Анатолий Софронов - Московский характер Страница 13

Гринева — Алексей, ты обождёшь меня?

Потапов — Нет! (Остановился на пороге.) Я не еду домой. (Пошёл.)

Полозова — Так!

Гринева — Не так, Нина Ивановна, не так… Не простит он мне!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Картина шестая

Квартира Потапова. Обстановка второй картины. Вечер. Гринева шьёт на швейной машине. По комнате ходит Виктор.

Виктор — А я виню во всём только тебя. Если бы ты все двенадцать лет была с ним твёрже, он бы никогда не позволил себе уйти.

Гринева — Ты думаешь, мелкий повод?

Виктор — Не очень крупный.

Гринева — Погоди, женишься…

Виктор — Кажется, нет.

Гринева — Что так?

Виктор — Неудачная любовь, дорогая сестричка, Она любит этого долговязого технолога.

Гринева — Отступаешь быстро. Ты хотя бы раз говорил с ней?

Виктор — Почти нет…

Гринева — Поговорил бы, не мне же за тебя разговаривать…

Виктор — И не думай… Я, Ирина, ещё неделю позанимаюсь, а потом поеду… лечиться…

Гринева — Куда же ты?

Виктор — На Черноморское побережье, с туристами.

Гринева — Думаешь, помогает?

Виктор — Одним — ванны, другим — перемена климата, сестричка.

Гринева — Может, мне с тобой?

Виктор — Тебе нужно стационарное лечение. Пошёл заниматься. И ты меня не беспокой, кто бы ни пришёл. (Ушёл в другую комнату. Гринева продолжает шить. Звонок. Гринева поднялась, на мгнове-ние задержалась, поправила волосы, пошла открывать. Возвращается вместе с Кружковой.)

Гринева — Помогай шить…

Кружкова — А что вы шьёте, Ирина Фёдоровна?

Гринева — Платье, Аня, платье. Как ты думаешь, кремовый воротничок к этому платью подойдёт?

Кружкова — К этому платью? Подойдёт.

Гринева — А карманы, как ты считаешь? Как это мы пели: «По бокам карманчики, чтоб любили мальчики». Так?

Кружкова — Я удивляюсь вам… Карманчики…

Гринева — А что же мне делать? Не приду я к тебе на приём.

Кружкова — Сильная вы, Ирина Фёдоровна. Неужели вам всё равно?

Гринева — О нет, Аня… ошибаешься… две недели места не найду… (Пошла по комнате.)

Кружкова — А где же он всё-таки?

Гринева — Сказать правду? Дважды звонила к нему на завод ночью, в кабинет, набирала номер, слышала его голос и… вешала трубку.

Кружкова — А дома не был?

Гринева — Ни разу… Зайцева присылал. Бритвенный прибор, ещё что-то… Пусть он только ещё раз появится, я ему… устрою парадный приём. Нашёл себе подручного.

Кружкова — Я слышала, станок пошёл в производство.

Гринева — Ты не знаешь Алексея. Уж если за что возьмётся, — ни себе, никому покоя не даст. (Тепло.) Работать он умеет…

Кружкова — А любите вы его всё-таки, Ирина Фёдоровна.

Гринева — В этом вся штука, Аня. (Звонок. Гринева пошла открывать. Возвращается вместе с Гриневым. Старик с большой папкой, в новом костюме и, видимо, в рубашке с несколько тесноватым воротником.)

Гринев — Здравствуйте, Анна Сергеевна! (Гриневой.) К министру иду. Алексей-то дома?

Гринева — Нет, отец. На заводе, наверно, или в главке.

Гринев — Всё на заводе? Как ни зайду, всё нет.

Кружкова — Сами ему работу дали.

Гринев — Да-ал! А что же, посопротивлялся он в меру своих сил, а потом, значит, уступил. Заставили. Теперь ничего! Имеет интерес… Как встретимся у него, он «Фёдор Степаныч» и так и далее…

Гринева — А что он тебе говорит?

Гринев — Разное… Деловое всё… И говорит: «Если что, прошу ко мне на завод, дома я служебные дела не решаю». Зашёл, думал, всё-таки застигнуть его дома. К министру вызывают меня, хотел совет у Алексея спросить один… Он, знаешь, Ирина, всем фронтом на нашу сторону повернулся. Кривошеина прикомандировал ко мне. Чтобы всё до тонкостей было. Вот тоже человек проникно-венный. Техническая голова. Сидим у него по вечерам.

Гринева — Сидите?

Гринев — Часто…

Гринева — Нравится он тебе?

Гринев — Ещё б не нравился! Он нам поприбавил кой-чего. (Кружковой.) А плакат-то твой он снял.

Кружкова — Избирательная кампания кончилась.

Гринев — Курит много… зашла бы, Анна…

Кружкова — Не люблю табачный дым…

Гринев (многозначительно) — А-а… ну, ну. Так я пойду. (Звонок.) Может, Алексей?

Гринева — Нет, не его звонок. (Пошла открывать дверь. Из коридора слышен её голос: «Вы зачем?» Гринева и Зайцев входят в комнату.)

Зайцев (чрезвычайно вежливо здоровается с Гриневой и Кружковой; Гриневой) — Я по поручению Алексея Кирьяныча.

Гринева — Хорошо. (Гриневу.) Отец, ты торопился. Я двери оставила открытыми.

Гринев (присаживаясь) — Минутку. Я хочу узнать у товарища Зайцева одну вещь…

Гринева — Вряд ли тебе товарищ Зайцев сможет что-либо членораздельное сказать!

Зайцев — Нет, почему же? Я в курсе.

Гринев — Я сейчас иду к министру…

Зайцев (обеспокоенно) — Зачем же к министру? Не надо, Фёдор Степаныч, к министру.

Гринева — Отец, двери закрыть?

Гринев (поднялся) — Пойду…

Зайцев — Одну минуту, Фёдор Степаныч… Прошу обождать меня.

Гринева — Отец спешит.

Зайцев (разочарованно) — А-а, ну что ж делать?

Гринев (снова присел) — Я обожду. (Зайцеву.) Справляйтесь скорей со своим делом.

Зайцев — Сию минуту, Фёдор Степаныч. (Гриневой.) Алексей Кирьяныч просил папки с чертежами в кабинете на столе… А заодно и… вот список (читает):рубашки верхние две: голубая в полоску с крестиком и голубая гладкая, носков три пары, зажигалка — в левом ящике письменного стола…

Гринева — Слушайте вы, Зайцев!

Кружкова (Гриневу) — Фёдор Степаныч, пойдёмте на балкон, пока они здесь…

Гринев — Погоди, погоди… товарищ Зайцев!

Зайцев — Уже почти всё. Ещё пачка лезвий «Арктика» в правом ящике письменного стола. (Передаёт список Гриневой.) Всё. Вот в этот портфель. (Расстёгивает портфель, замок не сразу поддаётся.) Что за замок? Ага, есть!

Гринев (тревожно) — В чём дело, Ирина?

Зайцев (легко) — А разве вы не в курсе? Алексеи Кирьяныч ушёл из дому…

Гринев — Как ушёл?!

Гринева — Погоди, отец! (Зайцеву.) А одеколон Потапов не просил?

Зайцев — Одеколон я взял намедни.

Гринева (угрожающе) — Намедни? А гуталин вы не забыли?

Зайцев — Алексей Кирьяныч ничего о гуталине не говорил.

Гринев — Ирина…

Гринева — Постой, отец (Подошла к двери, раскрыла их.) «Арктику» захотели? Передайте своему Потапову, что если он ещё раз вас сюда пришлёт, то я вам вместе с ним такую Арктику устрою, что у вас лет десять зуб на зуб не попадёт.

Зайцев — Вы напрасно… Меня просили…

Гринева — Вы все просьбы выполняете?

Зайцев — По мере возможности…

Гринева — Так вот и я прощу вас, по мере возможности и поскорей убираться из моего дома.

Зайцев — Я не могу так уйти. Я должен выполнить поручение.

Гринева — Уходите и закройте за собой дверь, я боюсь простуды.

Зайцев — Но ведь сейчас лето?!

Гринева — Зайцев!

Зайцев — Чертежи… Я должен выполнить поручение!

Кружкова — Вы рискуете, Зайцев!

Гринев (поднялся; Зайцеву очень вежливо, но настойчиво) — Сергей Сергеич! Товарищ Зайцев! Дама просит. Понимаете? Надо быть вежливым, культурным. Надо убираться к чортовой матери! (Берёт Зайцева под локоть.) Понимаете, культурно к чортовой матери. Вот так! Я вас с лестницы под локоток… Вот так, уважаемый Сергей Сергеич. (Подводит Зайцева к порогу.)

Зайцев — Я буду жаловаться. Это — насилие над личностью.

Гринев — Так какое же это насилие? Мы ж вдвоём уходим. (Скрываясь.) Ирина, закрой дверь. (Гринев и Зайцев уходят. Гринева резко закрывает за ними дверь. Ходит по комнате. Кружкова, которая почти всё время была на балконе, привлечена какими-то криками. Она прислушивается и перегибается через перила.)