Агнесса - Владимир Константинович Внук Страница 11

Бонавентура Раковский

(кузнецу)

И о ногах не позабудьте.

Ей больше некуда бежать.

Агнесса кладёт правую ногу на наковальню, теряет равновесие, но подмастерье успевает её поддержать.

Подмастерье

Вы нас, княжна, не обессудьте…

Агнесса

Вас я не смею осуждать.

Подмастерье надевает на щиколотку девушки браслет кандалов, вставляет заклёпку, кузнец делает несколько ударов молотом.

Кузнец

(Агнессе)

Так, хорошо… другую ногу!

(подмастерью)

Водою не забудь залить…

Минута – вот и вся недолга!

(Бонавентуре Раковскому)

Теперь извольте заплатить!

Настоятель подходит к девушке, внимательно осматривает её ручные и ножные кандалы. довольно кивает головой, отсчитывает кузнецу несколько литовских грошей,

Агнесса

(рассматривая звенья своих оков)

Всего лишь несколько колец

Скрепленных цепью воедино

Вот здесь – начало, здесь – конец.

Так в логике: вот здесь – причина,

Здесь – следствие. И так подряд

Идут субъект и предикат.

Что в основание легло,

То следствие назад вернуло,

И новых знаний не дало:

Dictum de omni et de nullo…

Бонавентура Раковский выходит из кузницы.

За ним мелкими шагами, насколько позволяют цепи, выходит Агнесса, которую подгоняют отец Иоаким и горбатая монахиня.

Из-за печи выходит Анна Алоиза Острожская.

Анна Алоиза

(глядя вслед Агнессе)

Прощай, сестра! В грязи темницы,

Под тяжестью железных пут

Ты будешь плакать и молиться,

Земной заканчивая путь.

О, как мучительно и сладко

Тебя под землю провожать,

И от слепой судьбы подарка

Нетерпеливым сердцем ждать!

СЦЕНА XVI.

ЕСТНИЦА В ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО ФРАНЦИЗСКА АССИЗСКОГО В ГОЛЬШАНАХ.

6 августа 1618 года.

По лестнице спускается Бонавентура Раковский с факелом в правой руке, и со связкой ключей – в левой. Неровное пламя освещает крутые осклизлые ступени, покрытые плесенью сырые кирпичные стены, низкие своды.

За настоятелем, звеня оковами, идёт Агнесса. За ней следует горбатая монахиня, которая подгоняет девушку ударами в спину.

Замыкает процессию отец Иоаким.

Отец Иоаким

(горбатой монахине)

Меня когда-то обучил

Секрету старый церопластик:

Разлить на паперти чернил

И подождать, пока ненастье

Закроет небо, свечку взять

И две фигурки изготовить.

Одну невестою назвать,

Другую – женихом. Исполнить

Венчания обряд святой,

Прочесть над ними заклинанье –

И станут мужем и женой

Два человеческих создания.

Горбатая монахиня

Обман!

Отец Иоаким

Не веришь, так молчи.

Горбатая монахиня

А я другое знаю средство:

Нагреть над пламенем свечи

Иглу стальную и два сердца

На дереве нарисовать,

И в пятничное полнолунье…

Отец Иоаким

Горбатая, да хватит врать!

Горбатая монахиня

Не веришь мне – спроси колдунью!

Отец Иоаким и монахиня смеются.

Наконец процессия подходит к небольшой, обитой позеленевшими медными листами двери. Над дверью, под самим потолком, темнеет вырезанная на камне надпись “VADE IN PACE”. Бонавентура Раковский отпирает висячий замок, отодвигает засов и со скрипом открывает дверь. Агнесса стоит на пороге, не решаясь переступить через порог тюрьмы.

Отец Иоаким

Ну ты, шептуха, чаровница!

Шагай, мечтать не время!

Горбатая монахиня

Эй!

Благочестивая блудница!

Звени цепями веселей!

Горбатая монахиня грубо толкает Агнессу в спину – девушка делает неловкий шаг, спотыкается о порог и падает на пол камеры. Настоятель захлопывает дверь.

Слышно бряцанье ключей, скрип засова, скрежет запираемого замка, звучат удаляющиеся шаги. Наконец всё смолкает.

Агнесса встаёт и окидывает взглядом убогое убранство тюрьмы – низкий, в потеках воды, сводчатый потолок, покрытые плесенью голые кирпичные стены, грязный каменный пол. Вверху, под самым потолком, белеет забранное толстой ржавой решёткой окно. В правом углу находится приземистый стол, рядом – треногий табурет. В противоположном углу установлены грубо сколоченные деревянные нары, покрытые охапкой соломы.

Девушка, звеня цепями, подходит к кирпичной стене, испещрённой граффити: именами, цитатами из Библии, вертикальными полосками, которыми предыдущие узники отмечали дни своего заключения. В центре стены рукой неизвестного узника начертан широкий крест.

Агнесса

Окно с ладонь, кувшин, солома,

Решётка, влажная от слез,

Кольцо в стене, витые своды…

Что вам увидеть довелось?

Скажите мне, какую тайну

Невольный гость доверил вам?

Какую летопись страданий

Безвестный узник написал

На ваших каменных страницах,

Которым, видно, не судьба,

Увы, ни разу не открыться

До часа Страшного суда?

СЦЕНА XVII.

ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО ФРАНЦИЗСКА АССИЗСКОГО В ГОЛЬШАНАХ.

26 августа 1618 года.

На столе горит тусклая свеча, стоит кружка воды, накрытая ломтём хлеба.

Возле забранного решёткой окна стоит Агнесса.

Агнесса

Бледнеет медленно восток,

В деревне петухи проснулись.

Прохладный утренний поток

Подул с реки, и улыбнулось

В далекой чёрной вышине

Звёзд бесконечных многоточье.

Сама с собой наедине

Я провела остаток ночи…

Наедине сама с собой?

Нет, я всегда, всегда с тобой!

Девушка берёт перо и пишет письмо Томашу Сапеге:

«Пусть я осуждена безвинно,

Пусть мне назначено судьбой

Прожить не во дворце княгиней,

А узницей тюрьмы сырой,

Но мне приятно прикасанье

К холодной ледяной стене,

И сладострастные мечтанья,

И размышленья в тишине.

И бесконечный, откровенный

С тобой неспешный разговор

Тебе я всю себя вверяю –

Свою невинность, свой позор.

Я – узница – душой и плотью!

Пусть мои ноги в кандалах

Пусть на плечах моих лохмотья,

Пусть руки слабые в цепях,

Пусть ворот рубища распахнут,

Пусть на груди горит клеймо,

Пусть нечистотами здесь пахнет,

Пусть я в сырой темнице – но! –

Я влюблена! И в этом только

Мое и счастье, и вина,

В тюрьме я счастлива, поскольку

Я влюблена! Я влюблена!

Я – узница! И это слово

Я с тайной нежностью пою:

Моя неволя – не в оковах,

А в том, что я тебя люблю…»

В коридоре слышны шаги, лязгает засов. Агнесса торопливо прячет письмо в рукав рубахи. Открывается дверь, и в темницу входит патриарх Игнатий в сопровождении отца Иоакима.

Патриарх Игнатий

О небо! Вы ли это, пани?

Кто это смел? Скандал какой!

Возможно ль описать словами

Что вижу я перед собой?

Агнесса

Словам подвластно все – лишь длинный

На это надобен язык.

Слова подобны мягкой глине.

Для тех, кто эту мысль постиг,

Слова – что глина: ловкость рук –

И никаких душевных мук.

Но, впрочем, я прошу прощенья:

Девице глупой невдомёк,

Что вы с преважным порученьем

Пришли сюда.

Патриарх Игнатий

Помилуй, Бог!

Клянусь душой…

Агнесса

(указывая на грудь патриарха)

Вот эту массу

Зловонную, как старый гной,

Кровоточащую, как мясо,

Вы называете душой?

Патриарх Игнатий