Жан Кокто - Священные чудовища Страница 4

Шарлотта. Вы очень жестоки, Эстер. (Уходит, прижимая платок к глазам.)

Дверь хлопает, слышен голос Люлю.

Люлю. Я же вам говорила: мадам никого не желает видеть.

Как только дверь закрывается, Эстер начинает хохотать как безумная.

Эстер. (смеясь) Что за глупость! (Внезапно вспоминает и прижимает руку к сердцу.) О! Я… Я забыла…

Лиан. Я…

Эстер. Молчите! (Ходит взад и вперед по комнате.) Когда закололи королеву Елизавету, ей сначала казалось, что ее просто ударили кулаком в грудь. Она еще долго жила с кинжалом в сердце, а когда его вынули, она умерла. Я тоже хожу с вашим кинжалом в сердце. Когда его вынут, я, конечно, тоже умру… А пока я чувствую себя такой легкой… легкой… Я даже не могу сказать, что мне плохо. Потеряв близкого человека, только через несколько дней начинаешь понимать, что он умер. Не говорите со мной. Не двигайтесь. Воспользуемся этой передышкой, чтобы понять. Потому что такую вещь, мадемуазель, очень трудно понять. Представьте себе женщину и мужчину, обожающих друг друга, которые живут друг для друга, не расстаются никогда, даже для работы, которые никогда ничего не скрывают друг от друга, признаваясь в малейшей слабости, которые… (Закрывает глаза.) И вдруг несчастье входит в дом! Его лицо-это лицо миленькой девочки, обвиняющей вашего мужа в том, что он чудовище, и извиняющейся за то, что она стала его сообщницей. Подобные вещи очень трудно понять. Перестаньте рыдать. Разве я рыдаю? Я наблюдаю. Я слушаю. Я спрашиваю себя: не сплю ли я, существую ли я, остался ли мир миром? (Садится.) Я встаю (встает), я двигаю ногой, я поворачиваю голову. Я делаю шаг вперед… Отступаю. Я существую. Правда, существую. И я двигаюсь с вашим кинжалом в сердце.

Лиан. (в экзальтации) Мадам, мадам, я не могу видеть вас в таком состоянии, слушать вас! Я покину Флорана, и все снова станет так, как будто бы меня нет, как если бы меня никогда не было. Мадам! Вы меня пугаете! Я умоляю вас… мадам…

В это время раздается громовой бас, поющий во все горло арию из «Тоски».

Эстер. Еще раз я сэкономила на часах с браслетом…

Лиан. Часы с браслетом?

Эстер. Да так, пустяки… Не считайте, малютка, что я на вас сержусь. Вполне естественно любить Флорана, сходить от него с ума. Гораздо менее естественно изменять ему или покидать его.

Лиан. Нет, вы все еще не понимаете, кто вы такая, вы говорите, как любая другая женщина.

Эстер. (полируя ногти) Возможно, что он любит вас так сильно, как вам кажется, как вы предполагаете, и что ваша актерская природа заставляет вас играть роль…

Лиан. Мадам!

Эстер. Не возмущайтесь. Я просто ищу… Ищу… Это так странно. И как долго длится ваша… связь?

Лиан. Это случилось на фестивале в Оранже. Вы должны были приехать к нему в Оранж и не смогли. Он телеграфировал вам, что будет репетировать еще восемь вместо трех. И мы остались в Оранже.

Эстер. Он писал мне каждый день… Умные письма… Сообщал разные новости…

Лиан. Фальшивые…

Эстер. Нет, моя рана не очень глубокая. Это просто ножны, ножны, покрытые жемчугом. Я не жертва. Я стала ножнами того кинжала…

Лиан. Я вас так жалею…

Эстер. Вы? Жалеете меня? Почему? Это вас надо жалеть, бедная крошка. Я не отношусь к тем театральным героиням, которые говорят мужчине: «Ты мне солгал!» — и исчезают из его жизни. Я просто обыкновенная женщина, очень слабая и очень влюбленная, призрак которой даже после смерти остается рабыней мужа. Кого же из нас надо жалеть? Вас. Вам выпала удача приблизиться к такой любви, но вы неизбежно потеряете ее. Потому что счастье существует, и оно умеет ждать.

Лиан. В сущности, он вас обожает…

Эстер. А вы в этом сомневались? Конечно, он меня обожает, и вы ничего не значите в его жизни, даже если он вам предлагает отравить меня мышьяком и занять мое место. Но он вернулся домой и лгал. Он ломал со мной комедию. А я обожала Флорана именно за то, что он играет комедии только в театре, и я была уверена, что он не способен играть их дома. Не верить больше человеку это конец света. Вы думаете, что наша любовь лежит в развалинах? Нет, любовь выдерживает и не такие удары. Это наше счастье разрушено. Я думала: Флоран играет Нерона, это забавно, как моя Люлю. Теперь же я буду думать: Флоран играет Нерона, потому что это его роль. Вполне естественно, что эта роль привлекла его. Он тоже способен скрывать, обманывать, убивать. Я не потеряла Флорана и его любовь. Я потеряла уверенность, покой, душевный мир. Теперь мне придется любить его, как во всех ужасных пьесах, которые играю я и которые играет он, вместо того чтобы чудесно и глупо просто любить друг друга. Вот тот нож, который вы вонзили в мое сердце, моя маленькая Лиан. Это театральный кинжал, кинжал из бутафорского реквизита, самый худший из всех.

Лиан. (софистически) А вы не думаете, что это слишком спокойное, слишком прочное счастье отдалило его от вас и толкнуло к интрижке? Если какая-нибудь фея превратит в пьесу то, что вас восхищает в искусстве, то получится сплошной хаос и обман, а ваш идеал жизни, превращенный той же самой феей в пьесу, окажется попросту цветной открыткой!

Эстер. Остерегайтесь театра в жизни! Большой актер занимается своим искусством только на сцене. Плохой актер всегда играет в жизни. Знаете ли вы, кто самый плохой актер на свете? Это глава государства, политик, который, желая играть главную роль и занять первое место в мире, не задумываясь, посылает на смерть миллионы людей. Величие театра в том, что его мертвецы встают в финале. Но жертвы тех, кто делает из жизни театр, никогда не поднимутся в конце. Вы считаете меня большой актрисой? Так вот, избави меня бог от того, чтобы быть ею и в моей семейной жизни. Мое счастье умерло, когда я узнала, что Флоран играет не только на сцене.

Лиан. Который час?

Эстер. Уже поздно. У вашего Флорана сегодня после спектакля было совещание в дирекции. Я ждала его.

Лиан. Он ни в коем случае не должен застать меня здесь и не должен знать, что мы говорили с вами. Клянитесь ничего ему не говорить, а я клянусь вам, что навсегда порву с ним и никогда больше не встану между вами.

Эстер. (приоткрывая дверь) Он поднимается по лестнице.

Лиан. Спрячьте меня, мадам, спрячьте…

Эстер. Зайдите за ширму под вешалку… Вы услышите, что я тоже могу, когда захочу, стать одной из тех плохих актрис, о которых я говорила. Вы уйдете после нас.

Лиан. Вы ангел! (Прячется.)

Эстер, Флоран, Лиан за ширмой.

Дверь распахивается, входит Флоран. У него седые волосы, на нем пальто, шелковый шарф, шляпа, которую он снимает и бросает на кресло только на десятой реплике.

Флоран. Уф!

Эстер. Нерон, остановитесь! Я должна сказать вам…

Флоран. (поправляя) Остановитесь, Нерон, я должна вам сказать…

Эстер. О! Я… и классика…

Флоран. Как прошел спектакль? Все в порядке? Много народа?

Эстер. Полно, как обычно… Но я убираю места с авансцены! Все! Я не могу больше работать, когда с обеих сторон толпятся зрители, как в тире.

Флоран. Браво! Давно пора!

Эстер. А у тебя… триумф?

Флоран. Полный! Нашлись даже зрители, которые требовали автора…

Эстер. Люлю мне рассказывала, но так как при этом она пыталась передать содержание «Британика»…

Флоран. Да, они кричали: «Автора!» Я не имею права жаловаться. Это наши зрители с галерки. Публика гиньоля — настоящая публика!

Эстер. Ты щелкнул пальцами после «Нерон, остановитесь…»?

Флоран. Нет. И я не перевернул корону. Я подготовил целую кучу занятных приспособлений, но все эти детали, все придумки, которыми сначала так гордишься, оказываются совершенно ненужными.

Эстер. А как прошло ваше совещание?

Флоран. Ерунда. Мелочи. О паях. О старейшинах обоего пола. Об актерских уборных. Мадам Саксис требует, чтобы для нее восстановили уборную Рашель. Она кричала: «Я старейшина!» Поехали домой!

Эстер. Я собираюсь спросить, я все думаю, чем тебя так привлекла роль Нерона…

Флоран. Нерон… Это Нерон!..

Эстер. Но это так далеко от тебя.

Флоран. Ты смотришь на мои волосы! Парик был ужасен. Поэтому я слегка завился и играл в своих волосах, обсыпанных золотой пудрой. Теперь мне не терпится вымыться.