Табу на чувства - Валерия Иванова Страница 3

Двигаюсь вглубь кабинета и смотрю себе под ноги. Не могу поднять голову. Мне нужно собраться с мыслями…

— Ника, ну же, поздоровайся с другом детства, не стесняйся.

Я чувствую, что на меня сейчас смотрят и мои щеки горят огнем. Понимаю, что глупо продолжать в пол смотреть. Я распрямляю плечи и поднимаю голову.

Передо мной за массивным деревянным столом сложив руки на мощной груди сидит мужчина. А я только и могу, что смотреть на него с открытым ртом. Теперь я понимаю о каком «сюрпризе» говорил Стас по дороге. Передо мной сидит Касьян, сомнений нет. Но он не просто изменился… Он практически неузнаваем! Если бы не его серые глаза, я бы никогда не признала в нем мальчика, которого знала когда — то. Я настолько сбита сейчас с толка, что все слова просто вылетели из головы.

И, я не могу сдержаться, изучаю его. Каждый миллиметр исследую глазами. Прошло столько лет после нашей последней встречи… Сколько раз я фантазировала о том, как мы снова встретимся. В моих мечтах я всегда была такая красивая и успешная… Там я была уверена, что Кас сразу же в меня влюбится, а как же иначе… Но реальность совсем другая. Этот мужчина… Я его не знаю. Он настолько мощный, что кажется, заполняет собой все пространство. У него пирсинг в носу и татуировки! Им нет конца и края, такое чувство, что все его тело покрыто чернилами.

Он… Он пугает меня.

И я сразу думаю о том, что зря пришла… Он не поможет. Наверное, он уже и не помнит меня. Дура, какая же я дура.

И тут Райхель улыбается уголками губ. И произносит слова, от которых мое сердце делает сальто.

— Привет, Мышка.

Узнал!

Я стою и не могу поверить в то, что Касьян узнал меня. Вот теперь все становится реальным…

А я не могу в грудь воздух набрать и ответить мужчине… Я в шоке. Такое чувство, что меня парализовало и я за всем наблюдаю со стороны. Только и могу, что нервно губу прикусить.

Я откровенно пялюсь на мужчину перед собой. Это явно не тот мальчик из прошлого… У меня даже язык не повернется мальчиком его назвать. Передо мной мужчина, сильный, взрослый, богатый… Но не это меня поразило больше всего. На Касьяне надет деловой костюм, ворот рубашки расстегнут и каждый миллиметр его кожи покрыт татуировками!

Райхель ухмыляется, делает затяжку и глаза щурит.

— Ты проделала такой пусть сюда, Мышка, чтобы поиграть в молчанку? Хочешь конфетку? Шоколадную, — улыбается, а из уголков его глаз расходятся морщинки.

Меня мурашить начинает от звука его голоса.

— Рай, какие конфетки? Ника уже совсем взрослая, ей девятнадцать, давай что посерьезней предложим, — подает голос Стас.

— Я…, — не голос, а мышиный писк, как он прав! Прочищаю горло.

Так, вдохнула — выдохнула, Ника.

— Я пришла, чтобы…, — ну же, Вероника, говори.

Только я не могу собраться с мыслями, они просто ушли из моей головы не попрощавшись. Что я сейчас должна рассказать ему? Мы не виделись столько, а я должна выложить всю правду… Как сказать, что мне нужна помощь?

Но придется это сделать. У меня нет другого варианта.

— У меня отец умер несколько дней назад, — тихо призналась.

Кас сильнее затянулся никотином и выпустил струйку дыма вверх.

— Жаль это слышать, я помню его, хороший мужик был. А как мать твоя?

— Она умерла ещё раньше… После рождения брата, — на глаза наворачиваются слезы. Черт, ненавижу себя за эту слабость.

— Понятно, — говорит мужчина. Тушит окурок в пепельнице и встает из-за стола.

Чувствую, как мои глаза расширяются от еще большего удивления. Касьян просто огромный. Взгляд невольно падает на его руки, сильные, накачанные с узлами вен. Я почему — то думаю, что он может сжать мою талию одной своей рукой. Что за странные мысли?

Райхель проходит мимо меня к бару, я чувствую аромат его духов. Наблюдаю, как он берет стакан, наливает туда алкоголь. Один стакан передает Стасу, второй протягивает мне. Я отрицательно качаю головой. Я ничего не ела и если я выпью спиртное, то меня вывернет наизнанку прямо здесь в кабинете, на этот дорогой ковер.

Кас делает глоток. Смотрю на его мощную шею, наблюдаю, как сокращается его горло, пытаюсь рассмотреть татуировки. Он прислоняется бедром к бару с напитками.

— И зачем ты пришла ко мне, Мышка? Просить деньги? — губы кривит циничная улыбка. Неужели он правда думает, что я пришла за деньгами.

Хотя, он не так далек от истины…

— Ника, называй меня Ника, — зачем я вообще это говорю? — Мне… Мне нужна работа. Официальная.

Чтобы оформить опекунство на Димку, мне нужен стабильный доход. А никто не хочет брать меня, без образования…

— Работа? А что ты умеешь делать, Вероника? У меня клуб, — разводит руками в стороны. — Умеешь танцевать?

— Я… Нет…, — я столь ошарашена его вопросом, что не сразу сориентировалась с ответом, — Но, если надо, могу потренироваться.

— Мы не виделись столько лет и теперь ты появляешься на пороге моего кабинета и заявляешь, что тебе нужна работа, — его глаза ни на секунду не отрывались от моего лица.

Я понимаю о чем он говорит… За все эти годы я ни разу не пыталась связаться с ним. Да и он со мной тоже. Но смысл сейчас вспоминать, что было.

Делаю глубокий вдох и решаю рассказать правду.

— У меня брат, ему девять лет… Мне нужна официальная работа, чтобы его не забрали… Я не закончила школу и никто официально не хочет меня устраивать. Я не могу его потерять. И… Мне больше некуда идти, — тихо добавляю, нервно кусая губы.

Я жду его решения. От этого человека зависит мое будущее и будущее Димы. Все говорят о жестокости Касьяна Райхеля, но я знаю, что он может быть другим. И надеюсь, что он тоже не забыл это.

Молчание затягивается. И каждая секунда, словно удар в самое сердце. Я чувствую, как распадаюсь на части. Я одна против огромного и жестокого мира. Никто не поможет… Почему мы не ценим родителей при жизни? Принимаем все как данность — их любовь, заботу, объятия. Не задумываемся, что однажды всего этого не будет… И тогда мы поймем от чего нас уберегали родители, захотим вернуться хоть на одну секундочку обратно… Но время вспять не повернуть.

— Кас, трогательная же история! Давай возьмем взрослую себе? — о себе снова напоминает Стас.

Говорит так, словно я щенок какой-то!

— У меня не благотворительный фонд, Вероника.