Сергей ДИНОВ - Маскарон. Книга первая

Маскарон

Книга первая

Сергей Е. ДИНОВ

Дизайнер обложки М. З. Серб

Иллюстратор Екатерина Луганская

Иллюстратор Инна Романенко

Иллюстратор Наталья Кошиль

Иллюстратор Мария Кузнецова

© Сергей Е. ДИНОВ, 2017

© М. З. Серб, дизайн обложки, 2017

© Екатерина Луганская, иллюстрации, 2017

© Инна Романенко, иллюстрации, 2017

© Наталья Кошиль, иллюстрации, 2017

© Мария Кузнецова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-2548-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«М А С К А Р О Н»

Об авторе

Сергей Е. ДИНОВ,

(литературный псевдоним Сергея Евгеньевича Баранова),

автор сценариев анимационных, документальных, художественных фильмов и телевизионных сериалов, романов «СВЕРЧОК ДЛЯ ДЕВОЧКИ» (в редакции издательства ЭКСМО: «ЛОХ И БАНДИТЫ», «ЛОХ – ДРУГ БАНДИТОВ», «МЕШОК БАКСОВ И НЕМНОГО РУБЛЕЙ», «ГОП СО СМЫКОМ»), романа «БАРЫШНЯ С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ» (журнал АСД), киноромана «БЕЗДОНКА», сборников рассказов «ДАЛЬНЕЕ НЕБО», «ЛУТКОВА ИЗБУШКА» и др.

«Экслибрис», М. З. Серб, 1994

Книга Первая. МАСКАРОН

Вместо предисловия

История случилась долгая, замысловатая и неправдоподобная. Приключения, выпавшие на долю автора, его коллег и малознакомых людей легли в текст незаконченного сценария, повести и романа, но продолжают бередить воображение.

На всякий случай, стоит предупредить читателя: все персонажи и события в повествовании вымышлены, любые совпадения с реальными людьми совершенно случайны.

Действие романа намеренно перенесено в места известные автору по археологическим раскопкам и киноэкспедициям. Не стоит искать в повествовании правдивости и, тем более, достоверности. Всё выдумка от начала до конца. Но с некоторыми реальными эпизодами из жизни вольных раскопщиков и собирателей историй.

В 80-х годах прошлого столетия кинооператор по профессии по прозвищу Роба, назовем его – Роберт Воротов, год за годом свои отпуска проводил в Приазовье, с археологами на раскопках.

Искатели приключений, авантюристы, дикари от археологии под видом туристов шатались в поисках античных захоронений по всему побережью Меотиды1, именовали себя «черными» археологами, смело и без разрешения копались на развалинах древнейших городов Крыма и Кавказа, близ Пантикапеи2 и Фанагории3.

В прошлый сезон неутомимым раскопщикам удалось подрыться в один из нетронутых курганов знаменитой гряды Юз-Оба4 с южной стороны нынешней Керчи, но в тот же день им едва удалось унести ноги от местных, кои грабили залетных «москалей», относя к «москалям» всех без разбора.

Года два назад местная вооруженная банда на «гоп – стоп» взяла непростых ребят на джипах, что приехали с Урала с женами и любовницами отдохнуть на побережье Азова. От безмерной выпивки за пару дней отдыха сибиряки расслабились. По глупости на ночь в палаточном лагере не выставили охрану, и под утро сонными были застигнуты врасплох. Под дулами трех «калашниковых» и уральских трофеев: двух помповых ружей и трех «макаровых», – грабители пинками согнали беспечных туристов толпой в овраг и, повезло, что не расстреляли. Три джипа «паркетника» «чероки», два «крузака» внедорожника исчезли с богатой добычей в пыли приазовской степи бесследно.

Сибиряки оправились от первого шока, отправили перепуганных женщин по домам поездом из Анапы, вызвали с Урала подкрепление. Месяца два бешеная стая бодрых ребят рыла носами степь, овраги, буераки и даже плавни близ Азова. Ни одного отпечатка с протекторами покрышек угнанных со всем скарбом автомобилей не нашли.

Местный керченский любитель-историк, знаток и летописец бандитизма с времен знаменитого одесского Мишки Япончика, старичок лет семидесяти пяти посоветовал «москалям» оставить это безнадежное занятие и убираться восвояси, пояснил, что угнанные «джипари» будут отстаиваться с полгода под землей, в сети разветвленных катакомб, коими славна не только Одесса, но и всё известняковое побережье Меотиды. Сибиряки воспользовались советом мудрого старца, вернулись в порт Кавказ на пароме, затем в Анапе напились от бессильной ярости и разочарования до умопомрачения, утроили дебош на всю округу, откупились от милиции и разлетелись по домам после трех суток гульбы и пьянки. Добро наживать и ума прибавлять.

Однако, неутомимые копатели, а с ними «вечно» второй оператор Роберт Воротов, уже пятый сезон вольной, небезопасной «житухи», по месяцу, а то и по два – по три совмещали приятное с полезным. Купались, валялись в жаркие послеполуденные часы у моря, обустраивались на ночлег в брезентовых палатках на высоких утесах, на вечерних посиделках и выпивонах у костра выли под гитару песни, в общем, играли роли бесшабашных туристов. До восхода солнца, ранёхонько поднимались на промысел. В местах поселений древней Тмутаракани5 по утренней прохладе на три-четыре часа зарывались в шурфы6 пересохшей земли. Порой, но весьма редко, невероятная удача сопутствовала «черным» археологам. И тогда возвращались они домой с ценными находками, за которые «светило» бы им лет по пять, а то и более колонии «строгого режима», в случае, если бы государство накрыло «туристов» при совершении преступления.

Веселым раскопщикам в те времена было лет по тридцать, а их подругам и того меньше, потому в дурные головы искателей приключений и бродяг лишние мысли не лезли. Молодой задор, адреналин, любовные драмы и комедии покрывали робость, страх и совестливость отдельных членов группы. И год за годом неутомимо влекли авантюристов к новым, небезопасным приключениям.

Лет через десять – пятнадцать появятся первые компьютерные виртуальные игрушки, малые дети и переростки окунутся с головой в нереальный мир чужого вымысла, заработают геморрой и психические болезни.

Пока же земные копатели получали нервные потрясения и расстройства в реальном мире. И этот мир преподносил им невероятные сюрпризы.

Сосуд для слез

(короткая повесть о трагической любви)

«Моя грусть», К. Луганская, 2004

Ничего особенного не случилось, вернее, не успело случиться в отношениях Роберта и Лины. Громоздкий, неповоротливый, угрюмый, молчаливый верзила, по прозвищу Роба, привлек внимание подруги одного из «черных» копателей мужской сдержанностью, физической силой, умением держаться с достоинством в любых ситуациях, смешных, трагичных, катастрофических, повседневных. В часы отдыха угрюмец Роба предпочитал молчаливое одиночество. В компании держался особняком, но не вызывал отторжения. Его присутствие как бы усиливало мужской статус археологов. Роба по-пиратски повязывал голову черной банданой с готическим логотипом «Ария»7, ходил вразвалочку, как королевский пингвин, с оплывшим, но до сих пор мускулистым голым торсом. Через неделю раскопок Роба почернел от загара, как мулат, и перестал бояться ожогов жгучего солнца. Слился с дикой природой Азова, сжился с благодатной полевой жизнью искателей удачи. Это было его добровольное угрюмое одиночество, когда прошлые подруги надоели, а новых было лень искать, ублажать, содержать.

Ранним утром, каждый раз перед началом раскопок, для призыва «госпожи удачи» в поисках древностей, Роба совершал шутливый мистический ритуал: выставлял на дно раскопа пластиковую фигурку Пегаса8, становился на колени, бормотал одному ему ведомые заклинания, не обращая внимания на ироничные ухмылки коментарии других копателей.

В первый же день приезда Роберта в экспедицию Лина (полное имя девушки – Элина) приметила могучего увальня, но свой интерес спрятала за долгим изучающим прищуром тающих глаз. Худощавая, симпатичная девица, с живыми взглядом неукротимой искательницы приключений, афёр и надежных партнеров по этим афёрам. Она не была создана для семьи и быта. Она была свободна ото всего, от любых обязательств, что могли сковать или ограничить ее свободу. Одевалась несколько неряшливо, но мило, носила долгополый ситцевый сарафан, стянутый резинкой выше крепкой груди. Ее ключицы обозначали милые впадинки у загорелых плеч. Ходила босиком. Тонким «хайратником» – плетеным ремешком из кожи перехватывала через лоб длинные волосы, выгоревшие до желтизны.

Любила осознанное одиночество, бродила по безлюдному побережью Азова, купалась, загорала, без одежды. Возвращалась в сумерках в лагерь, подновленная свежим загаром под цвет горького шоколада, отрешённая, задумчивая, с загадочным видом, будто снова и снова, день за днем открывала одной ей ведомый смысл жизни. Это было ее вопиющее одиночество. Когда молода, красива, независима. Когда удобно быть одной, но мечтаешь о партнере. Но год за годом и близко не находишь пару, подходящую по образу жизни, идентичную по непреодолимой тяге к культурному бродяжничеству, к абстрактному творчеству, будь то замысловатая графика на акварельной бумаге шариковой ручкой, вылепливание диковиных фигурок из разноцветной глины и запекания сувениров для столичных друзей под южным солнцем, плетение «фенечек», браслетов, украшений из цветного бисера, аппликаций на картоне и фанере из подручных предметов – засушенных цветов, жуков, радужных камешков и даже высохших лягушек.