Перед восходом солнца - Герхарт Гауптман Страница 12

Гофман молча пожимает плечами.

Доктор Шиммельпфенниг. (Так же.) Не можете ли вы поручить воспитание ребенка вашей свояченице?

Гофман. Если бы вы только знали, доктор, какие сразу возникнут препятствия… К тому же неопытное, юное существо… Мать все-таки мать.

Доктор Шиммельпфенниг. Я вам изложил свое мнение. Разрешите откланяться.

Гофман (хлопотливо суетится, провожая доктора). Честь имею кланяться! Несказанно вам благодарен…

Оба выходят в среднюю дверь. Входит Елена. Она в крайнем волнении, всхлипывает, зажимая рот платком и падает на кушетку, стоящую на первом плане слева.

(Появляется снова с пачкой газет в руках.) Что тут такое?… Что с тобой? Ну скажи мне, пожалуйста, долго ли это будет продолжаться?… С тех пор как я здесь, не прошло еще ни одного дня, чтобы ты не плакала.

Елена. Ах!.. Где тебе понять?… Если бы ты только мог понять, ты подивился бы тому, что бывает еще время, когда я не плачу.

Гофман. Знаешь, свояченица, мне что-то ничего не ясно.

Елена. Мне тем более.

Гофман. Опять, верно, что-то случилось?

Елена (вскакивает, топает ногой). Мерзость! Мерзость! Я не могу больше терпеть… Хватит! Я больше не позволю! Я не понимаю, почему… я… (Ее душат рыдания.)

Гофман. Скажи мне хотя бы, в чем дело…

Елена (снова разражается слезами). Мне уже все равно! Хуже не бывает. Иметь отцом пьянчужку, животное, от которого не защищена даже я, его собственная дочь. Иметь мачехой развратницу, сводницу, посредничающую между своим любовником и мной… Вся эта мерзкая жизнь… Нет!.. Я не хочу, чтобы меня превратили в какую-то дрянь. Я лучше уйду! Я убегу отсюда… А если вы меня не пустите, тогда… тогда – веревка, нож, револьвер… Да, мне уже все равно!.. Я не стану утешаться водкой, как моя сестра.

Гофман (испуганно хватает ее за руку). Ленхен!.. Прошу тебя, молчи!.. Молчи об этом!

Елена. Все равно!.. Мне совершенно все равно!.. Мне здесь все… Мне стыдно до глубины души… Хочется что-то знать, чем-то быть, чем-то стать… А вместо этого что?

Гофман (не выпуская руки Елены, постепенно оттесняет ее к дивану. В его голосе появляются мягкие, вибрирующие интонации наигранной нежности). Ну Ленхен… Я хорошо понимаю, как много тебе приходится здесь выносить. Ну успокойся, пожалуйста!.. Можешь мне ничего не рассказывать. (Гладит правой рукой ее плечо, заглядывает ей в глаза.) Я не могу видеть, когда ты плачешь. Право же!.. Это причиняет мне боль. Не рисуй себе жизнь мрачнее, чем она есть в самом деле… И, кроме того… Разве ты забыла, что мы оба… что мы с тобой находимся, так сказать, в одинаковом положении?… Я попал в эту мужицкую среду… Ну разве я к ней подхожу? Ведь так же мало, как и ты.

Елена (все еще в слезах). Знала бы… знала бы… моя милая мама, что такое будет… Знала бы она это, когда велела, чтобы меня воспитывали… воспитывали по-барски. Знала бы она… так уж лучше оставила бы меня дома, чтобы я, по крайней мере… по крайней мере, не видела ничего другого и… выросла бы я здесь… на этом болоте… Но так…

Гофман (ласковым движением усаживает ее на диван и садится с ней рядом. Сквозь слова утешения у него все отчетливее проступает чувственность). Ну Ленхен!.. Ну посмотри на меня, ну успокойся, ну утешься со мной… Я же не должен говорить тебе про твою сестру. (Обнимает ее, говорит горячо, взволнованно.) Ах, если бы она была такой, как ты!.. Ну, а такой, как теперь… Подумай сама, чем она может быть для меня… разве, Ленхен, можно еще найти такого человека, образованного человека… (говорит все тише), у которого жена была бы поражена таким страшным недугом?… Об этом нельзя даже громко сказать: женщина и… водка… Ну посуди сама, разве я счастливее, чем ты? А мой Фриц, – вспомни о нем! Ну скажи сама! Разве мне легко жить, а?… (Страстно.) Вот видишь: надо благодарить судьбу за то, что она нам помогла. За то, что она свела нас друг с другом… Мы, Ленхен, созданы друг для друга! Мы, с нашими общими горестями, должны быть друзьями. Ну разве не так, Ленхен? (Обнимает ее.)

Елена сидит с выражением покорности, затихшая, в напряженном ожидании чего-то неизбежного.

(Ласково.) Ты должна принять мое предложение, ты должна уйти из этого дома, жить у нас… Ребеночку, который родится, нужна мать… Иди к нам, замени ему мать! (Страстно, растроганным, сентиментальным тоном.) Ведь иначе у него не будет матери. И потом… внеси хоть немного, ну хотя бы совсем-совсем немного света в мою жизнь. Сделай это! Сделай, Ленхен. (Хочет положить голову на ее грудь.)

Елена (вскакивает, возмущенная. На ее лице выражаются чувства презрения, разочарования, отвращения, ненависти). Слушай, зять! Ты… ты… Теперь я вижу тебя насквозь. Раньше я только догадывалась. А теперь я знаю точно.

Гофман (вне себя от изумления). Что такое?… Елена… единственная… в самом деле…

Елена. Теперь я твердо знаю, что ты ни капельки не лучше… Куда там! Ты хуже, ты хуже их всех!

Гофман (встает, с наигранной холодностью). Твое поведение, знаешь ли, весьма странно!

Елена (подходит к нему вплотную). Ты стремишься только к одной цели. (Ему на ухо, вполголоса.) Но у тебя оружие совсем другое, чем у отца, у мачехи и у моего почтенного жениха… Совсем другое оружие. Рядом с тобой они все, вместе взятые, просто ягнята. Теперь, именно теперь мне все сразу стало совершенно ясно.

Гофман (с притворным возмущением). Елена! Ты… ты с ума сошла, это же чистое безумие… (Прерывает речь, ударяя себя по лбу.) Боже мой, я, кажется, догадываюсь. Ну да, конечно! Ты сегодня… правда, сейчас еще очень рано, но я готов держать пари, что ты сегодня… утром уже беседовала с Альфредом Лотом.

Елена. А почему бы нам не беседовать? Это человек, перед которым мы должны были бы сгореть от стыда, если бы говорили правду.

Гофман. Значит, я угадал!.. Так-так!.. Конечно!.. Именно!.. Тогда и удивляться нечему. Так-так, нашел случай поиздеваться над своим благодетелем. Конечно, к этому надо было быть всегда готовым!

Елена. Это подло, зять, просто подло.

Гофман. Я почти того же мнения.

Елена. Он не сказал о тебе ни слова, ни одного дурного слова.

Гофман (не обращая внимания на ее слова). При таких обстоятельствах я считаю своим прямым долгом… Да, Елена, долгом родственника… Я должен предупредить тебя, как неопытную девушку…

Елена.