Искушение - Маруся Новка Страница 28

Стела вскочила, бросилась к своей новой тюремщице. Если бы она до неё добралась, то придушила бы не раздумывая. Но толстая цепь натянулась и отбросила девушку обратно в угол подвала.

— Вот ведь сучка, — испугано бормотала Маруся, поднимаясь по ступеням, — а я её еще жалела, тварюку такую, советовала, как правильно себя вести. И вот как она отблагодарила! Убить меня хотела!

* * *

Гиви мчал по «серпантину» на предельной скорости. Он изредка поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы узнать, как там его сын.

Гиви-младший все еще спал под действием препарата, который ввел ему отец.

Когда мальчишке было лет девять, после того, как к ним домой все чаще и чаще стали приходить соседи с жалобами на то, что вытворяет юный садист, Гиви-старший, после долгих раздумий, все же решился показать сына одному знакомому врачу. Тому, в чьей молчаливости и умении хранить чужие тайны, был уверен. Врач, выслушав отца и побеседовав с мальчиком, предложил показать его психиатру. Но Гиви-старший тотчас отверг эту идею. Как?! его сын какой-то псих?! Да такого не может быть! Но упаковку таблеток, которые предложил врач, все же взял. Расплатился за визит и велел держать рот на замке.

В следующий раз Гиви-старший пришел все к тому же врачу, когда заметил садистские наклонности у сына в обращении с женщинами. Идею показать юношу психиатру снова отверг, но, на всякий случай попросил дать ему какой-то препарат, который «усмирит» сына, если вдруг что-то случится. Именно за эти две ампулы, одну из которых Гиви уже вколол своему отпрыску, он заплатил немалые деньги и спрятал препарат в сейф, надеясь, что никогда не придётся им воспользоваться.

Гиви-старший все сильнее вдавливал педаль газа. Он злился так, что скрипел зубами. Злился на Стеллу. Ведь это она, эта грёбаная сучка, довела мальчика до такого состояния! Что она там вытворяла от чего у пацана полностью «крыша съехала»? Вынудила сына схватиться за пистолет! А если бы он, отец, не успел во время? Как жил бы потом сын «с кровью на руках»?! Ведь сын у него хороший юноша, которому нечего делать в тюрьме, просто мальчик немного нервный. Ну ничего, через пару часов будем в Батуми, отвезу его к врачу, пусть подлечит немного, а с сучкой этой он сам разберется. И плевать на её папашу! Тем более, девка сама сказала, что никто не знает ни куда, ни с кем она умотала. Оставлять эту шлюху в живых нельзя. Распустит свой язык, а это лишне.

Гиви-старший настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, когда очнулся сын.

— Куда мы едем? — спросил Гиви-младший.

— Сейчас в Батуми заедем, а завтра — домой. Нужно тебе будет в больнице полежать немного.

— Я не хочу в Батуми! — взвыл сыночек, — возвращайся немедленно! Там, на даче, моя игрушка! Моё животное!

— А ну не ори! — прикрикнул отец, — Я сам знаю, куда и когда тебе нужно! Раскомандовался, сопляк!

Перегнувшись через спинку сидения, Гиви-младший попытался ухватиться за руль, чтобы развернуть машину и ехать обратно, к своей «игрушке». С правой стороны от дороги уходила верх отвесная гора. Садист крутанул руль машины влево. Гиви-старший не смог справиться с управлением на узкой дороге, и машина полетела в ущелье.

За те секунды, пока автомобиль не взорвался, упав с высоты «серпантина», Гиви-старший успел подумать о том, что теперь никогда не стать ему коронованным «вором в законе». Гиви-младший выл от горя, вспоминая ту, что осталась на даче. Ни одна женщина не могла дать ему того, что он хотел! Только с этим «животным» он ощутил всю полноту жизни. И вот… додумать свою бредовую мысль ублюдок не успел…

* * *

Маруся начала беспокоиться спустя неделю после того, как её хозяин с сыном отбыл с дачи. Он обещал, что приедет через пару дней, а уже вон сколько времени прошло, а его все нет. Хозяйку дачи не то, чтобы уж так сильно заботили чужие проблемы, просто, уезжая надолго, её, как минимум, обеспечивали едой. А тут — баранья нога в подвале да черствый лаваш. Можно, конечно, набрать лещины на склоне, но толку от того, нищенского ореха — ноль. Только желудок забивать.

Стелла все так же сидела на цепи в холодном подвале. Кормить её Маруся перестала на третий день после отъезда Гиви-старшего и его сынка. Не удалось Стеле упросить свою тюремщицу, чтобы та вывела её на воздух. Услышав, что девушка хочет в туалет, Маруся притащила в подвал оцинкованное ведро, бросила в угол, сказала:

— В сюда ходи! — и снова ушла.

Стелла не оставляла попыток договориться со своей тюремщицей, начинала упрашивать Марусю, чтобы она сняла цепь. Но, та, едва заслышав просьбы девушки, разворачивалась и уходила прочь.

Когда, на четвертый день заточения в подвале Маруся, вместо привычной похлёбки, принесла только кувшин воды, Стела спросила, горько усмехнувшись:

— Да ты никак на диету меня посадить решила? Боишься, как бы я не растолстела?

— Мне насрать на твой вес, — пожала плечами Маруся, — только хозяин сказал, что через пару дней вернется, а его всё нет, и когда приедет — не знаю. А есть мне самой что-то нужно.

Стелла вздохнула, подумав, что в принципе, Маруся и права.

Кто она Стелле? Кто Стелла ей, чтобы рисковать своей шкурой из-за чужого человека. За прошедшие дни порезы и укусы на её теле стали подживать. Никто не терзал целыми сутками её тело, требуя бесконечных сексуальных извращений.

Девушка без конца прогоняла в памяти то, что услышала от Гиви-старшего в последний день. Она понимала, что есть только два окончания у этого «приключения»: либо она сможет убедить Гиви-старшего отпустить её, либо он её убьет. Для этого нужно дождаться пока тот приедет.

И Стела ждала.

Старалась спать, закутавшись в облезлый тулуп, все время, которое проводила в одиночестве, изредка посматривала в узкое окошко под крышей подвала, чтобы узнать — день на дворе или ночь. Она удивлялась тому, как редко заходит в подвал Маруся, думая, неужели женщине не хочется хотя бы с кем-то просто поговорить. Потом, горько усмехнувшись, говорила сама себе: «Значит, не хочется».

* * *

Маруся занималась уборкой в одной из комнат второго этажа. Есть ли гости на даче, или нет никого — дом должен быть приведен в порядок.

Она вздрогнула, услышав через приоткрытое для проветривания окно, как во двор въехала машина.