Леонид Андреев - Самсон в оковах Страница 14

Слепая молчит.

Мариам (шепчет тихо и испуганно). Все так же…

Самсон. Там есть камень, на котором купала меня мать. И камню этому скажи: Самсон узнал свою волю. Что мне до шумящего ручья? Я его прокляну, и он высохнет и больше не будет шуметь. Будь проклят тот ручей у нашего дома, и каждая волна, и каждый камень, рассекающий воды! Пусть иссохнет! Пусть не шумит!

Слепая (яростно). А что ты скажешь матери твоей, которая больна и умирает?

Мариам. Неправда! Я жива! Самсон, не проклинай нашего ручья, он высохнет!

Самсон (пораженный). Мать!

Мариам. Самсон, не проклинай нашего ручья!

Самсон (падает на колени и обнимает ноги матери). Это ты, мать?

Мариам. Я, сын.

Самсон. Боже, не гневайся! Мать, о мать… Это твои ноги устали, я не знал. Разве можно так со старыми ногами? Дай мне их, я согрею их губами, дыханием охлажу, о мать, мать! Ты старая, ты шла пустынею, и на тебя могли напасть звери… мать, мать! И это ты стояла, пока я сидел и величался, – сядь же на место мое! Сядь! (Поднимает мать на руки и, забыв, где сиденье, беспомощно ищет.)

Мариам. Пусти, мальчик, я сама, ты не найдешь. (Садится на место Самсона.)

Самсон. Выпей вина, мать, выпей скорее! (Шарит руками по столу и роняет сосуд.)

Мариам. Я сама, сама. Ты ничего не видишь, Самсон.

Самсон (у ее ног). Ничего, мать. Я слеп. Посмотри на меня, какой я, мать, мать! Где мои глаза, попробуй рукою, дай руки, не страшись, – видишь, видишь, какие страшные рубцы и шрамы? Они железом, – мне было так больно, так больно, я кричал. Мать, мать! Отчего ты не пришла в темницу, я звал тебя.

Мариам. Меня не пустили к тебе, народ наш не хотел и не позволил. И как бы я дошла? Я и дороги не знаю. И ты ничего не видишь?

Самсон. Ничего, мать! Тьма кромешная!

Мариам. А солнце видишь? Оно такое светлое.

Самсон. Нет, мать, не вижу. Я и тебя не вижу, а ты еще светлее.

Мариам (плача и лаская голову Самсона). А плакать тебе можно или нет?

Самсон. Не знаю. Приласкай меня, мать. Я изнемог, черная моя душа, как мрак сени смертной, и не хочу я вести Израиль. Душит меня кто-то, на горле рука его, – а кто, не знаю!

Мариам. А ты говорил, что хорошо живешь, и я уже порадовалась…

Слепая. Мариам! Вспомни Маноя и гробницу его! Вспомни, о чем просил тебя народ!

Самсон (гневно). Ты еще здесь? Молчи, ехидна, а то я раздавлю тебя!

Мариам. Не гневайся, Самсон, она хорошая и любит тебя. Она привела меня сюда, – ох, уже умирала я. И им очень плохо, это правда, я знаю; пожалей их, помилуй. Им очень плохо! Вот пришли ко мне старейшины и говорят: «Встань из гроба, мать. Самсон ополчился на нас! Пойди и умоли его. А если не послушает, то прокляни, ты – мать». Им очень плохо, жалко их. И ручья нашего не проклинай (плачет), не проклинай, Самсон, привыкла я к шуму его!..

Самсон. Нет, нет, мать. Пусть шумит, пока ты жива. И не для нее и не для них, а для ног усталых твоих прощу я Израиль, помилую и пощажу! Пусть живет и стонет под ярмом бессилия, как волчица в капкане!

Мариам. Не гневайся, если помиловал. А ты вернешься со мною?

Самсон. Нет. Не спрашивай, мать, о том, о чем может знать только ночь. Мне нет пути назад, и не моли меня вернуться, дай покой усталому, – долог ли отдых его? Благослови меня, мать, и иди с миром, не тронут тебя звери, и услышишь ты шум ручья, к которому привыкла. Нет ли нужды у тебя? Я дам тебе золота…

Мариам. На что мне золото, – нет, не надо. (Плачет.) И как же я могу тебя благословить, если ты отступился, и мне поведено проклясть тебя!

Слепая. Прокляни его, Мариам! Прокляни, ты – мать. Вспомни, что приказал тебе народ и старейшины!

Самсон (поднимаясь с колен). Кто может приказывать и повелевать, кроме бога?

Мариам плачет, дрожа; сходит с трона.

Слепая. Прокляни его, Мариам! Так повелел бог Израиля, которому ты обещалась и клялась!

Самсон (с ужасом). Ты обещалась, мать, мать!

Мариам. Обещалась, Самсон, но я не могу проклясть тебя.

Слепая. Прокляни, Мариам! Призови черных воронов на голову его, пусть клюют вечно его лживое сердце, очи слепые! Или менее ужасны мои шрамы и рубцы, или менее любила я свет? Прокляни, иначе сама погибнешь!

Мариам (умоляет в страхе). Ох, не кричи и не зови Маноя! Я… я…

Слепая. Что скажешь богу? Что ответишь Маною, когда пойдешь к нему? Ты скоро умрешь. Прокляни!

Самсон. Молчи, ехидна!

Мариам. Ох, не кричи и не зови Маноя. Я… я… (Нерешительно поднимает руки для проклятия, дрожит.)

Самсон. Мать!

Мариам (поднимает руки выше и дрожа все сильнее). Самсон! Будь… Будь… Нет!

Падает и остается недвижима. Самсон в ужасе ищет ее руками, нащупывает лицо. Слепая с криком, натыкаясь, выбегает.

Самсон. Мать, мать! Скажи!.. Я вернусь… мать!

Молчание.

(Встает и говорит громко, потрясая руками.) Теснит меня бог! Трясет у корня, как древо плодоносное! Куда бегу от тебя?

Занавес

Картина 2

Пустыня. Время к вечеру. Удлиняются тени. Небо тревожно. Охота на льва в мрачном ущелье скал Егама. У трупа убитого льва гневно спорят Самсон и Фара . Возле Адорам и кучка воинов , испуганно прислушивающихся к спору негодующих на притязания Самсона. Дыбятся и ржут кони, боящиеся трупа. Вдали крики остальных охотников.

Самсон (в одеянии филистимского воина-охотника одной ногой наступил на убитого льва, говорит громко, гневно и упрямо). Я убил. Мой лев!

Фара (так же упрямо и гневно). Нет, это я убил. Мой лев!

Адорам. Самсон! Фара!

Самсон. Лжешь, пес филистимский! (Смеется вызывающе.) Куда тебе с твоей силой пронзить матерого льва! Ты пощекотал ему уши.

Фара. Нет, это ты лжешь, слепец! Воины видели мой удар.

Воины неодобрительно переговариваются. Самсон гневно оборачивается к ним.

Самсон. Что там бормочут? Громче, псы! (Воины смолкают, отодвигаются назад.) Они молчат! Я тебе говорю, филистимлянин, это я убил. Когда он бросился и заревел…

Фара. Это мой лев! Моя стрела оперена красным, посмотри!

Самсон. Я не хочу знать твоего красного, белого и синего. Я убил!

Фара. Ты слеп. Как ты мог попасть?

Самсон. Адорам направил мою руку. Адорам! Что же ты молчишь?

Адорам. Я уже сказал! Это твой лев, Самсон!

Самсон. Ага! Мой лев!

Фара. Адорам лжет, как и ты.

Самсон (смеется). Ага! Все лгут, один ты говоришь правду, трус.

Фара. Я не трус!

Адорам (воину, тихо). Скорее за Галиалом! Они будут биться.

Воин. Галиал умчался за другим львом.

Адорам. Ах, что же делать!.. Самсон! Фара! Подождите Галиала, он решит ваш спор!

Самсон. Я знаю сам, что лев мой!

Фара. Я также знаю сам. Моя стрела в его сердце.

Воины ропщут.

Самсон. Тихо! Если ты не трус, возьми твоего льва. Моя нога на нем, – попробуй, возьми!

Фара (обнажая меч). Мой лев! Воины, берите льва на мою колесницу.

Самсон (обнажая меч). Назад, собаки!

Адорам (между ними). Фара, ты обезумел! Назад! Ты ответишь Ахимелеку.