Михаил Рощин - Валентин и Валентина Страница 14

Мать. Ну любовь, любовь, успокойся…

Бабка. Любовь и есть. Ох, уйдет, она! Я давно знала…

Валя (вскакивает). Нет! Пустите меня!.. (Зовет.) Валя! Валя!.. Я ухожу!.. (Лихорадочно хватает одежду, одевается.)

Мать ловит ее по комнате.

Женя (вдруг). Не трогай ее! Оставь! (Почти отшвыривает Мать от Вали.)

Мать. Ты что? Что это?..

Женя (кричит). Не смейте! Не трогайте ее!.. Пусть идет! Пусть делает как хочет! Невыносимо же!.. Бред какой-то!

Бабка. Ну, все! И из этой пробка выскочила!..

Мать. Ты что?

Женя. Валя, иди! Уходи! Беги куда глаза глядят, не жалей ни о чем! Вам мало, да? Вам меня мало?.. Мало я слез пролила?.. Я тоже всю жизнь слушала вас и поддавалась!.. А что теперь? Что у меня есть?

Мать. Опять мы виноваты?

Бабка. Давно надо было ждать! Одна порода!

Женя. Нет, хватит! (Вале.) Вот так же и мне они шептали, устраивали путевочки, чтобы я не ушла, упаси бог, к Анатолику или еще куда! А у нас с Толиком все серьезно было, очень! Да-да! (Матери.) А ты! Что ты знаешь про нас? Бабушка еще что-то знала или догадывалась… А ты… ты же всегда занята, на работе, ты замечала нас только тогда, когда у нас что-то случалось. И беспокоилась лишь о том, чтобы никто ничего плохого не подумал про нас, про ваших девочек! Как же, они такие воспитанные, они английский знают, они музыкальную кончили! И с ними ни-че-го та-ко-го быть не может!.. А было, было! Ты знаешь, что Игорь меня бросил, а не я его, как принято говорить у нас в доме? Да, он! За то, что не любила его, за то, что к Толику еще два года потом бегала. Он был порядочный человек, Игорь, а я врала ему! И мучила.

Мать. Что ты плетешь?.. (Бабке.) Мама, что она говорит?.. Аля, не слушай!..

Женя. Слушай, Аля!.. Я наперед тебе могу рассказать, что будет, если ты не уйдешь! Ты измучаешься и тебе все равно некуда будет деться от этой любви: ты будешь сходиться, расходиться, чего-то искать, и все равно возвращаться к этому, и пусть у тебя будут потом дети, семья, но в один прекрасный день любовь вернется и скажет: ты мне должна, мы еще не рассчитались, плати по счету!.. Боже мой, меня же растлили ложью, опустошили, я ведь хорошая девочка была и хорошего парня любила! А ты, и ты, бабушка, всю жизнь из нас каких-то гимназисток хотели сделать! Будто гимназистки святые были! Уходи, Валя, я больше смотреть на это не могу! Люби, пока любишь! Разлюбишь – уйдешь! Зато не надо будет врать всю жизнь и проклинать себя потом! А то превратишься в такую вот, как я, в холодную, как собачий нос, которой все равно, лишь бы одной не быть, лишь бы дома не сидеть!.. Пустота! Все вынули! Не могу больше! Люби, рожай, живи своим умом!.. (Обнимает сестру, целует ее в лоб.) Они и нас-то с тобой врагами сделали!.. Но ничего!.. Я тоже еще соберусь!.. Ничего!..

Валя. Я это знала, Женя, я это знала…

Мать. Чудовищно! Чудовищно!..

Бабка. Слезай, приехали!

Женя. Не плачь. А паспорт твой на всякий случай у меня. Надо будет – возьмешь. Не дрожи, все уладится. (Уходит и в дверях свирепо кричит.) И про-шу! Ко мне! Не! Вхо-дить!..

Мать. И это мои дочери, мои дочери!

Валя плачет, собирается, бормочет: «Валя! Валечка…» И видит, что Валентин дома, на своей кухне, а рядом с ним Бухов, Маша учит уроки.

Бухов. Ну брось! Ну пора же убедиться, что она не наш человек. Первое испытание – и все!..

Валентин. Ну при чем тут она? Это я, я ничего не могу сделать! Она вечно за меня в троллейбусе платит и билеты в кино берет! Не мелочи?.. Это мы – мальчишки в восемнадцать лет, а они могут матерями быть, семью создавать и все такое. А я что могу? И я подлец, потому что не имел права ее трогать! И не имею права тащить ее в трудную жизнь. Зачем? Во имя чего?.. Во имя любви?.. Но ее вот звал недавно один морячок, – может, он тоже мог бы полюбить ее не меньше, но за него ей бы уже не пришлось в троллейбусе платить. Почему я такой? Ну почему? Обижают тех, кто других не может обидеть!

Бухов. Ну ладно, перестань ты испепеляться-то!

Валентин. Да нет, ничего… Я уйду, скроюсь… Переживем!

Бухов. Да ну, действительно, из-за девчонки ты уж совсем!

Валентин. Да-да, слишком! (Трет лицо.) Надо ведь читать, работать, сессия на носу!.. Ах, запомним мы эту сессию! Ничё, ничё! (Пытается смеяться.)

Маша (вдруг). Как вам не стыдно! Валя! У вас же любовь! Любовь! Валя!

Валентин. Ты что это? Мала еще!

Маша. Не мала! Я все понимаю! Помнишь, я тебе говорила про замечательных людей? Еще неизвестно, что бы эти замечательные люди сделали, если бы не любили, не страдали, не понимали в красоте! Ни в одной книге без этого не обходится. Значит, так надо! Не может человек жить без любви! (Убегает.)

Бухов. Ну, дети пошли!

Валентин вскакивает, выходит и видит: Валя у двери, перед ней – Мать и Бабка.

Бабка (плачет). Пусть идет, коли так, пусть! Хватит горюшка, прибежит!..

Мать. Да! Иди! Скатертью дорога! Все идите! Бегите! Не могу я больше! Отблагодарили родную мать, родной дом! Всю жизнь вам отдают, от всего ради вас отказываются, а вы!.. Мы отстали, мы не понимаем ничего! Как будто сами такими не были! Иди, иди! Что стоишь? Иди! (Распахивает дверь.) У тебя же любовь! Как же! Анна Каренина! А я, слава богу, освобожусь! Я, может, тоже поживу спокойно, для себя немножко поживу! Я тоже живой человек и тоже женщина! А до вас мне больше нет дела! (Пауза.) Я отдала вам все, я была вам и матерью и отцом – как это все тяжело!.. И я все понимаю, неужели вы думаете, не понимаю? Но я не хочу, чтобы у вас было, как у меня, как у многих, многих женщин… Если бы вы знали, что это – жить одной! Если бы… Иди же! Иди!..

Бабка. Да куда, куда ей идти-то?

Мать. Куда хочет! Я устала! Не могу больше!..

Валя не уходит. Валентин подбегает к ней.

Он. Ну? Иди же!

Она. Я не могу сейчас… Ты видишь?

Он. Сейчас, сейчас!.. Не жалей ничего, нельзя!..

Она. Что я, каменная?

Он. Валя!

Она. Потом. Уходи. Не могу я ее добивать…

Мать сидит, закрыв рукой глаза. Валя гладит ее по голове. Валентин возвращается домой. Садится.

Пауза. В дверях стук и гром. Входит нарядный Володя с покупками.

Володя. А, студенты, здорово!.. Ногами двери открываем, а?.. Примите-ка, вот тут стеклянное!.. Так!.. Не захотели у меня башли брать, – видал, все равно плывут!.. Кораблекрушение!.. Ого, выговаривается!.. А маманя где? Девочки? Ты чего такой, исторический матерьялизьм?..

Валентин. Да так. Мама скоро придет, а девочки не знаю где…

Володя. А! Ну ясно! А то я им тут подарочков к Новому году…

Валентин. Ты извини, но я буду заниматься, ладно?

Володя (чуть обидясь, взяв Валю за плечо). Слушай, мужик! Вот так, без никого… Вот я, ты и твой кореш… Если ты чего думаешь насчет матери, – ты брось, понял? Мать у тебя замечательная, и я к ней ничего, понял?.. Нет, ты слушай!.. Чтоб у нас все путем… Я к вам нечайно попал, сам знаешь, и вот это дело (про покупки) – от души, от сердца, понял?

Валентин. Да, я понял, Володя, я ничего не говорю.

Володя. И все! Слово нефтяника!.. Я тут девочкам на елку, то, се, и все. Понял? От души.

Валентин. Я понял.

Володя. И ты мать вообще… Ты ее держись!.. Она и девушку твою примет, и вообще!..

Валентин (с усмешкой). С девушкой-то все.

Володя. Чего?

Валентин. Да так!..

Володя. Ну-ка, ну-ка! Потерпел кораблекрушение, что ли?

Валентин. Вроде того.

Володя. Ну, это ты брось!.. Мне мать рассказывала, что у вас вообще все так, без балды. А?.. Ну, интересно! Ну, вы даете!..

Бухов. Кончен бал, погасли свечи…

Володя. Ну не поверю! Чего ж это, а? Всё деньги небось? Жилья нету, родичи против, то да се?.. Так, что ли? Эх, люди! А ты уж и лапки кверху? Ну народ! (Бухову.) Она человек-то стоящий?..

Бухов пожимает плечами.

Любишь ты ее?

Валентин кивает.

Так в чём дело, дядя? Держи и не выпускай! Всю жизнь потом себе не простишь, увидишь! На всю жизнь кислым останешься! Брось все, не жалей, вали работать, добудь что надо! Хочешь к нам? Не будешь пить-курить, за два года вот такие гроши привезешь! Квартиру построишь, ее оденешь-обуешь, чин чинарем! А поучишься заочно. А то и потом догонишь! Ты для чего учишься-то? Для счастья или для чего? Так, может, оно пришло уже, держи его! Баба, брат, это большое в жизни счастье! Это много. Потом локти будешь кусать, точно тебе говорю!.. Хочешь – поедем! К себе на буровую поставлю! Через три месяца разряд дам. У меня звери, а не бригада, увидишь!..

Бухов. А армия?

Володя. Мы не отдадим!.. Я тебе дело говорю, парень!

Бухов. Работать и здесь можно.