Ложная красота - Наталья Кочетова Страница 6

— И уже успел навестить Киру, ага? — С ухмылкой бросил я, не ожидая ответа, и, обойдя его, вошел на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на ужин.

Достал из холодильника яйца и ветчину и приступил к приготовлению нехитрого блюда, которым у меня завершался практически каждый день.

— Да, заходил к ней. — Запоздало ответил Ваня, усаживаясь за стол. — Ей вот-вот рожать, а этот… уехал. Тоже мне… папаша… — Выплюнул брат.

Я медленно обернулся и посмотрел на него. Вздохнул.

Эта его нездоровая привязанность, длящаяся уже более пяти лет, чем дальше, тем сильнее начинала беспокоить. Я был уверен, что она пройдет, когда Кира начала встречаться с Игорем, но Ваня по-прежнему продолжал заглядывать ей в рот. Я надеялся, что все рассосется, когда ребята поженились, но Ваня продолжал смотреть на нее верным псом. Я рассчитывал, что она исчезнет, когда Кира забеременела, но Ваня, вместо того, чтобы забыть девушку, с которой ему теперь точно ничего не светило, наоборот, пошел в активное наступление. Мне его логика была неясна. Я не понимал, на что он рассчитывает. То, что Ваня так навязывал Кире свое общество, вело лишь к тому, что Игорь рано или поздно проломил бы ему башку.

— Он должен был отказаться от титульного боя, за звание чемпиона мира из-за того, что ей вот-вот рожать? — Подняв бровь, с усмешкой спросил я. Я спросил с сарказмом, но Ваня со всей серьезностью тут же ответил:

— Я бы отказался.

Я фыркнул. "Потому-то тебе и не стать чемпионом" — Подумал я, и слова почти сорвались с языка. Но я, вовремя спохватившись, проглотил их, даже не позволяя себе открыть рот. Я бы лучше отрезал себе язык, чем сказал бы что-то подобное. Не потому Ваньке не стать чемпионом. Не из-за этого. И мы оба об этом знаем.

Ему им не стать, только потому, что его брат — мерзкий, самоуверенный, эгоистичный ублюдок. Только поэтому.

Я не имел права осуждать его чувства и что-то советовать. Но все же не удержался и сделал последнюю попытку образумить братишку.

— У них все хорошо, Вань. — Протянул глухо, усаживаясь напротив. — Кира вполне счастлива. Это видно.

— Да… Она ведь скоро станет мамой. — Его рот растянулся в легкой улыбке, на лицо набежало глупо-мечтательное выражение.

— Именно. Она станет мамой ребенка Игоря. — Произвел я контрольный выстрел. И он достиг цели. Дурацкое выражение пропало. Ванька отвернулся и насупился, как обиженный ребенок. Знаю, я должен был быть на его стороне, и всячески поддерживать его, но у меня не получалось. Не в этом случае. Не в этом конкретном бесперспективном случае.

Доделав омлет, я поставил две тарелки на стол, раскладывая по ним ужин.

— Хватит уже, Вань. Хватит бегать за ней… — Попытался додавить я, в надежде, что он наконец прислушается. Будто бы он когда-либо слушал мои советы и доводы.

Он и теперь не услышал смысл моих слов. Услышал только то, что хотел услышать, то, что резануло слух. Медленно поднял свои глаза, и его лицо вдруг исказила гримаса ненависти. Я посмотрел на лицо брата, — лицо, идентичное моему, только без уродливых шрамов, — и непонимающе завис, не сразу догадываясь, что вызвало его гнев.

— Бегать? — Медленно переспросил Ваня со сталью в голосе. А затем зло усмехнулся. — Ха… бегать, да? Серьезно, брат?

Я отшатнулся от его взгляда, как от удара. Упрек в его глазах был контрольным теперь уже в мою башку. Навылет кусок свинца. Я даже сказать ничего не смог, лишь сжал челюсть и бессильно опустился на стул.

— Я не голоден. — Бросил сквозь зубы Ванька и встал из-за стола. — К маме пойду… навещу… Не жди меня сегодня.

Я услышал, как закрывается за ним входная дверь, и, шумно выдохнув, обхватил голову руками.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Бегать? БЕГАТЬ, черт бы меня побрал?! Слов других не нашлось? Ну что ж я за придурок? Что за кретин???

Есть больше не хотелось. Я швырнул вилку на стол и встал из-за стола. До боли сжал челюсть, злясь на самого себя.

Чертов советчик. Тоже мне, знаток.

Что я вообще мог понимать, что я могу знать о его чувствах?

Я — человек, отобравший у него возможности жить полноценной жизнью. Лишивший его возможности, блядь, бегать.

Я сокрушенно покачал головой, продолжая ругать себя, и пошел в комнату.

Взял со стола тонкую пластиковую папку с расчетами и открыл. «Биотех-реабилитация. Лечение с использованием клеточных технологий» — было указано на титульном листе. Открыл последний лист, и в очередной раз подсчитал в уме суммы, указанные в итоговой таблице. Как будто от количества моих подсчетов, сумма могла бы измениться.

Она не изменилась бы. Разве что выросла бы со временем. Я знал, чем больше буду тянуть, тем это вероятнее. Но половина суммы у меня уже была.

Еще столько же необходимо было заработать.

Я пока не знал как, но я был твердо намерен сделать это. Я должен был это сделать. Обязан.

Хотя бы ради того, чтобы больше никогда не видеть укор в глазах брата.

Глава 5

Полина

Я смотрела на свое отражение в большом овальном зеркале в ванной, но перед глазами стояло совсем другое лицо.

На нем — однодневная рыжеватая щетина. Левый глаз в сравнении с правым, несколько скошен вниз. Нижняя губа у левого края разделена небольшим рубцом, зашитым неаккуратно, топорно, и теперь образующим небольшую выемку.

Кривые полоски шрамов рассекают всю поверхность левой щеки: от красного до бледно-розового, от тонких почти незаметных нитей до широких глубоких борозд. Рубцы на этом лице не побелели, а значит, чтобы с ним не произошло, это произошло не слишком давно.

Я воспроизводила каждый шрам в своей памяти с особой тщательностью, старательно, щепетильно.

Я примеряла их на свое лицо и улыбалась.

Мне не нужен был никакой револьвер. Мне нужно было это. Совершенное несовершенство. Мое спасение. Мой идеальный вариант. Единственно правильный выход. Самый легкий путь.

Я слегка прикрыла веки и сильнее сжала в ладони короткий кухонный нож.

Мое сердце начало стучать быстрее, когда я поднесла нож к своему лицу и прижала к щеке.

Я почувствовала легкую боль от того, что кончик ножа упирался к нежной коже, и с досадой отметила, как по спине бежит неприятный холодок. Улыбка медленно сползла с моего лица.

Это было сложнее, чем я полагала.

Пальцы мелко задрожали, я приказала себе успокоиться и крепче зажмурила веки.

Давай же. Прижми сильнее. Позволь острию вскрыть твою кожу. Сделай надрез и