Lily Elizabeth Snape - Фанфик Eight Страница 13

— Почему ты ударялся головой о стену, глупый ребенок? — сказал я резко, и он вздрогнул. Черт, черт, черт!

— Простите, сэр! Я был плохим и плакал. И ударялся головой, чтобы престать. Но я больше так не буду делать, если вы не хотите, и я готов к своему наказанию, сэр.

Выдав всю эту чушь, он вывернулся у меня из рук и сполз на пол, опустив взгляд. Я слегка стукнул его под подбородок, чтобы он оторвал взгляд от пола. Я твердо решил, что сохраню спокойствие и выдержку во время этого разговора.

— И за что, по твоему мнению, я собираюсь тебя наказать?

Заикаясь, он перечислил с десяток своих предположительно отвратительных поступков. «Неужели этот ребенок думает, что все, что он делает — это плохо?»

Когда он закончил, я просто ответил:

— Гарри, никто не будет тебя наказывать за это. Вообще-то у каждого юного волшебника случаются выбросы спонтанной магии.

— У каждого юного волшебника… вы хотите сказать… я волшебник? — воскликнул он, а потом испуганно прикрыл руками рот.

Я с горечью пытался понять, что за амнезия захватила мой разум в последнее время.

— Я и это тебе не сказал? Ты, вполне возможно, самый сильный волшебный ребенок, который когда-либо был рожден.

Мрачно отметив, что он все еще прижимает свои худенькие пальчики к губам, я запоздало добавил:

— Милый ребенок, я не буду наказывать тебя за крик!

Глава 11

Г.П.

«Я волшебник? Я волшебник! Гарри Поттер, волшебник…»

— Можно задать вопрос, сэр? — мне нужно было кое-что прояснить. Мне хотелось верить, что была другая причина, по которой я всегда делал все не так, был «ненормальным» и попадал в неприятности, помимо того, что я просто родился ужасным.

 С легкой ухмылкой он ответил:

 — Тебе не нужно спрашивать. Вообще-то, сама по себе эта просьба была вопросом.

 Замечательно! Я снова пытался быть хорошим, и это не сработало.

— Простите, сэр! Я не понимал… я не… простите.

 Как и всегда в таких обстоятельствах, мой голос первым выдал мою панику, и к тому времени, как я покончил с извинениями, он был не громче шепота. Я приготовился к тому, что меня ждет, надеясь, что это не будет слишком плохо… Мой Снейп только что показал мне, на сколь многое он может закрыть глаза, не начав меня бить. Но, может, это было просто потому, что директор почти забрал меня. Может, раз он учитель, он не хотел попадать в неловкое положение из-за того, что у него забрали ребенка.  

— Кажется, у тебя был вопрос, ребенок. Ты можешь задать его.

 Похоже, он сердился, но держал себя в руках. «Он так сильно старается, чтобы сдержаться и не ударить меня». Я уже должен ему так много: за одежду, за еду, за… дом! Если я был плохим, и это его расстроило, он должен будет выместить это на мне!

 — Я не скажу, сэр, — поймет ли он, что я имею в виду, или мне придется произнести эти отвратительные слова?

 — Ты не получишь свой ответ, если не задашь вопрос, мальчик, — прорычал он, и я вздрогнул.

 Он точно не понимал. Ему пришлось несколько секунд наблюдать, как я ерзаю, прежде чем я все-таки решился ответить:

 — Я имею в виду, что я ничего не скажу, если вы снова меня ударите, сэр.

* * *

 С. С.

 Снова. Ах, да. Я заслужил эти подозрения. Проклятая вспыльчивость!

 — Я больше тебя не ударю, Гарри. Даю тебе слово, — я замолчал, надеясь, что это заявление пробьется в его спутанное сознание. Посмотрев мне в глаза, он выдохнул, кажется, даже не осознавая, что вообще задерживал дыхание, и улыбнулся. — Что касается вопросов, — продолжил я, — думаю, их у тебя великое множество. Ты можешь задавать их всегда, когда захочешь, не боясь наказания. Это ясно?

 — Да, сэр. Спасибо, сэр.

Я ждал продолжения, но он все молчал. «Терпение, Северус».

— Ну? — саркастичный тон. Был ли он лучше грубого? Он подпрыгнул. «Похоже, нет». Над этим мне тоже придется поработать. Пора заводить список!

  — Эм, ну… — так тихо, что я едва расслышал. «Жди и не забывай дышать, идиот!» Наконец он сумел справиться с собой: — Все плохие вещи, что я делал, случались из-за того, что я волшебник?

 Что ж, это был довольно важный вопрос. Это простое утверждение выдавало его искреннее заблуждение. «Возможно, кто-нибудь в замке присмотрит за ним, пока я навещу этих мерзких магглов».

— Ребенок, короткий ответ — да. Плохие вещи, которые ты подразумеваешь, вроде, апппарации, исчезающих стен, захлопывающихся дверей… это все спонтанная магия. Но я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что это не плохо. Это просто случайность. Случайности не являются чьей-либо виной.

 Это его не убедило.

* * *

Г.П.

Внезапно камин засветился зеленым пламенем, и в нем появилось лицо леди Поппи. Это было немного страшно, вроде тех вещей, что показывали по телевизору в Хэллоуин, но ей, кажется, было совсем не больно. «Должно быть, это магия».

— Северус, — прошептала она.

 — Он ушел, Поппи,  — он язвил и смеялся одновременно.

 Она вышла из камина, вся покрытая золой. В носу защекотало, но я не посмел чихнуть. Это была моя вина, что камин был таким грязным. Я быстро огляделся по сторонам. Все снова надо было подмести и помыть. Мои руки заболели от одной лишь мысли о той работе, которую придется проделать. «Плохой Гарри! Нельзя так думать!»

Мой Снейп и леди Поппи разговаривали, просматривая что-то, написанное на плотном куске бумаги, с виду напоминавшем одних из тех пакетов из бакалеи. Я воспользовался возможностью выскользнуть из комнаты и принести тряпку и мыльную воду, чтобы вытереть с пола весь этот пепел.

 Заметив это, леди Поппи вдруг замолчала.

 — Гарри, милый, что ты делаешь? — она наградила моего крестного укоризненным взглядом. «О, нет. Я должен был подождать, пока она уйдет? Я повел себя неучтиво?»

Крестный приподнял брови, посмотрев на меня, и я забормотал:

 — Я, эм, ну…

 — Ему нравится играть в трубочиста, так ведь, Гарри? — наклон его головы подсказывал, что я должен был согласиться.

 Нервничая, я прохрипел:

 — Да, сэр.

 — Гарри, беги наверх и умойся, — отослал он меня.

 — Да, сэр, — я уже был на полпути к моей комнате. Я знал, что он имел в виду.

* * *

С.С.

Информация, которую принесла мне Поппи, не была неожиданной, но мне стало дурно оттого, что все это было вот так изложено на куске пергамента. Задыхаясь, я опустился в ближайшее разваливающееся кресло. Она же тем временем перечислила меры, необходимые для его лечения, и протянула мне список зелий.

 — Я принесла необходимые бальзамы и тоники, Северус. И пока ты не начал возмущаться — да, я знаю, что ты и сам мог бы их изготовить. Я лишь хотела сберечь твое время. Я знаю, юный Гарри будет очень расстроен и… Ты хоть слово слышал из того, что я сказала?

Она застала меня врасплох. С каких это пор выражение моего лица выдает мои эмоции?

— Да, спасибо, Поппи. Я ценю, что ты принесла эти зелья. — Она была достаточно тактична, чтобы не упоминать о том, что большинство из них были непомерно дороги. — Я бы предложил тебе чашку чая, но в данный момент мои шкафы пусты.

— Неважно, Северус.

 Ей было, что еще сказать. Повышенная интонация последнего слова предложения, дыхание, то, как она закусила нижнюю губу — все это говорило об этом. Продолжит ли она?

 Конечно, продолжит.

 — Если тебе когда-нибудь понадобится няня, на пару ли часов или подольше, не стесняйся. Просто приходи ко мне. Юный Гарри — это драгоценный дар. Ты же понимаешь это, да?

 Я понимал.

Но, будучи ворчливым ублюдком, в ответ я пробормотал лишь нечто неопределенное, а потом протянул ей горшок с лежалым летучим порошком.

* * *

Г.П.

Я умылся, как он и сказал, поспешно воспользовался туалетом и попил воды из протекающего крана. Мне показалось, что Мистер Профессор Снейп всегда сердился, когда находил меня в углу. Так что, хоть я и знал, что там мне и полагалось быть, я нашел себе другое место в комнате, чтобы подождать его.

Я решил сесть на широкий подоконник, где я мог занять свой разум, воображая, что летаю над верхушками деревьев, как Питер Пэн. Как и всегда, когда я чувствовал себя потерянным, я представил, что Динь-Динь найдет меня и посыплет волшебной пылью. «Постойте! Я же волшебник!» Могут волшебники улететь в Нетландию? Но тогда мне всегда будет восемь, а я ничего так не хотел, как вырасти и ни от кого не зависеть. «Все равно другие потерянные мальчики бы наверняка подумали, что я странный и глупый».

Когда небо за окном из сине-стального стало розоватым с красными прожилками, я на секунду забылся, засмотревшись на эту красоту. Будет ли мой мир всегда белоснежно-белым и металлически-серым? Будет ли мой вид всегда ограничен чернильно-грязной потрепанной фланелью и красновато-коричневой радугой сходящих синяков?

Я услышал шум камина внизу и поскрипывание старых ступенек, и мой мир съежился до черноты опущенных век.