Колыбель Боли - Автор Неизвестен Страница 2

— Лисичка моя, просыпайся, мы уже почти возле садика.

— Па-а-ап, а можно я сегодня останусь с тобой?

— Ты ведь знаешь, что так нельзя. Тебе надо в садик к твоим друзьям, мне — на работу к моим, чтобы заработать денег, и вы с мамой ни в чем не нуждались.

— Но ты и так почти каждый день на работе! Мы нуждаемся в тебе, — с грустью ответила девочка и опустила глаза. На одном глазу начала появляться слезинка, а на лице образовалась гримаса несчастья.

— Скоро я возьму отпуск, и мы поедем все вместе к бабушке с дедушкой, просто нужно немного подождать. Хорошо? Договорились? — он уже знал все приёмы своей дочурки, и эта слеза была одним из них. Интересно, откуда она этому научилась?

— Хорошо, — не без уныния ответила Алиса. — Может ты заберёшь меня из садика?

— Из садика тебя забирает мама, и ты это прекрасно знаешь, я ведь на работе. Давай, малышка, увидимся после садика, — они уже дошли почти до центральной двери.

— Я люблю тебя.

Марк обнял свою дочку и поцеловал в щёку. В такие моменты, а они случались нередко, у него пробивалось небольшое количество слёз, а на душе повисала тоска. Конечно, он понимал, что вечером они снова увидятся, но тем не менее ему не хотелось расставаться с дочерью ни на секунду.

— Что ж, у меня осталось около сорока минут, чтобы добраться до работы. В принципе, этого вполне достаточно, чтобы успеть вовремя, — cказал Марк сам себе.

Такое случалось довольно часто. Он погружался в свои мысли и витал в них с превеликим удовольствием, будто в невесомости. Полностью расслабленным он мечтал о том, что должно случится. Сколько поездок со своей семьёй ещё предстоит совершить. «Сколько нового должна узнать и увидеть его дочь», «чему её предстоит ещё научить» — одна из черт, которая характеризовала его как истинного интроверта. Когда ты вынужден находиться среди широкого круга людей, нет варианта отдохнуть от них, кроме как погрузиться в самого себя.

Восемь часов и сорок пять минут на часах. Открывается дверь кабинета в одной из Краснодарских поликлиник, заходит наш главный герой и готовится принимать первых пациентов. Через главный вход входит женщина лет сорока пяти и направляется по длинным коридорам с облезшей штукатуркой и неприкрытыми трубами к лестнице, дабы подняться на второй этаж по ступенькам, которые делали ещё при советском союзе и вряд ли их можно назвать красивыми и пристойными. На втором этаже она рефлекторно поворачивает направо и движется к шестому кабинету, к тому самому, в котором она проработала более семнадцати лет и за это немалое время повидала примерно столько же сменившихся врачей. Подходя к двери кабинета, она здоровается с уже занявшими очередь пациентами. Почти всех она знает по имени и фамилии — это, если можно так выразиться, постоянные клиенты. Те самые клиенты, которые едут в автобусах пораньше с больной душой, у которых вечно что-то болит, а даже если ничего не болит, им просто требуется выпить какое-нибудь лекарство, ведь тогда-то им станет гораздо лучше.

— Доброе утро, Наталья Андреевна! Как ваши дела?

— Доброе утро, Марк! Ой, даже не знаю с чего начать-то. Дочку мою хахаль бросил! А я ведь ей говорила, что нехрен с ним возиться — он тот ещё мудозвон!

Каждый рабочий день начинается с того, что медсестра шестого кабинета рассказывала о своих горестях в жизни: насколько у неё все плохо и разве могло быть ещё хуже.

Плавно открылась дверь, в которой виднеется половина туловища пожилой женщины, интересуясь, можно ли войти, на что Марк с удовольствием отвечает, что не просто можно, а даже нужно.

— Ты только представь себе, он напился вчера просто вдрызг и начал бить мою милочку. Ты можешь себе представить, что она не хочет идти подавать на него заявление?! Говорит, любит его и всё! Каких только козлов не подкидывает судьба нашим детям.

— Давайте обсудим это после, а пока что у нас больные.

— Валентина Петровна, — поздоровался Марк, держа в руках медицинскую карту пациентки. — На что жалуемся сегодня?

Валентина, одна из таких любительниц посещать больницы чуть ли не каждый день. Иной раз из-за болей, а иногда и просто по привычке.

Так и продолжался весь день: заходили пациенты с однотипными симптомами и диагнозами. Наталья Андреевна при любом возможном моменте пыталась рассказать свою душещипательную историю — как её святую дочь избивает тиран, а из-за большой любви к нему она это терпит. А наш герой мечтал о том, чтобы уйти с работы пораньше, чтобы лично забрать свою дочь, что случалось довольно редко.

— Натали! Вы не будете против, если я сегодня уйду на один час пораньше? Хотелось бы забрать дочку, конечно, если вам будет не трудно.

— Марик, тут такое дело, я сама хотела у тебя отпроситься сегодня пораньше. Я хочу сегодня сходить к этому охламону и надавать люлей, может он хотя бы меня послушает. А? Ты не против? Завтра можешь хоть на два часа раньше уйти.

— Ладно, раз уж у вас такое дело, конечно идите.

— Ой, благослови тебя бог, золотой ты мой! Что б я без тебя делала?

— Перестаньте меня смущать.

Рабочий день заканчивался. Он остался в кабинете один, принимая оставшихся пациентов. Конечно, ему было грустно, что сегодня не получилось уйти пораньше, но не стоит расстраиваться, ведь он сделает это завтра. Тем временем пора бы уже собираться. Нужно ещё зайти в булочную и купить любимый вишнёвый пирог для его семейства.

— Мам, а мы можем купить что-нибудь сладкое?

— Алис, ты ведь знаешь, что мы сейчас не можем позволить себе много сладкого, тем более что дома лежат конфеты.

— Ма-а-а, ну мне хотелось кушать что-нибудь вкусненькое, пока мы идём домой.

— Я тебе ещё раз говорю, зайка моя, не сегодня. У мамы сейчас нет денег.

Они шли по дороге, по которой шагали каждый день. Уже началась середина осени: в этот момент спадает летняя жара, и воздух становится более влажным и приятным для дыхания. Деревья начинают окрашивать свою листву в прекрасную палитру красок, а уже через несколько недель они сбросят их на землю, образуя мягкий ковёр. Этим и прекрасна осень — когда ты идёшь в слегка прохладную погоду, а под ногами шуршит листва. На небе сгущаются облака, и приближается сезон дождей. Пора, когда можно укрыться от осенней погоды в доме, с кружкой чая, в компании своей семьи или в одиночестве, с каким-нибудь романом в руках.

— Почему ты вышла из садика грустной?

— Меня сегодня Кирилл ударил палкой в живот, — ответила несчастная девочка, оставшаяся без сладкого на прогулке.

— А ты что сделала?

— Я заплакала и убежала.

— Господи, какой ужас. Давай когда придёт папа, всё ему и расскажем. Он придумает что делать.

— Хорошо.

Уставшая от работы Майя понимала, что нужно решить этот образовавшийся конфликт, но у неё не было сил на это, так как дома предстояло приготовить ужин, и она знала, что по части разрешения ссор — это к Марку.

Придя домой, он осторожно открыл дверь ключом и незаметно пробрался на кухню, где его ожидали любящие дамы.

— Ну что, миледи, не заскучали без меня? — с улыбкой на лице произнёс Марк.

— Па-а-а-па пришёл! — Алиса рванула с места и прыжком заскочила на руки отца, крепко обняв его обеими руками.

— Моя ты хорошая.

— Ты скучал по мне, па?

— Конечно скучал, как могло быть иначе? Я всегда буду скучать по тебе, когда ты будешь не рядом со мною.

— Я всегда буду с тобой, — улыбаясь и прижимаясь ещё крепче, проскандировала Алиса.

— Я тут кое-что прикупил. Надеюсь, ты не разлюбила вишнёвые пироги?

— Ура-а-а! Конечно нет, папочка.

Следующие полдня не запомнились ничем интересным. Обычная рутина, поход в детский сад, а затем на работу, где все старые лица, ожидающие новой дозы внимания от доктора.

— Наташ, вы ведь помните, что мне нужно уйти пораньше, не так ли?

— Конечно, мой хороший. Иди с богом хоть сейчас.

— Сейчас я не могу, вы ведь прекрасно это знаете. У нас ещё куча пациентов.