Александра Флид - Семь портретов Страница 23

Слышать это было неприятно. Даже не хотелось думать о том, что кто-то говорил с ней в таком тоне. Тем более он, как человек, проработавший не один год и знавший все правила общения с клиентами, был уверен в том, что эти требования просто нелепы. Нельзя во всем идти на поводу у покупателя, тем более, если речь идет о серийном выпуске изделий – всем все равно не угодишь.

– Шедевры Рубенса… точно, скоро они попросят вставить амурчиков или зефирчиков. Боже, что за люди, – вздохнул он.

– Ты видел полотна Рубенса? – даже немного удивившись, спросила она.

– Только репродукции. У Конрада их много осталось – он сохраняет самые интересные себе и развешивает по стенам. Не так давно один из его фотографов побывал в Эрмитаже, привез оттуда кучу снимков разных картин. Рубенса уж очень много на мой взгляд.

– И тебе понравилось?

– Не могу сказать, что я восхищен, но… все же они красивы. Есть в них что-то таинственное, хотя иногда кажется что они не так уж и хороши. Просто слишком много крылатых детей.

Рита улыбнулась.

– Ангелочки были очень важны для него. Они немного смягчали языческие мотивы и делали картины приемлемыми для христиан. Конрад отпечатывает твои фотографии?

– Да. Он славный малый, никогда не отказывает и не задает вопросов.

Некстати вспомнились слова Конрада о «прекрасной даме», и Артур еле удержался, чтобы не испортить момент и не добавить чего-нибудь плохого.

– Поэтому ты и не показываешь другим свою камеру, – понимающе сказала она. – Не хочешь иметь дело с теми, кто задает вопросы.

Он кивнул:

– Не хочу. Очень скоро у нашей кондитерской юбилей, мы пригласим фотографа. Не представляю, сколько ему придется промучиться.

– Скоро?

– Да, уже в марте.

Рита вздохнула:

– Юбилей – это прекрасно. Сколько лет?

– Двадцать. Большую часть этого времени проработала Юдифь, половину этого срока на нашей кухне был я. Остальные только по два или три года.

– И тебе не хотелось бы самому сфотографировать кондитерскую? Ты отдал ей немалую часть жизни, да и Юдифь, кажется, прекрасная женщина.

Артур нахмурился:

– Я не хочу показывать там свою камеру, и вы знаете, почему.

Наверное, стоило быть повежливее, но на этот счет у него имелось свое мнение, которое он не собирался менять.

– Хорошо, я просто спросила. Твое право, поскольку камера тоже только твоя.

– Понимаете, я ведь до этого момента и хранил ее в секрете лишь потому, что так она могла оставаться только моей. А если ею начнут распоряжаться другие люди, камера уже не будет доставлять мне радости, она превратится в нечто вроде плиты – я буду к ней относиться примерно так же.

– Артур, – она остановилась и взяла его за запястье, слегка сжав пальцы в тонких перчатках – ты не должен оправдываться. Я не твоя мать, тебе не нужно объяснять мне причины своих решений.

О, нет, он не считал ее матерью или кем-то наподобие. Скорее, нечто вроде этого он испытывал с Юдифи, но если речь шла о Рите, то он ощущал почтение совершенно иного характера.

– Я просто хочу, чтобы вы правильно меня поняли, – тихо ответил он.

– Что ж, я стараюсь понять тебя, но осуждать или критиковать просто не имею права. Ты ведь взрослый человек, верно?

Она отпустила его руку, и до конца вечера они ходили в полном молчании.

Глава 15 Рита. Амурчики и секретари

Вести переговоры – это была прерогатива Антона, и сама Рита никогда не понимала, как можно простыми словами вынудить человека сделать то, чего он не хочет. До некоторого времени она полагала, что ей не придется сталкиваться с подобными трудностями, поскольку даже после развода не собиралась заниматься бизнесом или финансами. Однако, как выяснилось, без подобных талантов прожить было невозможно.

Навещать почтовое отделение было неприятно, и Рита старалась делать все, чтобы такие визиты проходили как можно быстрее. Она заранее готовила речь, список возможных вопросов, а также приносила с собой несколько новых вариантов открыток. Одеваться приходилось каждый раз во что-то новое, поскольку ей не хотелось, чтобы ее запомнили как «ту толстую женщину в юбке с кофтой».

В первое воскресенье февраля Рита вновь направилась в знакомое здание, чтобы забрать заработанные деньги и оставить новые открытки, над которыми трудилась всю неделю. Свою так называемую зарплату она почти сразу же тратила по дороге домой, закупая продукты на ближайшие дни. По воскресеньям можно было выбираться на рынок, поскольку некоторые магазины не работали, но Рита предпочитала небольшую овощную лавку, открывшуюся недалеко от почты.

Несмотря на то, что она уже несколько недель подряд возвращалась в это место, Рита все еще не могла привыкнуть к странному поведению служащих отделения.

– Добрый день, – вежливо поприветствовала она секретаря.

Девушка равнодушно окинула ее взглядом и отложила в сторону журнал.

– Добрый. Его нет на месте, так что сегодня говорить с вами буду я.

Это было даже хуже, поскольку с женщинами у Риты беседы почти никогда не складывались.

Между тем блондинистая девица открыла верхний ящик секретера, стоявшего за ее спиной, и извлекла конверт, который потом вручила Рите.

– Это ваши деньги. На этой неделе продажа идет очень хорошо, так что мне сказали забрать все, что вы принесете.

– Прекрасно, я как раз приготовила новые открытки.

Она выложила из сумочки несколько собственноручно склеенных конвертов и вынула по одной открытке из каждого.

Девица все также безразлично приняла образцы в свои холеные руки с отполированными ногтями, просмотрела каждую открытку, а потом подняла необычно черные ресницы и одарила Риту почти презрительным взглядом.

– Уже совсем скоро День Святого Валентина, разве вы не знали?

Рита знала, что это за праздник и когда он отмечается другими людьми, но поскольку ей самой еще не приходилось дарить и получать валентинки, она просто пожала плечами.

– У моих открыток нет определенной темы, они подойдут для любого случая.

– Почта работает не так быстро, как хотелось бы, – перебила ее девушка. – Это значит, что клиенты будут отправлять письма всю следующую неделю, чтобы успеть поздравить своих любимых. А у нас ничего нет, и что теперь делать?

Рита сняла шляпу и поправила волосы – опять эта слабость! – она не могла оставаться спокойной.

– Не понимаю, почему в этот праздник нельзя обойтись открытками с цветами и…

– Это же День Святого Валентина! Боже, вы что – совсем ничего не знаете? Нужны ангелочки…

Она едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Как говорил Артур? «Так и до амуров дойдет». Нужно будет обрадовать его, рассказать об этом случае.

– Что смешного? – ощетинилась девица, глядя на улыбающееся лицо Риты. – Вы работаете не в магазине, а имеете дело с настоящим почтовым отделением, так что если вы хотите и дальше продавать свои открытки, то придется добавить ангелочков и ленточки. Возможно, даже сердечки.

Теперь ей хотелось завести глаза к потолку, чего она также не сделала.

Вместо этого она вздохнула и вынула из только что полученного конверта деньги, дабы пересчитать купюры, хотя обычно она занималась этим уже в доме – подводила итоги, вытряхивая последние монетки и бумажки.

– Сколько открыток было продано за прошлую неделю? – спросила она, закончив считать.

– Я же сказала – все.

– Все – это те, которые я принесла в прошлое воскресенье и те, что оставались с прошедшей партии?

Девушка опять подняла глаза и уставилась на нее так, словно готовилась в следующую минуту броситься на нее с кулаками.

– Да.

– И сколько же это в цифрах? – не унималась Рита. – Если вам так проще, то на прошлой неделе я оставила тридцать штук – по пять из шести видов.

– Я помню.

– Отлично, тогда вы без труда вспомните, сколько оставалось до этого, а затем прибавите это число к тридцати.

– Зачем эти подсчеты?

– Затем, что я изготавливаю открытки и имею право знать.

– На ваших открытках здесь никто не наживается. Вы приносите их без договора, вас просто…

– Пожалели? И кто же меня пожалел? Вы или ваш начальник?

Гнев прорывался изнутри, и она ничего не могла с этим поделать. Сколько можно терпеть подобное обращение? Она послушно следовала всем указаниям, добавляла и убавляла отступы для марок каждую неделю, использовала указанные цвета, наносила блестки и даже проделывала отверстия для ленточек. И всю эту работу она выполняла вручную! Неужели за это нельзя отчитаться как положено?

Девица поджала губы и снова прошлась по ней взглядом, без слов давая понять, что перед такой уродливой и старой развалиной отчитываться она не собирается.