Генрик Ибсен - Привидения Страница 12

ОСВАЛЬД. И ты?

ФРУ АЛВИНГ. Меня с детства учили исполнению долга, обязанностям и тому подобному, и я долго оставалась под влиянием этого учения. У нас только и разговору было, что о долге, обязанностях – о моих обязанностей, об его обязанностях… И, боюсь, наш дом стал невыносим для твоего отца, Освальд, по моей вине.

ОСВАЛЬД. Почему ты никогда ничего не писала мне об этом?

ФРУ АЛВИНГ. Никогда прежде не представлялось мне все это в таком свете, чтобы я могла решиться заговорить об этом с тобой, его сыном.

ОСВАЛЬД. Как же ты смотрела на все это?

ФРУ АЛВИНГ (медленно). Я видела только одно – что твой отец был человеком погибшим еще прежде, чем ты родился…

ОСВАЛЬД (глухо). А-а! (Встает и идет к окну.)

ФРУ АЛВИНГ. И вот еще меня преследовала мысль, что Регина, в сущности, своя в доме, как и мой собственный сын.

ОСВАЛЬД (быстро оборачиваясь). Регина?..

РЕГИНА (вскакивая, едва внятно). Я?..

ФРУ АЛВИНГ. Да, теперь вы оба знаете.

ОСВАЛЬД. Регина!

РЕГИНА (как бы про себя). Так мать была, значит, таковская…

ФРУ АЛВИНГ. Твоя мать во многих отношениях была хорошая женщина, Регина.

РЕГИНА. Но все-таки таковская. Да, и я иногда так думала, но… Ну-с, сударыня, так позвольте мне уехать сейчас же.

ФРУ АЛВИНГ. Ты серьезно хочешь, Регина?

РЕГИНА. Ну да, конечно.

ФРУ АЛВИНГ. Разумеется, ты свободна, но…

ОСВАЛЬД (идет к Регине). Уезжаешь? Но ведь ты своя в доме.

РЕГИНА. Merci, господин Алвинг… Да, теперь, верно, я могу звать вас Освальдом. Но это совсем не так вышло, как я думала.

ФРУ АЛВИНГ. Регина, я не была с тобой откровенна…

РЕГИНА. Да, уж грешно сказать! Знай я, что Освальд больной… И раз теперь между нами не может выйти ничего серьезного… Нет, я никак не могу запереться тут в деревне и загубить свою молодость в сиделках при больных.

ОСВАЛЬД. Даже при таком близком тебе человеке?

РЕГИНА. Нет уж, знаете. Бедной девушке надо пользоваться молодостью. А то и оглянуться не успеешь, как сядешь на мель. И во мне ведь тоже есть эта жизнерадостность, сударыня!

ФРУ АЛВИНГ. Да, увы… Не сгуби себя, Регина!

РЕГИНА. Ну, чему быть, того не миновать. Если Освальд пошел в отца, так я, верно, в мать… Позвольте спросить, сударыня, пастор знает насчет меня?

ФРУ АЛВИНГ. Пастор Мандерс все знает.

РЕГИНА (суетливо набрасывает платок). Так мне надо поскорее собраться, чтобы захватить пароход. Пастор такой человек – с ним можно поладить. Да, сдается, что и мне будет так же с руки попользоваться теми денежками, как и этому противному столяру.

ФРУ АЛВИНГ. Желаю, чтобы они пошли тебе впрок.

РЕГИНА (глядя на нее в упор). А не мешало бы вам, сударыня, дать мне воспитание, как дочери благородного человека. Оно бы больше подошло для меня. (Закидывая голову.) Ну да наплевать! (Озлобленно косясь на закупоренную бутылку.) Мне, пожалуй, еще доведется распивать шампанское с благородными господами.

ФРУ АЛВИНГ. А понадобится тебе родной дом, Регина, приходи ко мне.

РЕГИНА. Нет, покорно благодарю. Пастор Мандерс, верно, позаботится обо мне. А плохо придется, так я знаю дом, который мне ближе, который мне ближе.

ФРУ АЛВИНГ. Чей же это?

РЕГИНА. Приют камергера Алвинга.

ФРУ АЛВИНГ. Регина, я вижу теперь – ты погибнешь!

РЕГИНА. Э, ладно! Adieu! (Кланяется и уходит через переднюю.)

ОСВАЛЬД (глядя в окно). Ушла!

ФРУ АЛВИНГ. Да.

ОСВАЛЬД (бормочет). Как все это было нехорошо.

ФРУ АЛВИНГ (подходит к нему и кладет ему руки на плечи). Освальд, милый мой, это очень потрясло тебя?

ОСВАЛЬД (оборачиваясь к ней лицом). Это насчет отца, что ли?

ФРУ АЛВИНГ. Да, насчет твоего несчастного отца. Боюсь, что это слишком сильно на тебя подействовало.

ОСВАЛЬД. С чего ты взяла? Разумеется, меня это крайне поразило. Но, в сущности, мне это довольно безразлично.

ФРУ АЛВИНГ (снимая руки). Безразлично? Что твой отец был так бесконечно несчастен?!

ОСВАЛЬД. Разумеется, мне жаль его, как и всякого другого на его месте, но…

ФРУ АЛВИНГ. Только? Родного отца!

ОСВАЛЬД (раздражительно). Ах, отца… отца! Я же не знал совсем отца. Только и помню, что меня раз стошнило по его милости.

ФРУ АЛВИНГ. Прямо подумать страшно! Неужели все-таки ребенок не должен чувствовать привязанности к своему родному отцу?

ОСВАЛЬД. А если ему не за что благодарить отца? Если он даже не знал отца? Или ты в самом деле так крепко держишься старых предрассудков, ты, такая развитая, просвещенная?

ФРУ АЛВИНГ. Так это один предрассудок!..

ОСВАЛЬД. Ты сама должна понимать, мама, что это просто ходячее мнение… Одно из многих пущенных в ход, чтобы затем…

ФРУ АЛВИНГ (потрясенная). Стать привидениями.

ОСВАЛЬД (бродя по комнате). Да, пожалуй, назови их привидениями.

ФРУ АЛВИНГ (порывисто). Освальд… так ты и меня не любишь?

ОСВАЛЬД. Тебя-то я хоть знаю…

ФРУ АЛВИНГ. Да, знаешь, и только!

ОСВАЛЬД. И знаю, как горячо ты любишь меня, за что, конечно, я и должен быть тебе благодарен. И вдобавок ты можешь быть мне бесконечно полезна по время болезни.

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, Освальд. Не правда ли? О, я просто готова благословлять твою болезнь за то, что она привела тебя ко мне. Я вижу теперь, что ты еще не мой, мне надо завоевать тебя.

ОСВАЛЬД (раздражительно). Да, да, да, все это одни разговоры. Ты помни, я больной человек, мама. Не могу много думать о других, мне впору думать о себе самом.

ФРУ АЛВИНГ (упавшим голосом). Я буду довольна и малым и терпелива, Освальд.

ОСВАЛЬД. И весела, мама!

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, мой мальчик, ты прав. (Подходит к нему.) Ну что же, сняла я с тебя тяжесть упреков и угрызений совести?

ОСВАЛЬД. Да. Но кто снимет тяжесть страха?

ФРУ АЛВИНГ. Страха?

ОСВАЛЬД (бродя по комнате). Регину и просить не пришлось бы.

ФРУ АЛВИНГ. Я не понимаю. Какая связь: этот страх и Регина?

ОСВАЛЬД. Очень теперь поздно, мама?

ФРУ АЛВИНГ. Раннее утро. (Выглядывает в окно веранды.) Заря занимается на высотах. И погода будет ясная, Освальд. Скоро ты увидишь солнце.

ОСВАЛЬД. Очень рад. О, у меня еще может быть много радостей в жизни – будет для чего жить…

ФРУ АЛВИНГ. Еще бы!

ОСВАЛЬД. Если я и не могу работать, то…

ФРУ АЛВИНГ. О, ты скоро опять будешь в состоянии работать, мой дорогой мальчик. Теперь ты сбросил с себя всю эту тяжесть угрызений и сомнений.

ОСВАЛЬД. Да, хорошо, что ты избавила меня от этих фантазий. И только бы мне удалось покончить еще с одним… (Садится на диванчик.) Давай поговорим, мама.

ФРУ АЛВИНГ. Давай, давай! (Придвигает к дивану кресло и садится рядом с Освальдом.)

ОСВАЛЬД. А тем временем и солнце взойдет. И ты узнаешь. И я избавлюсь от этого страха.

ФРУ АЛВИНГ. Ну, что же я узнаю?

ОСВАЛЬД (не слушая ее). Мама, ты ведь сказала вечером, что ни в чем не можешь мне отказать, если я попрошу тебя?

ФРУ АЛВИНГ. Да, сказала.

ОСВАЛЬД. И сдержишь слово?

ФРУ АЛВИНГ. Можешь положиться на меня, мой дорогой, единственный!..

Ведь я только для тебя одного и живу.

ОСВАЛЬД. Да, да, так слушай… Ты, мама, сильна духом, я знаю. Только оставайся спокойно на месте, когда услышишь.

ФРУ АЛВИНГ. Да что же это такое? Что-то ужасное?..

ОСВАЛЬД. Не кричи. Слышишь? Обещаешь? Будешь сидеть смирно и тихонько разговаривать со мной об этом? Обещаешь, мама?

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, обещаю, только говори!

ОСВАЛЬД. Так вот, знай, что эта усталость, эта невозможность думать о работе – это еще на самая болезнь…

ФРУ АЛВИНГ. В чем же самая болезнь?

ОСВАЛЬД. Болезнь, доставшаяся мне в наследство, она… (Указывая себе на лоб, добавляет еле слышно) сидит тут.

ФРУ АЛВИНГ (почти лишаясь языка). Освальд!.. Нет, нет!

ОСВАЛЬД. Не кричи. Я не выношу крика. Да, сидит тут и подстерегает момент. И может прорваться наружу когда угодно.

ФРУ АЛВИНГ. О, какой ужас!

ОСВАЛЬД. Только спокойнее… Так вот каково мое положение…

ФРУ АЛВИНГ (вскакивая). Это неправда, Освальд! Этого не может быть! Нет, нет, это не так!

ОСВАЛЬД. У меня уже был один припадок. Он скоро прошел. Но когда я узнал, что со мной было, меня охватил страх, гнетущий, невыносимый страх, который и погнал меня домой, к тебе.

ФРУ АЛВИНГ. Так, значит, страх!..

ОСВАЛЬД. Да, ведь это неописуемо, отвратительно! О, если б еще это была обыкновенная смертельная болезнь… Я не так уж боюсь умереть, хотя и охотно пожил бы подольше…

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, Освальд, ты будешь жить!

ОСВАЛЬД. Но это так отвратительно. Превратиться опять в беспомощного ребенка, которого кормят и… Нет, этого нельзя и выразить!

ФРУ АЛВИНГ. За ребенком будет ходить мать.

ОСВАЛЬД (вскакивая). Нет, никогда. Именно этого я и не хочу. Я не могу вынести мысли, что я, быть может, проживу в таком положении много лет, состарюсь, поседею. И ты можешь умереть за это время. (Присаживаясь на ручку кресла матери.) Ведь это не непременно сразу кончается смертью, сказал доктор. Он назвал эту болезнь своего рода размягчением мозга… или чем-то вроде этого. (С мрачной улыбкой.) Название, по-моему, звучит так красиво. Мне всегда представляются при этом драпри вишневого бархата, – так и хочется погладить…