься, как идиотка, глядя в телефон? Ты поругалась со своей любовью?

— Она не моя любовь! — огрызнулась я.