Альдо Николаи - Железный класс Страница 4

Палья. Сядь сюда и послушай. Может, я плохо объяснил. Так вот. В четверг мой старший сын Артур отвез меня к себе. И я у них заночевал. В пятницу был праздник, пришел другой сын, и я снова у них остался. В субботу и воскресенье мы ездили за город, и меня привезли обратно домой только сегодня после обеда. Ну как я мог тебя предупредить?

Бокка. По телефону.

Палья. У меня с собой не было твоего номера.

Бокка. На это есть телефонная книга…

Палья. Верно. Вот я и названивал тебе в пятницу целый день. Но никто не отвечал, и я подумал, что вы все уехали.

Бокка. Неправда, ты не звонил. Сноха до вечера сидела дома, у нее грипп.

Палья. Может, она спала и отключила телефон. А может, я не вовремя звонил.

Бокка. А почему звонил не вовремя?

Палья. Потому что дети Артура часами висят на телефоне. Ты себе, не представляешь. Они чуть не целуются по телефону.

Бокка. Ты лжешь!

Палья. Уверяю…

Бокка. Брось шутом-то прикидываться. Это я дурак, что доверился тебе. Так всегда: пока лоб не расшибу, не верю в подлость человеческую.

Палья. Полегче на поворотах, Либеро Бокка, не то я…

Бокка. Послушай, как тебя… я самому Господу Богу не позволю водить себя за нос, тем более всяким неудачникам…

Палья. Ты прекрасно знаешь, Бокка, что в неудачники я не гожусь, и злишься, потому что мои дети, не в пример твоим, обращаются со мной хорошо. Они меня любят.

Бокка. Его дети! Плевать я хотел на них и на все ваше семейство.

Палья. В то время как твои дети, дорогой Бокка…

Бокка. Моих детей не тронь. Заруби себе на носу, как там тебя… Палья, что дети Бокки неприкосновенны. Это не твои проходимцы, которые вспоминают об отце, лишь когда им нужна его пенсия и последние гроши. Мои дети ко мне добры и внимательны. Они все время зовут меня к себе, но я сам отказываюсь… И каждую неделю приезжают с подарками…

Палья. С подарками?! Этого я еще не слыхал. Чего ж ты отказываешься от их приглашений?

Бокка. Потому что достоинство не позволяет мне выпрашивать внимание даже у собственных детей. Они молодые, и нечего им изнывать от тоски в обществе стариков.

Палья. А я ничего и не выпрашиваю. Когда сыновья за мной заезжают, я с удовольствием еду с ними. Чтобы не огорчать… Они меня очень любят…

Бокка. Ага… Так любят, что жить с тобой отказались и сунули к дочери на голодный паек.

Палья. Дочь ограничивает мой рацион согласно указаниям врача… Она ко мне со всей душой… Не ровня твоей снохе, от которой родному тестю нечего ждать, кроме жалкой тарелки супа.

Бокка. Коли тебе так хорошо с дочерью, чего ж ты постоянно жалуешься?

Палья. А я ворчун, как все старики, и, чуть что не по мне, сразу выкладываю. Не то что ты: язык проглотил и даже другу сознаться боишься, что дома тебя оскорбляют и унижают.

Бокка. Неправда. Со мной обращаются как с королем.

Палья. Да? Тогда отчего всякий раз, когда мы прощаемся вечером, у тебя глаза на мокром месте?

Бокка. Ты, оказывается, не только обманщик, но и злой.

Палья. Ну, ясное дело, я такой-сякой. Потому что ты упрямый как осел. И завидуешь мне.

Бокка. Только идиот может завидовать такой развалине. Сам еле ходит и одной ногой в могиле.

Палья. Видали? Слепой-то разговорился.

Бокка. Мою катаракту еще можно вылечить, а твои ноги нельзя.

Палья. Лучше уж быть паралитиком, чем завидовать другим.

Бокка. Лучше быть слепым и глухонемым, чем злым и лживым, как ты.

Палья. Ну, тогда лучше всего наше знакомство прекратить.

Бокка. Да. Так-то будет лучше.

Палья. Уважение ко мне ты потерял…

Бокка. Это точно. Не уважаю.

Палья. И давай закончим наши встречи.

Бокка. Давай. Тебе, видать, давно этого хотелось. Небось на остальных дружков времени не хватает.

Палья. Вот именно. Свобода превыше всего.

Бокка. Учи ученого. Меня от рождения зовут Либеро, что значит «свободный».

Палья. Будто я преступление какое совершил за эти три дня.

Бокка. И знать не желаю, что ты там совершил. Меня это больше не интересует.

Палья. В своих делах я не отчитывался даже перед женой. Хотя одному Богу известно, как я ее любил.

Бокка. Любил, как же! Гулял направо и налево.

Палья. Она ничего не знала.

Бокка. Горячей была твоя любовь!

Палья. Ты свою жену, разумеется, не обманывал.

Бокка. Мою жену не тронь!

Палья. Почему тебе можно говорить о моей, а мне о твоей нельзя?!

Бокка. Нельзя! Обманщик и лицемер не имеет права даже упоминать мою супругу. Впрочем, чего ждать от бабника, который изменял матери своих детей со всякими шлюхами и продажными девками.

Палья. Послушай: изменял или нет, но я свою жену сделал счастливой, и она сама сказала мне об этом, прежде чем закрыть глаза. Совесть моя чиста. Об одном жалею — не умер первым, потому что женщина даже в старости может за себя постоять и быть полезной, тогда как мужчина…

Появляется Амбра.

Амбра (радостно). Кого я вижу! Господин Палья… Где вы пропадали? Господин Бокка так волновался — часами просиживал здесь на скамье в ожидании вас.

Бокка. Это я просиживал? Да вы сами тут его дожидались, а я что? Я сидел, чтобы вам скучно не было!

Амбра. Сидел с вытянутым лицом и был похож на побитую собаку.

Бокка. Вам, женщинам, все равно что, лишь бы болтать.

Амбра. А зачем вы заставляете человека нервничать?..

Палья. Его никто не просил ждать меня.

Амбра. …Как перед свиданием. (Смеется.)

Бокка. Не слушай ее. Она издевается!!!

Амбра. Господин Бокка был в ужасе от того, что вдруг с вами беда и вы, не дай бог, в больнице. Я пыталась его успокоить, но безуспешно. Где вы пропадали?

Палья. За город ездил с сыновьями.

Амбра. А-а, вы были на прогулке.

Бокка. Господин Палья не обязан докладывать о своих поступках ни вам, ни мне, никому. И оставьте его в покое.

Амбра. Зачем же он причинил вам столько беспокойства?

Бокка. Я-то, положим, беспокоился по другим причинам, уважаемая воспитательница. А вот вам не помешало бы говорить правду.

Амбра. Что это значит?!

Бокка. А то, что вы первая больше всех страдали тут без него, и теперь, когда он вернулся, не нарадуетесь.

Амбра. Вам нравится шутить, господин Бокка.

Бокка. Можете обниматься, я не гляжу. Обнимайтесь, лобызайтесь. Он-то уж — как там его — не упустит случая прижать вас к своему сердцу.

Амбра. Хорошо, что господин Бокка опять шутит. Вы бы видели вчера его постную физиономию…

Бокка. Хватит! Молчите! Вас никто не, просит лезть не, в свои дела!

Амбра. Скажите, как он повышает голос! Стоило вам вернуться, и раскомандовался. А без вас-то — тише воды… И заботливый такой: все мне карамельки предлагал…

Бокка вскакивает со скамьи и вновь принимается нервно расхаживать взад-вперед.

Палья (тихо, Амбре). Он что, действительно из-за меня тревожился?

Амбра. Ну конечно! Вам следовало предупредить его. Потому что…

Бокка (с угрозой). Замолчите! И оставьте нас в покое! Нечего тут болтать. Идите кормить своих кошек и не портите настроение. Иначе я заявлю на вас в полицию.

Амбра. В полицию? На меня? За что?

Бокка. За то, что в прошлое воскресенье вы привезли из деревни целый пакет мышей и выпустили их здесь, чтобы они тут плодились и ваши кошки не подохли с голоду.

Амбра. Ну и привезла! Ну и выпустила! Вы докажите! Ах, дорогой мой синьор Бокка, если все мужчины похожи на вас, то мне крупно повезло, что я не замужем. Такому супругу я бы уж давно насыпала мышьяку в тарелку с макаронами. Господин Палья, предоставляю вам одному сполна насладиться компанией господина Бокки. Меня сегодня не жалуют. Попозже, когда его ярость утихнет, можно будет отметить ваше возвращение стаканчиком хорошего вина, которое я в воскресенье привезла из деревни.

Бокка. Вместе с мышами.

Амбра. Да, вместе с мышами. (Уходит смеясь.)

Бокка (после долгого молчания). Эй, как тебя…

Палья. Не как тебя, а Палья.