Нил Саймон - Один день из жизни жены Эйвери Мэнна Страница 8

Дэйн: Моя непосредственность — величайший дар природы!

Эйвери: Боже, Дэйн, не бери в голову!

Дэйн: Извини, Мэрилин, я не …

Мэрилин: Не знала? Не знала, что Эйвери был такой замкнутый, такой скрытый?

Дэйн: Конечно же, знала. Знала по его рассказам.

Мэрилин: Истории были обо мне?

Дэйн: Нет, о нём. Рассказы, так или иначе, всегда были о самом себе. О его неспособности открыть затаённые черты его характера перед людьми, которых он очень любил. И людьми, которые очень любили его.

Мэрилин: И ты одна из них, Дэйн, не так ли?

Дэйн: Что ты имеешь в виду?

Мэрилин: Одина из тех, кого он любил? Или из тех, кто его любил? Одина из тех, перед кем он не открылся до конца?

Дэйн: Эйвери ничего от меня не скрывал.

Мэрилин: Ты любила его, не так ли? (Дэйн кивает, без особого желания.)

Дэйн: Я любила его. Ты знаешь это.

Мэрилин: Боже, Дэйн, и как же ты его любила?

Дэйн: Рассказать, как я его любила? (Мэрилин отворачивается и кивает головой) Да, я любила его. Сначала как младенца, затем импульсивно, позже страстно и, в конце концов, как самого близкого друга. Последнее чувство было самым дорогим.

Мэрилин: Мне бы хотелось узнать, как это «страстно»? (Дэйн смотрит на нее с удивлением.)

Дэйн: Не дурачься, Мэрилин! Мне представляется, что момент «страсти» совсем тебя не касается!

Мэрилин: Дурачиться с тобой? Почему я должна дурачиться, если это касается супружеской неверности?

Эйвери: Могу себе представить, во что это может обернуться!

Дэйн: Я имею в виду проблемы Эйвери. Не могу себе представить, с какого бока можно притянуть сюда супружескую неверность.

Мэрилин: Проблемы Эйвери?

Дэйн: Его, его — ты знаешь. Что, мне назвать их?

Мэрилин: Да, конечно! Ты должна сказать! Какие проблемы!?

Дэйн: Его импотенция! Что, произнести по буквам?

Эйвери: ИМПОТЕНЦИЯ

Мэрилин: Не поняла, что? Импотенция??? Откуда ты взяла, что Эйвери был импотентом? (Дэйн проявляет явные признаки дискомфорта.)

Дэйн: От Эйвери. Мы никогда, я имею в виду, что мы никогда,… потому что он сказал, что у него была проблема, из чего я сделала вывод, что это была импотенция. Это то, что он сказал мне. Он был у врача.

Эйвери: Я не лгал ей. Она сама предположила, что у меня импотенция. И в этом нет моей вины. Она сама пришла к этому выводу, и это было подходящее объяснение для меня. Знаете, я не хотел терять ни агента, ни моей жены. Они обе меня устраивали.

Мэрилин: Он обращался к врачу не по поводу импотенции!

Дэйн: Нет!?

Мэрилин: Нет.

Дэйн: Не хочешь ли ты мне сказать, что у Эйвери не было этой проблемы?

Мэрилин: Конечно, нет! У Эйвери было много проблем, но только не импотенция. Кстати говоря, Эйвери был очень сексуальным.

Дэйн: Именно это я хотела услышать. (Дэйн подходит к гробу и начинает рыдать.)

Дэйн: Ты, сукин сын, даже не знаешь, какое счастье для тебя, что ты умер!

Эйвери: О, да, я знаю!

Дэйн: Я тебе все рассказывала о себе, готова была на все ради тебя, а ты мне лгал! Почему!? (Мэрилин) Я хочу быть рядом с ним!

Мэрилин: И я тоже. Вот почему он и рассказывал тебе свои истории.

Дэйн: Возможно, во всем происходящем появится смысл, если я выпью чего-нибудь крепкого.

Мэрилин: Принеси мне тоже чего-нибудь. Нет, принеси мне две порции, одну сейчас, вторую я выпью чуть позже. (Дэйн подходит к Мэрилин и крепко ее обнимает.)

Дэйн: Полагаю, от меня здесь будет мало прока.

Мэрилин: По правде, говоря, столько, сколько и от всех остальных. А теперь принеси мне выпить. Это будет кстати. Возможно, именно тогда появится, прежде чем закончится ночь, смысл во всем происходящем. (На лице Дэйн появляется улыбка, она уходит.) (Мэрилин поднимает глаза и видит входящих Эйнджел Эткинс и Уинни Эдемс)

Эйнджел — 25–30 лет, симпатичная, маленького роста брюнетка, полная здравого смысла, хотя не имеющая образования. Официантка, знавшая Эйвери в течение многих лет. Уинни — владелица рекламного агентства, с кем в течение многих лет Эйвери работал на свой страх и риск. Они тесно сотрудничали и, ей казалось, что она знает его. Уинни идет к Мэрилин, с которой они хорошо знакомы. Эйнджел, знавшая Мэрилин понаслышке, следует за Уинни.

Эйвери: Вот это да!!! Две мои подружки пришли вместе! Нет, нет, — это не то, что мне нужно было бы скрывать! Ну, да ладно… Уинни Адамс, владелица рекламного агентства, где я подрабатывал. Некоторое время мы очень даже тесно сотрудничали. Я имею в виду, что когда вам надо сделать что-нибудь стоящее, вы просто вынуждены иметь близкие контакты. И Эйнджел, с ней мы очень часто разговаривали, сидя за столом, упиваясь сельтерской. Возможно, мне не следовало так поступать, так как дружбу с ней невозможно объяснить жене. Да, я и никогда не пытался это делать. Но, я думаю, что это достаточно обычно иметь друзей разного пола. А вы как полагаете? Я не знаю точно почему, но я предпочитаю иметь друзей среди женщин. (Он смотрит на женщин в комнате.) Вы осуждаете меня за это?

Уинни: (обнимая Мэрилин). О, Мэрилин, прими мои соболезнования. Какая глупая смерть!!! Чертова подушка! Для всех нас это большая потеря. (Грегори возвращается с выпивкой для матери. Эйнджел улыбается ему, и он смотрит на нее с любопытством. Эми следует за братом.)

Уинни: Грегори, подойди и обними меня. Большой мальчик! (Он исполняет ее волю, она берет из его рук выпивку.) Спасибо! Это то, в чем я очень нуждаюсь сейчас. Ну, как у вас идут дела?

Грегори: Трудно, но я держусь.

Эми: Мы выдержим! Если только переживем этот день.

Уинни: Вы выдержите! Мы выдержим! Ну, а теперь, будь умницей и принеси, что-нибудь выпить своей матери и моей подружке, мисс Эткинс.

Эми: Я ему помогу! (Эми и Грегори уходят. Эйнджел и Мэрилин пристально смотрят друг на друга, чувствуется напряжение.)

Уинни: Ну, извини меня. Позволь тебе представить Эйнджел Эткинс — друг Эйвери. Где ты познакомилась с Эйвери?

Эйнджел: В баре, около агентства.

Мэрилин: Где?

Уинни: Это очень хороший коктейль-бар, недалеко от агентства. Эйвери, очевидно, заходил к нам после того, как решал там свои проблемы.

Мэрилин: Не хочешь ли ты сказать, что он выпивал, и я не знала об этом?

Эйнджел: Нет, нет, он не пил спиртное. Всё, что он с удовольствием выпивал, так это только содовую.

Уинни: С лимоном?

Эйнджел: Какая разница?

Уинни: Для меня, большая! Он писал рекламную статью о лайме настоящем. (разновидность лимона).

Эйнджел: Чаще всего с лимоном.

Уинни: Черт бы его побрал! А он не изменял своим вкусам!

Мэрилин: Хочется верить, что это так, но не могу! Выходит, что он приходил только для того, чтобы выпить стакан содовой!?

Эйнджел: Расслабиться, я думаю, уединиться от мышиной возни. Встретиться с друзьями, поболтать.

Мэрилин: (Уинни.) Поговорить с… этой… Эйнджел? (теперь Эйнджел) Ты его обслуживала, разговаривала с ним и ничего не требовала взамен? И вы стали настолько близкими, что он возвращался вновь и вновь? Не могло же это продолжаться без…

Эйвери: Это было не то, о чем ты думаешь.

Эйнджел: Это было не то, о чем вы подумали.

Мэрилин: Ну, как же это было? Со всеми удобствами, бьюсь об заклад. Эйвери всегда был готов отдаться изящным брюнеткам, ведь его первая жена была именно такой. Она тоже здесь, ее зовут Конни Парсон, и она не ангел, насколько мне известно. А может, я ошибаюсь, я столько раз в своей жизни ошибалась. Возможно, у вас есть желание с ней встретиться, чтобы удостовериться в моей правоте?

Уинни: Не думаю, что в этом есть необходимость, Мэрилин. (Эйнджел) Не так ли, Эйнджел?

Эйнджел: Действительно, собиралось достаточно много людей, но ничего «грязного», о чем вы думаете, не было.

Мэрилин: О чем я думаю?

Эйнджел: Я уверена что, не знаю.

Мэрилин: Но, ты только что сказала, какие бы взаимоотношения не были, это не было не то, о чем я подумала, значит, ты знаешь, о чем я подумала?

Эйнджел: Я только хотела сказать, что я знаю, о чем вы подумали.