Анастасия Потемкина - Вспоминай обо мне (СИ) Страница 8

-Малыш, у тебя самая что ни на есть дурацкая привычка портить все дурацкими вопросами. – я вопросительно изогнула бровь.

-Что? Во мне все прекрасно! – заворачиваясь в простынь, пробубнила я.

-Малыш, ну о чем я могу думать после занятия с тобой любовью? – притягивая меня к себе, шепчет он.

-О логарифмах? – он протяжно скулит и утыкается мне в шею. Я прикусываю нижнюю губу, и крепко обнимаю его за шею. Расскажи мне со стороны о такой любви, никогда бы не поверила! Но такие чувства стоит пережить самому, только тогда становится понятно о чем я говорю.

***

Я резко сажусь на кровати, и хватаюсь за горло. Кошмар преследует меня до сих пор, только теперь он намного хуже. Я умираю. Просто начинаю задыхаться от каждого шага, приближаясь к нему. Даже во сне меня преследует тяжкий груз на душе. На дрожащих ногах, я ступаю на холодный пол. Где мои таблетки? Я не стараюсь ступать аккуратно, да и тело меня плохо слушается. Я слаба. Очень слаба. Нажимаю на включатель в кухне, и начинаю лазить по ящикам. Мои глаза натыкаются на лезвие ножа, который мама оставила на тумбочке. А что если…? Весь мой кошмар можно закончить одним движением. Словно под гипнозом, я смотрю на лезвие, не в силах двигаться или просто отвести взгляд.

-Аня? – я вздрагиваю. На пороге кухни все тот же мужчина, в легкой футболке бежевого цвета и черных штанах. Кто он такой? Почему остался у нас?

-Что вы здесь делаете? – он медленно проходит и садится на табурет.

-Думаю, самое время представится еще раз. Меня зовут Евгений, можно просто Женя. Я встречаюсь с твоей мамой. – неожиданный поворот. Я чувствую, как меня пошатывает, а голова начинает кружиться. Евгений моментально оказывается рядом и поддерживает меня за талию.

-С тобой все хорошо? – я устало тру рукой свой лоб, пытаясь сосредоточится.

-Все хорошо, мне нужны мои таблетки, Евгений.

-Ты всегда была такой худой или твое нынешнее положение так тебя подкосило? – он усаживает меня на табурет и подходит к висящему на стене ящику. У меня складывается впечатление, что он уже очень часто бывал здесь, и знает каждую трещинку в этой квартире.

-Как давно вы вместе? – тихо интересуюсь я.

-Я познакомился с ней три недели назад. Две из которых она провела рядом с тобой. – он ставит стакан с водой и две таблетки на стол,  я выпиваю их.

-Простите за неудобства. – бубню я.

-Когда ты последний раз ела? – его серые глаза настороженно смотрят прямо, от чего я начинаю вертеться на стуле. Он красивый. Черные волосы, прямой нос, резко очерченные скулы. Маме повезло с ним.

-Как то не до этого было. – я равнодушно подала плечами. Женя покачал головой и подошел к холодильнику.

-Вы с нами живете? – спросил я, когда он без труда отыскал сковородку и поставил ее на газ. Он нарезал ветчину и отправил ее на сковороду.

-Откуда такие мысли?

-Даже я путаюсь где у нас сковородки лежат. – мой голос был безэмоциональным, наверное, препарат начал действовать.

-Я не живу с вами, но готовил здесь не один раз. – он активно разбивал яйца на сковороду, попутно нарезая салат.

-Вы повар?

-А ты наблюдательная. – улыбнулся он.

-Яичница, наверное, слишком мелко для вас. –  заметила, что даже сейчас, я не перестаю думать о Саше. Сама я не любитель готовить, и все время готовил он. Точно так же, еще несколько недель назад он стоял на его месте и помешивал картошку. Дурацкие успокоительные, почему они не действуют? Я начинаю тихо всхлипывать. Евгений разворачивается ко мне и медленно подходит.

-Ты чего, плачешь? – он приобнял меня за плечи, а я окончательно разрыдалась.

-Он тоже готовил мне.

-Тебе нужно привыкать жить без него. – я усилено замотала головой.

-Не хочу, не могу!

-А куда ты денешься? Все это уйдет.

-Как любовь может пройти? – я поднимаю заплаканные глаза, а он просто отворачивается и продолжает готовить.

-В этом мире проходит все. Ты не единственная кто страдает. Люди умирают десятками, тысячами. И мы просто должны двигаться дальше. – я мучительно закрыла глаза. Двигаться? Я не хочу никуда двигаться, я застыла. Сейчас в моей жизни нет никакого движения. Я живу одним и тем же днем. Днем, его смерти. Евгений ставит передо мной большую тарелку с яичницей и салат. Меня подташнивает при виде еды.

-Я не хочу жить в мире, где его нет.

-Ешь. Я не уйду, пока ты все не съешь. – он садится напротив, с чашкой чая.

-Я не голодна. – пытаюсь встать со стула, но тело не слушается. Евгений насильно сажает меня на место.

-Окажи ка мне почтение, и съешь эту чертову яичницу! – у меня нет сил спорить или сопротивляться. Я отламываю кусочек и засовываю в рот. Даже вкуса не чувствую. Осиливаю половину тарелки, и чувствую что больше просто не влезет.

-Я больше не хочу. – смотря в столешницу произношу я. Евгений все это время пристально следит за каждым моим движением.

-Я провожу тебя. – он приобнимет меня за талию, и я медленно поднимаюсь со стула. Первые шаги я делаю благополучно, но это все на что я способна. Евгений что-то проворчал, и подхватил меня на руки.

-Ты хоть что-нибудь весишь? – ворчит он, а у меня нет сил спорить или переговариваться. Кажется, он хороший человек, и не обидит мою маму. Он укладывает меня в кровать, и накрывает одеялом. Я сразу же сворачиваюсь клубочком, поджимая ноги. Когда дверь закрывается, я даю волю слезам. Плачу навзрыд. Легкие горят, лицо опухло, но я не могу остановиться.

-Почему ты оставил меня? Я так сильно тебя люблю.

Утро не приносит ничего, кроме головной боли. В моей комнате царит полумрак, несмотря на то, что солнце уже давно в зените. Вы когда-нибудь чувствовали себя опустошенной? Позвольте мне рассказать вам об этом чувстве. Это когда все краски мира превращаются в один цвет – серый. Это когда на любые звуки ты равнодушно смотришь в одну точку. Это когда тебе не нужна пища, а инстинкт самосохранения летит к чертям. Это когда в груди необъятная дыра, залатать которую не в состоянии даже самый искусный мастер. Это когда желание жить вытесняет ненависти ко всему миру. Это когда ты проклинаешь рассвет, ибо он несет еще один день наполненный болью и разочарованием. Это когда ты в слезах рвешь все его фотографии, а после истерически склеиваешь их по кусочкам. Это то состояние, в котором сейчас пребываю я.

Я сидела на кровати, обхватив свои ноги руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Повсюду были наши снимки. В парке, на аттракционах,  в Москве, Питере. У нас должно было быть еще много времени. Моя мама постоянно забегала в комнату, узнать нужно ли мне что-то, а я молчала. В моей голове была революция. Уже смерилась с тем, что меня ненавидят. И главное – я сама себя ненавидела. Как же мне хотелось причинить себе боль. Хотелось, чтобы физические раны отвлекли от душевных. На слабых ногах, я направилась в ванну. Набрав полные руки ледяной воды, я брызнула себе в лицо. Отшатнулась когда подняла голову, и встретилась со своим отражением в зеркале. Мне казалось, что на меня смотрят глаза убийцы. Я убила единственного человека, которого любила. Грудную клетку тяжело сдавило. Я с ненавистью посмотрела на себя, и с громким криком стукнула кулаком об стекло. Резкая боль пронзила руку, распространяясь по всей длине. Я осела на пол, и закрыла лицо руками. С моей руки текла кровь вперемешку со слезами.  Евгений ворвался, как ураган.

-Аня! – он опускается на колени, беря меня за поврежденную руку. – Что ты наделала?

-Я убийца, я убила его. – слез уже нет, есть какое-то садистское смирение.

-Что ты несешь? – он взял мое лицо в руки, но мой взгляд был расфокусирован. Его лицо расплывалось, а мое сознание уходило все дальше, в те места, в которых я еще не бывала.

-Смотри на меня! Не закрывай глаза, черт! – даже если бы я и не хотела закрывать глаз, то не смогла бы противиться этому. Боль стала заменяться непонятной легкостью, словно я пушинка. На заднем фоне разговаривают люди, но их голоса я слышу будто через вату. На смену легкости приходит тяжесть и снова боль. Пора бы уже привыкнуть. Несколько минут прибываю в таком сознании, но не решаюсь открыть глаза. Чувствую, как будто в чужом теле. Голова плохо соображает, а тело предательски болит. Каждая клеточка, словно в огне. Открыв глаза хочется рассмеяться. Я снова в больнице. Тот же белый потолок, лампочка постоянно затухающая в правом углу, но рядом уже не мама, а Женя. Еще не видела его таким суровым, и мне не понятна причина его переживаний. Я не его проблема, он был не обязан помогать. На моей руке тугая повязка, а в голове полная каша.