Александр Островский. - Красавец мужчина Страница 14

Сосипатра. Просил доставить ему возможность поговорить с ней наедине.

Сусанна. Ах, Сосипатра Семеновна, позвольте, я вас поймала. Как же он мог присылать к вам, коли его в городе нет!

Сосипатра. Он сам говорил брату, что едет на охоту; должно быть, вернулся или остался, совсем не поехал.

Лотохин. Какой ему расчет на охоту в болото ехать! Бекасов да уток хоть целый ягдташ настреляй, все корысть-то не бог весть какая; а тут одну птичку подстрелил – и миллион. Любопытно бы послушать, как и об чем он станет с Оболдуевой разговаривать.

Сосипатра. Тут ничего нет любопытного. Все женатые, когда ухаживают, говорят одно и то же. Чтоб оправдать свой поступок и возбудить к себе сострадание, они обыкновенно жалуются на жен.

Сусанна задумывается.

Будь жена хоть ангел, все-таки на нее посыплются всевозможные обвинения.

Сусанна (в задумчивости). А у Окоемова жена разве хорошая женщина?

Сосипатра. Я не говорю, кто из них лучше; я мужей с женами не сужу. Я говорю только, что у всех женатых одна песенка.

Сусанна. Уж будто непременно он будет бранить жену свою Оболдуевой? Может быть, он об чем-нибудь другом хочет поговорить с ней?

Сосипатра. Не о чем больше ему говорить. Хотите, я вам слово в слово передам его объяснение? «Я страдаю, моя душа разбита; мне нужно, чтоб меня любил кто-нибудь. Моя жена нехороша собой, глупа, зла и к тому же неверна мне. Если вы не можете помочь моему горю, так плачьте вместе со мной!» Варианты, конечно, могут быть разные, но тема все одна.

Сусанна (горячо). Да почем вы знаете?

Сосипатра. Им говорить больше нечего. Поживите с мое, так вы и узнаете. Я готова с вами пари держать, что Окоемов будет именно эти самые слова говорить. Жаль только, что проверить этого нельзя: Оболдуева не приедет.

Сусанна. Ах, как я желала бы выиграть! Уверяю вас, что я выиграла бы непременно! На что будем держать пари?

Сосипатра. Да тут дело не в цене. Что бы ни выиграть, только выиграть. Тут задето самолюбие… Ну, хоть на конфеты.

Сусанна. Так извините, выиграю я. (Задумывается.) Мне приходит в голову соблазнительная мысль. Какого росту эта Оболдуева?

Сосипатра. Почти вашего.

Сусанна. Она умна, образованна?

Сосипатра. Ни то, ни другое. Из жалости, чтоб ее не мучить и не беспокоить, ее ничему не учили; у ней не было ни учителей, ни гувернанток; она едва знает грамоте. Время свое она проводит большею частью с няньками и самыми простыми горничными и переняла У них и тон, и манеры, и даже самые выражения.

Сусанна. И тон, и выражения эти я знаю. А как она одевается?

Сосипатра. Конечно, богато, только всегда накидывает что-нибудь на плечи, чтобы скрыть горб, а лицо закрывает вуалем или надевает маску.

Сусанна. Подите сюда на минуточку! (Отводит Сосипатру и что-то шепчет ей.)

Сосипатра. Превосходная мысль! Я совершенно одобряю.

Входит Иван.

Иван (Сосипатре). Аполлон Евгеньич Окоемов желают вас видеть.

Сусанна. Так я пойду. Дядя, до свидания!

Лотохин. Еще увидимся; я к вам на целый день.

Сусанна уходит направо.

Сосипатра (Ивану). Проси сюда!

Иван уходит.

Дело идет на лад, Наум Федотыч.

Лотохин. Очень рад, Сосипатра Семеновна.

Входит Окоемов.

Сосипатра, Лотохин и Окоемов.

Окоемов (целуя руку Сосипатры). Виноват, Сосипатра Семеновна; давно не был у вас, каюсь. То в Москве, то дела. Теперь опять под ваше крылышко. (Обращаясь к Лотохину и подавая ему руку.) А! это вы! Я заезжал к вам сегодня; мне нужны некоторые документы.

Лотохин. Все, что вам нужно, вы сегодня же получите. Я мешать вам не буду. Сосипатра Семеновна, я на минуточку отлучусь; есть делишки. Не прощаюсь. (Уходит.)

Сосипатра. Какой ветер занес вас ко мне?

Окоемов. Будто не знаете?

Сосипатра. Знаю, да плохо верится. Зачем вам Оболдуева? Вы женихом быть не можете; вы женаты. Какие же ваши намерения?

Окоемов. Не исповедуйте! Грехи свои, коли они есть у меня, и намерения я вам объясню после, и вы меня оправдаете. А теперь, если я стою, если в вас осталась хоть капля расположения ко мне, окажите милость.

Сосипатра. Какую прикажете?

Окоемов. У вас Оболдуева?

Сосипатра. Ну, положим, у меня; что ж потом?

Окоемов. Я давно добиваюсь с ней видеться, да отец не позволяет; я надеюсь, что вы будете снисходительнее отца. Дозвольте с ней поговорить!

Сосипатра. Да ведь вы незнакомы.

Окоемов. Это не беда; я отрекомендуюсь. Я знаю, что она меня видела… Не препятствуйте!

Сосипатра. Какой вы плут, однако!

Окоемов. Слово «плут» от вас не брань, а похвала; потому я и не обижаюсь.

Сосипатра. Она здесь! (Указывает направо.) Но я хотела, чтоб никто не знал о ее коротком пребывании у меня. Смотрите не проболтайтесь.

Окоемов. Да что вы! С какой стати я стану рассказывать. Я вам позволяю считать меня плутом, но никак не дураком; я хочу сам воспользоваться всеми выгодами пребывания здесь Оболдуевой; я сам хочу эксплуатировать этот предмет, так какой же расчет накликать конкурентов?

Сосипатра. Откровенно.

Окоемов. Перед вами-то! Что ж мне, святым, что ли, прикидываться? Так ведь не поверите.

Сосипатра. Не поверю. Не хотите ли, чтоб я сообщила вам еще какие-нибудь сведения о девице Оболдуевой ?

Окоемов. Сделайте одолжение! Для меня каждая малость дорога; мне все нужно принять в соображение. Во-первых, я забыл, как ее зовут.

Сосипатра. Матрена Селивёрстовна. Еще чего не нужно ли?

Окоемов. Все, что ни скажете, для меня чистое золото.

Сосипатра. Вы ей нравитесь больше всех наших молодых людей.

Окоемов. Да неужели? Вы не шутите?

Сосипатра. Нисколько. Она затем и приехала, чтоб повидаться с вами.

Окоемов. Из чего же вы это заключаете?

Сосипатра. Она сама сказала; она ведь откровенна. Она говорит: «Я очень богата и в своих чувствах стеснять себя не желаю».

Окоемов. Как это мило с ее стороны.

Сосипатра. Теперь не желаете ли, чтоб я вас представила ей?

Окоемов. Уж осчастливьте до конца, по гроб не забуду.

Сосипатра (в дверь направо). Матрена Селивёрстовна, не прячьтесь! Выползайте на свет божий. Здесь свои.

Выходит Оболдуева.

Сосипатра, Окоемов и Оболдуева.

Сосипатра. Честь имею представить вам: Аполлон Евгеньич Окоемов.

Оболдуева. Да, это они; я их видела.

Сосипатра. Это ваш гость, а не мой; я могу оставить вас не извиняясь. Вы здесь хозяйка. (Уходит.)

Оболдуева (садясь). Присядьте! Что ж вы!

Окоемов. Благодарю вас. (Садится.)

Оболдуева. Ну, что ж мы так-то сидим! Об чем же мы будем говорить? Говорите что-нибудь! Мне антиресно вас послушать.

Окоемов. Я давно искал случая; но я боюсь наскучить вам своими жалобами на судьбу; я человек несчастный.

Оболдуева. Да все одно, говорите что хотите, а я на вас смотреть буду.

Окоемов. Я очень несчастлив своей женитьбой, я погубил себя. Долго распространяться о своих горестях я не стану; скажу вам коротко: жена моя глупа, зла и, что хуже всего, неверна мне. Матрена Селиверстовна! помочь вы не можете, хоть пожалейте меня, хоть поплачьте вместе со мной.

Оболдуева. Жалеть всех невозможно, и ежели плакать обо всем, так слез недостанет.

Окоемов. Ах! Я несчастлив оттого, Матрена Селиверстовна, что родился с душой нежной, чувствительной.

Оболдуева. Что ж, это оченно хорошо.

Окоемов. Но моя душа не находит ответа. С горя, с отчаяния, я хотел утешить себя веселой жизнью: я бросился в разгул, в общество людей праздных.

Оболдуева. И частенько таки вы…

Окоемов. Что «частенько» ?

Оболдуева. Запиваете-то?

Окоемов. Я не запиваю.

Оболдуева. Да вы не лгите, лучше вы мне всю правду… Вы не стыдитесь! Нет… ежели не надолго да не часто, так раза два-три в год, так это ничего.

Окоемов. Нет, нет, не беспокойтесь! Я ищу любви, Матрена Селиверстовна… ищу и не нахожу… Я готов полюбить и буду любить всякую женщину. Мне красоты не нужно, мне нужно любящее сердце. Красоту я видал, а сердца не находил.