Жюль Ромэн - Женитьба Ле Труадека Страница 13

Мируэт. Еще бы! Мы в прошлом году там охотились.

Баронесса. Как вы его находите?

Мируэт. Для них?

Баронесса. Да.

Мируэт. Там есть доходные статьи?

Баронесса. Как же! Три фермы. Барский дом на нравах замка и вполне обитаемый летом.

Ле Труадек. Ньевр, безусловно, край очень любопытный для туриста, равно как и для ученого, и для археолога. Для нас, географов, он интересен своим климатом, который суров, и средней цифрой дождливых дней, которая очень высока. Даже лето там сырое. В общем, Франция удивительная страна; если вспомнить, что наряду с местностями, очень благоприятными для скотоводства, как Ньевр, в ней имеются области, которые по своей красоте и прелести ни в чем не уступают прекраснейшим уголкам Италии.

Баронесса. К сожалению, на Ривьере у меня ничего нет. Когда я там бываю, я живу в отеле.

Ле Труадек. О, я вовсе не это хотел сказать.

Баронесса. Что касается бумаг, то я последнее время совершенно сбилась. Вы мне подскажете, Мируэт.

Мируэт. Понятно, эти постоянные колебания курса…

Баронесса. Я могла бы, во всяком случае, уступить им доход с одного из моих домов на бульваре Османн.

Мируэт. Да.

Ле Труадек. Этот бульвар мне больше нравится, чем тот, о котором вы говорили.

Баронесса. Но ведь мы говорим о том, чтобы уступить вам доход с дома, а не о том, чтобы поселить вас в нем.

Ле Труадек. А!.. А нельзя ли было бы… выселить кого-нибудь из жильцов?

Баронесса. Нет, нет! У меня все долгосрочные контракты, и потом…

Мируэт. Вам будет в сто раз покойнее на бульваре Босежур.

Баронесса, Мируэту. Послушайте, насчет бумаг мне пришла мысль, ведь у меня есть акции «Скандального Парижа?»

Мируэт. Ах, да.

Ле Труадек. Что?

Мируэт, Ле Труадеку. Это бумаги довольно мало известные, но отличные. Стофранковые акции, которые сейчас идут по пятьсот и на этом не остановятся.

Баронесса. У меня их пятьсот штук, ведь так, кажется?

Мируэт. Пятьсот.

Ле Труадек. По пятьсот франков каждая?

Мируэт. 507,50 к концу биржи, вчера.

Ле Труадек приступает к вычислениям в уме.

Баронесса. Вот что, я все это еще спокойно обдумаю. Теперь бы все-таки следовало поговорить о главном с моей дочерью. Я за ней схожу.

Она встает и уходит из комнаты.

Ле Труадек, Мируэт.

Мируэт. Ну-с? Вы довольны? Баронесса, по-видимому, не намерена скупиться.

Ле Труадек. Да. Вы находите, что мне будет хорошо в этой вилле на окружной железной дороге?

Мируэт. Разумеется, если только вы не будете слишком придирчивы.

Ле Труадек. И что я не схвачу ревматизма в этом имении?

Мируэт. Подолгу ли вы там будете жить!

Ле Труадек. О каких это бумагах вы говорили, акции какого-то там Парижа?..

Мируэт. «Скандального Парижа»! Прямо-таки великолепное дело. Газета, у которой в своей области нет соперников. Вы скажете, сомнительный жанр? Это зависит от точки зрения. Во всяком случае, вот молодцы, которые круглый год поставляют вам в среднем от двух до трех крупных скандалов в неделю! Неслыханное дело. Откуда только они их берут?

Те же, баронесса, Женевьева.

Баронесса. Вы дура и нахалка.

Женевьева. Мама…

Баронесса. Вы живете только ради самого грубого удовлетворения чувственности.

Женевьева. Не говорите так!

Баронесса. Я это буду говорить. Успех большой партии интересует вас меньше всего.

Мируэт. В чем дело, баронесса?

Баронесса. В том, что эта девчонка отказывается выйти замуж, после того как обещала мне.

Женевьева. Я ничего не обещала.

Баронесса. Вы смеете отрицать! Обещали вы мне или нет принять предложение, если оно будет блестящим, лестным и разумным?

Женевьева. Да, но я никогда не обещала выйти замуж за мсье Ле Труадека.

Баронесса, Ле Труадеку. Не слушайте ее, прошу вас. Она это говорит исключительно, чтобы мне перечить. (Женевьеве). Или вы питаете в сердце какую-нибудь тайную любовь? Отвечайте. Мсье Ле Труадек будет вам благодарен за откровенность.

Женевьева, хныча. Я вам клянусь, что никого не люблю.

Баронесса. Увы, это только правда, черствое сердце!

Женевьева. Вы только что мне сказали, что я чудовищно чувственна.

Баронесса. Одно с другим вполне уживается.

Ле Труадек, Мируэту. Этот инцидент мне очень тягостен.

Мируэт, баронессе и Женевьеве. Мсье Ле Труадек очень удручен. Он хочет уйти.

Баронесса, вне себя. Вот! Вот в какое положение ты нас ставишь, глупая индюшка! Но я желаю знать причины. Или вас ослепляют дворянские предрассудки?.. Готические предрассудки, между нами говоря.

Мируэт. Дорогое дитя, наверное, не знает, что в бретонском языке «Ле» перед собственным именем равнозначаще нашему «де» и является аристократической приставкой. Ле Труадек стародворянская бретонская фамилия.

Ле Труадек, видимо, удивлен, но сразу оправляется.

Женевьева. Но в таком случае наш лакей тоже дворянин? Он бретонец, и его зовут Ле Пуик.

Баронесса. Молчите, дурочка вы этакая! Во всяком случае, аристократии ума не в чем завидовать вашей. Я вас воспитывала не в этих старорежимных воззрениях. Этот предлог она сейчас придумала.

Женевьева. Мама, это не я. Я ничего не сказала. Это вы!..

Баронесса. Вы ритор, Женевьева, опасный софист. У вас семейный дар аргументации и слова. Но берегитесь, вы им злоупотребляете.

Женевьева. Послушайте, мама, вы сведете меня с ума. Я не хотела сказать ничего дурного ни вам, ни мсье Ле Труадеку. Во-первых, когда столько народу, я путаюсь. Мне кажется, что если бы я осталась одну минуту вдвоем с мсье Ле Труадеком, я бы сумела ему объяснить, что… словом, доказать ему, что он не должен на меня сердиться.

Баронесса. Боюсь, что вы только отягчите вашу вину, и я не уверена, согласится ли профессор исполнить вашу просьбу.

Ле Труадек. Я согласен.

Баронесса, Мируэту. В таком случае уйдем, дорогой друг. И будем надеяться, что разум восторжествует.

Они уходят.

Ле Труадек, Женевьева.

Они садятся друг против друга и очень долго молчат.

Ле Труадек, после долгих колебаний. Вы любите гулять?

Женевьева. Да, гулять пешком. Я очень люблю бродить по Парижу, особенно в кварталах, куда обыкновенно не ходят, например, в бедных кварталах. Я часто хожу с горничной. Мама этого не любит. Она не может без автомобиля. Но когда все время дождь, как эти дни, то гулять почти невозможно. Как ни стараешься обходить большие лужи, возвращаешься с мокрыми ногами.

Ле Труадек. Как это верно! Я столько раз сам это замечал. Например, когда я иду читать лекцию во Французскую Коллегию, я иду пешком, это так близко от меня, и как я ни осторожен, как ни стараюсь шагать по выступам мостовой, а в конце концов вода все-таки проникает мне в сапоги.

Женевьева, оживляясь. Не правда ли? Надо сказать также, что подошвы теперь уже не те, что до войны. Наш сапожник мне это объяснил. Это очень славный старичок. Он говорит, что до войны кожу оставляли себе потихоньку дубиться в чанах, а теперь есть новый состав, и ее гонят, торопят. И поэтому кожа остается скважистой.

Ле Труадек. Так вот в чем дело? Я так тоже замечал. Но я не знал причины. Это вам объяснит только профессионал. Как это любопытно!

Женевьева, мечтательно. Да.

Ле Труадек. И если подумать, то какие могут быть последствия!

Женевьева. Да.

Ле Труадек. Например, в отношении легких.

Женевьева. Да, в отношении легких. (Ле Труадек и Женевьева вместе качают головой). Скажите, мсье Ле Труадек…

Ле Труадек. Да?..

Женевьева. Это правда, что вы хотите на мне жениться?

Ле Труадек. Хм… Да, правда.

Женевьева. Это вам самому пришло в голову или моей матери и мсье Мируэту?