Владимир Кевхишвили - Поэма о Любви

Владимир Кевхишвили

Поэма о любви

Нет больше той любви, как

если кто положит жизнь

свою за друзей своих.

Действующие лица

ДАМИАН – о. Дамиан де Вёстер, католический монах, священник;

НАСТОЯТЕЛЬ – настоятель Лувенского монастыря Конгрегации Святейших Сердец Иисуса и Марии (Бельгия);

БРАТ АЛЬБЕРТ,

БРАТ ЛЕВ,

БРАТ ФИЛИПП – монахи Лувенского монастыря;

МОНАХИ – другие монахи Лувенского монастыря;

ПРИОР-ПРИВИНЦИАЛ – глава монастырской общины на Гавайях;

ОТЕЦ ВИКЕНТИЙ – священник из Европы;

ИАКОВ – ирландский рабочий;

ПАСТОР СТИВЕНС – протестантский проповедник;

ИЛИО – гавайский юноша;

КАИУКИ – подруга Илио;

ЛЕПОА – мать Илио;

ПАЭЛО – отец Илио;

ОХИРА – младшая сестра Илио;

КА-ОУА – младший брат Илио;

УКУА – сосед семейства Паэло;

Жители деревни на острове Оаху;

1-й, 2-й, 3-й ПОЛИЦЕЙСКИЕ;

ЛОЭО,

ОХЕО,

ХОКУПА,

УПОЛО,

КАЛАХА – прокаженные острова Молокаи;

Иные прокаженные;

БОЛЬНОЙ.

В основе сюжета данного произведения – реальные обстоятельства жизни и деятельности христианского миссионера Дамиана (Жозефа) де Вёстера (1840–1889).

Действие поэмы, за исключением пролога и эпилога, происходит на островах Оаху и Молокаи Гавайского архипелага в 70–80 х. годах XIX столетия.

Пролог

БЕЛЬГИЯ, ЛУВЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

День рождения ДАМИАНА. Монахи сидят в трапезной и обедают.

БРАТ АЛЬБЕРТ:

Поздравим, братия мои,

Сегодня Дамиана!

Да будут долги его дни,

Молитвы неустанны!

МОНАХИ:

Аминь.

(ДАМИАН встаёт).

БРАТ ЛЕВ:

Да будут все труды его

Служить Христовой вере!

Пусть люди все до одного

Найдут к спасенью двери!

МОНАХИ:

Аминь.

БРАТ ФИЛИПП:

Пусть стадо Божие растёт

И крепнет год от года,

Пусть Дамиан его пасёт

В любую непогоду.

МОНАХИ:

Аминь.

(Вдруг в трапезную заходит НАСТОЯТЕЛЬ).

НАСТОЯТЕЛЬ

(ДАМИАНУ):

Что, сын мой, доля непроста

Отшельника-монаха?

ДАМИАН:

Трудясь для Господа Христа,

Душа не знает страха.

НАСТОЯТЕЛЬ:

Да будет так. Вперёд смотри,

В тебе есть духа сила.

БРАТ АЛЬБЕРТ:

Ему сегодня тридцать три…

ДАМИАН:

Как Иисусу было,

Когда Он принял тяжкий Крест,

Чтоб сделать мир добрее.

НАСТОЯТЕЛЬ:

Есть на Земле немало мест

Голгофы пострашнее.

(Делает знак ДАМИАН у следовать за ним. ДАМИАН и НАСТОЯТЕЛЬ выходят из трапезной и заходят в соседнее помещение).

НАСТОЯТЕЛЬ:

Молокаи. Когда-нибудь

Ты слышал это слово?

(Дамиан отрицательно качает головой).

НАСТОЯТЕЛЬ:

Боишься смерти ты?

ДАМИАН:

Ничуть.

Душа моя готова

Во Имя Господа страдать

И принять смерть любую…

НАСТОЯТЕЛЬ:

Постой. Я должен рассказать

Всю правду непростую.

Итак, представь перед собой

На краткий миг хотя бы

Гавайи – Божий рай земной,

Лазурный берег, крабы,

Магнолий белые цветы

И пляжи золотые,

Край света, радости, мечты…

(ДАМИАН с недоумением смотрит на НАСТОЯТЕЛЯ. НАСТОЯТЕЛЬ продолжает):

Селения пустые,

Повсюду смерть, повсюду хворь,

И все болезни сразу:

Чума, холера, оспа, корь,

Теперь вот и проказа.

Туземцы там как мухи мрут,

Их сотнями хоронят,

Миссионеры прочь бегут,

Больных на остров гонят[1],

Где нет условий никаких —

Жилья и лазаретов.

Тот остров – кладбище живых.

Что скажешь ты на это?

ДАМИАН

(после небольшой паузы):

Когда же плыть, святой отец?

НАСТОЯТЕЛЬ:

Сейчас, после молитвы.

(ДАМИАН приклоняет голову и идет помолиться).

НАСТОЯТЕЛЬ

(осеняя его вослед крестным знамением):

.

Благослови его, Творец,

Для самой важной битвы!

Часть I

ГОДОМ РАНЕЕ. ГАВАЙИ. ОСТРОВ ОАХУ

Картина первая

ПЕСЧАНЫЙ ПЛЯЖ НА БЕРЕГУ ОКЕАНА.

Раннее утро. КАИУКИ разводит огонь, ИЛИО всё ещё спит. Рядом с ним лежит гитара и несколько кокосовых орехов.

КАИУКИ:

Илио, друг прекрасный мой,

Пора бы просыпаться!

Уж солнце в водах за горой

Собралось искупаться,

Уж птицы весело поют,

Цветы давно раскрылись…

Вставай, валяться хватит тут!

ИЛИО

(открывает глаза, в которых попеременно отражаются недоумение и восхищение):

Ты мне сейчас приснилась!

Ты наяву и ты во сне –

Какое это чудо!

При солнце ясном, при луне…

КАИУКИ:

А где я лучше буду?

ИЛИО:

Как с неба сшедшая звезда,

Что светит и в ненастье,

Прекрасна ты везде, всегда,

Ты – жизнь моя и счастье!

Ты – нежный ветер поутру,

Ты – моря вкус солёный,

Ты – туча влажная в жару,

Прохладный воздух горный!

Я разрываюсь от любви…

О, дай скорей мне руки!

КАИУКИ:

Илио, крабов налови!

ИЛИО:

Я мигом, Каиуки!

(Берёт кокосовый орех, разбивает его о камень, делает несколько глотков, хватает корзину и бежит к океану. КАИУКИ садится на землю и поёт, глядя на море):

КАИУКИ:

Все прекрасны дни

До одного.

Яркие огни

В глазах его,

Нежные слова

Мне говорит,

А Калелуа[2]

Шумит, шумит…

Может это сон,

А может нет.

Он в меня влюблён,

Сомнений нет.

Мягкая трава

Манит, манит,

А Калелуа

Шумит, шумит…

Губы словно мёд

Его точь в точь.

Сердце пусть поёт

И день и ночь,

Сердце пусть всегда

Любовь хранит,

А Калелуа

Шумит, шумит…

(Некоторое время сидит и задумчиво смотрит вдаль. Затем допивает сок кокосового ореха, бросает скорлупу в костёр, берёт гитару ИЛИО и осторожно трогает её струны. Очень скоро прибегает радостный ИЛИО с корзиной, полной крабами. Вдыхает кокосовый аромат костра).

ИЛИО:

Как этот запах я люблю!

Держи еду, хозяйка.

(Протягивает КАИУКИ корзину).

КАИУКИ:

(беря корзину):

Сейчас я мясо отделю,

А ты пока сыграй-ка.

(Вручает ИЛИО гитару, а сама начинает разделывать крабов и складывать их на угли. ИЛИО берёт гитару, играет гавайскую мелодию и поёт, на ходу придумывая слова):

ИЛИО:

Я тебе, конечно, сыграю…

Солнце в небе как мякоть папайи,

А луна словно жёлтый кокос…

Как достать его – вот в чём вопрос!

Пусть не так длинны мои руки,

Но ведь рядом со мной Каиуки,

Я подброшу её высоко –

И луну мы достанем легко!

(КАИУКИ смеётся, ИЛИО отставляет гитару в сторону, нежно обнимает КАИУКИ и покрывает её поцелуями).

Картина вторая

ДЕРЕВНЯ. ХИЖИНА РОДИТЕЛЕЙ ИЛИО.

ПАЭЛО чинит рыболовные снасти, ЛЕПОА толчёт в ступке корни таро[3], ОХИРА – девочка лет восьми, играет на полу в ракушки с маленьким КА-ОУА.

ЛЕПОА:

Илио где-то загулял…

ПАЭЛО:

Наверно, с Каиуки…

Совсем уже он взрослым стал.

Вот скоро будут внуки

У нас с тобой. Ты, мать, их ждёшь?

ЛЕПОА:

Летит как быстро время!

Не так давно он был похож

На птенчика ней-нея.[4]

Но может лучше не сейчас?

Сидел бы с нами, дома.

Любовь придёт ещё не раз…

(Слышится стук в дверь, затем в хижину заходит УКУА).

УКУА:

Нет ли, хозяйка, рома?

Алоха![5]

ПАЭЛО

(радостно):

Заходи, сосед,

Садись за стол наш смело!

Вот только рома в доме нет…

УКУА:

Весёленькое дело!

ЛЕПОА:

Ну, расскажи как ты живёшь?

В округе что твориться?

УКУА:

Повсюду горе, слёзы, ложь,

Испуганные лица:

Добралась и до нас болезнь,

Что тело разлагает.

Кто заболеет – в язвах весь,

Как смрадный труп воняет,

И так он заживо гниёт,

Пока совсем не сдохнет…

ПАЭЛО:

О, бедный, бедный наш народ!

УКУА:

В нём скоро дух иссохнет.

Как белые сюда пришли,

Век кончился приятный.

Они заразу принесли

И этот ром проклятый!

Но близится уже конец

Всем иноземным ворам,

Король наш – истинный мудрец,

Он им покажет скоро!

Позора смоет он пятно,

И будет нам не стыдно…

А где Илио ваш? Давно

Его нигде не видно.

ЛЕПОА:

Он с девушкой своей все дни,

Ей имя – Каиуки.

Вдвоём не ведают они

Ни бед, ни сна, ни скуки.

УКУА:

Эх, молодость, всё нипочём –

Любить бы лишь беспечно…

Но для того ли мы живём?