Мария Арбатова - Пробное интервью на тему свободы Страница 10

Вадим Петрович. Надо в цветы насыпать сахару.

Галя. Одну секундочку. (Убегает, возвращается, бросает в каждую вазу по куску сахара.)

Вадим Петрович. Сахар не уносите. Пригодится к чаю.

Галя. Конечно. Я такой торт купила, сейчас покажу. (Убегает, приносит торт.) Ну как?

Вадим Петрович. Шедевр.

Галя (ставит торт в центре стола). Я даже свечки купила, чтоб все как полагается. Тридцать пять свечек! Как подумаешь, что Ритке уже тридцать пять! (Втыкает свечки.) У нас на работе все прямо зачитывались вашим интервью!

Вадим Петрович. В доме повешенного не говорят о веревке.

Тимур (поет).

Не плачь, Маша, я здесь!

Не плачь, солнце взойдет!

(смотрит на часы) Без десяти семь…

Дубровский (смотрит на свои). Без пятнадцати.

Вадим Петрович. А эти обои, это что, концептуальное искусство?

Тимур (поет).

Он понял, что некому мститьИ радостно дышит…

Вадим Петрович. У друга моего сына вся стена заклеена газетными заголовками, а у окна стоит гипсовый Володя Ульянов с отбитыми ручками, он его украл в каком-то доме пионеров…

Пауза.

Галя. А я сегодня совсем не спала. Чью-то машину под окном угоняли. Она так кричала, прямо как человек.

Пауза. Входит Олег, у него в руках одна роза.

Олег. Добрый вечер.

Все здороваются с ним.

Олег (Гале). А где Рита?

Галя (торопливо). Она сказала, в шесть. Вот все ждем. И дверь была открыта. Наверное, скоро придет. Может быть, она поехала за детьми? Но она хотела с мамой и с детьми завтра, отдельно. Может быть, она стоит где-то в очереди?

Олег (ставит розу в один из букетов). Собственно, я зашел за книгой. (Копается в книгах.)

Дубровский. Мат.

Тимур. Не плачь, солнце взойдет… Какой же это мат?

Вадим Петрович. Я думаю, что можно начинать.

Галя. Без именинницы?

Тимур. Начинайте.

Вадим Петрович. Галочка, если можно, бутылку шампанского.

Галя. Одну секундочку.

Дубровский. Может быть, что-то случилось?

Вадим Петрович. Человек – это стиль.

Галя (приносит шампанское). Вот, пожалуйста.

Вадим Петрович. И салфетку.

Галя (подает первую салфетку из стопки). Пожалуйста.

Вадим Петрович (глядя на салфетку). А вот и эпистола. «Простите меня, ради бога. Так получилось, что я не успеваю никого предупредить. Я улетела в Нью-Йорк. Я всех вас очень люблю. Маргарита».

Пауза.

Галя. Откуда у нее деньги на билет?

Дубровский. Почему ей так быстро дали визу?

Пауза.

Вадим Петрович. Видимо, командировка. (Открывает шампанское.) Галочка, раздайте бокалы.

Дубровский. Я бы предпочел выпить с именинницей. (Берет бокал.)

Олег. Я зашел за книжкой. (Берет бокал.)

Тимур. Хороший автобус уехал без нас… (Берет бокал.)

Вадим Петрович. Предлагаю тост за Риту, потому что в жизни, в которой мы ходим и едим друг друга как шахматные фигуры, она олицетворяет собой праздник непослушания. (Пьет.)

Олег. Вам кажется это праздником?

Звонит телефон.

Галя (Олегу). Возьми трубку.

Олег. Ты ближе.

Галя (поднимает трубку). Я слушаю. Маргариту? А ее нет. А кто ее спрашивает? Это вы? Правда, это вы? (Машет всем.) Тише! (Хотя и так все замерли.) А она, понимаете… А разве вы не знаете? Она улетела… Она улетела к вам в Нью-Йорк! А вы откуда? Вы приехали? Это правда? А она улетела… А вы откуда звоните? От метро? Ну надо же! А она улетела…

Распахивается стенной шкаф, оттуда выпрыгивает Маргарита в вязаном платье, босиком, бросается к телефону, вырывает у Гали трубку.

Маргарита. Где ты? У метро? Так иди, беги скорей. Я? Я не улетала. Я была в стенном шкафу. Так получилось. У меня начался приступ острой тоски, я поняла, что убежать уже не успею. Я там сидела и тихо плакала.

Вадим Петрович (подходит к Маргарите, целует руку, подает ей коробочку с подарком). Поздравляю!

Маргарита (машинально кивая). Там очень душно, в шкафу. И пончо сверху гнусно щекотало меня своей бахромой!

Галя. Вот скажите, скажите ей, что она дура! Он потом все равно свалит в Америку!

Вадим Петрович. Пойдемте, Галочка! Пойдемте. (Почти жестко уводит ее.)

Маргарита. Я сидела на старом телевизоре. И у меня теперь все ноги в таких вафельных вмятинах. И очень больно.

Тимур.

Из леса выходит старик,А глядишь, он совсем не старик,А, напротив, совсем молодойКрасавец Дубровский…

(Берет ножницы, обрезает веревку, на которой висит глобус Земли, тащит его за собой за веревочку как детскую машинку, выходит.)

Маргарита. Было так больно, что я уже не выдерживала, хорошо, что ты позвонил, ты меня просто спас.

Олег выходит.

Маргарита. Почему ты не идешь, а разговариваешь? Ты можешь одновременно идти сюда и разговаривать?

Дубровский подходит к Маргарите, надевает ей на шею колье.

Маргарита (Дубровскому). Спасибо!

Дубровский. Передай ему, что если он вернется в Нью-Йорк, то я лично найду его. И пристрелю. Около Статуи Свободы. (Выходит.)

Маргарита. Я боюсь, что ты повесишь трубку и дематериализуешься. Давай так: я кладу трубку на стол, ты говоришь минут пять про то, как ты меня любишь, а я пока бегу к метро. Я все равно буду слышать все, что ты говоришь!

Она кладет трубку на стол, торопливо надевает туфли, набрасывает пальто, бежит, потом возвращается, зажигает свечи в торте.

(Считает свечки). Тридцать пять! Какой ужас!

Убегает.

ЗАНАВЕС.