Иван Елагин - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2: Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи Страница 15

ЗАЛ ОЖИДАНИЯ

Тут зал ожиданья. Вопит паровозный гудок.Какие-то парни у стойки ругаются спьяну.Старик в уголке не спеша попивает чаёк.Приезжий уснул на скамье, прислонясь к чемодану.

У самого входа бабёнка сидит на мешкахИ молча часами качает ребёнка у груди,И видно в окошке, как там второпях, впопыхахПо тёмной платформе бегут с чемоданами люди.

Для всех собираться в дорогу приходит черёд.Но мне в долгожданной поездке судьба отказала.На станцию Славы мой поезд уже не пойдёт.Что ждать понапрасну. Пора убираться с вокзала.

Весёлая компания.Нас четверо ребят.Мы в зале ожидания,Где шумно говорят.

Вокзальной суматохоюКипит огромный зал.Над целою эпохоюВозвысился вокзал.

Манёвры паровозные,Морозные пути…Мы очень несерьёзные,Нам всем по двадцати.

И хоть блестит из темениОбыкновенный рельс —В свою машину времениНас поместил Уэльс.

Почти полвека минулоЗа несколько минут,Нас по земле раскинуло —И мы ни там, ни тут.

Мы оголтело взапускиСорвались с места вскачь!В каком-нибудь Челябинске,Наверное, ты врач.

Устраивает выбрыкиСо мной судьба моя:В американском ПитсбургеПрофессорствую я.

А те на свете атомномГде маялись потом?И где искать их надобно —На этом или том?

Готов все годы эти яБыл биться об заклад,Что сквозь десятилетияВернёмся мы назад,

От сна очнёмся странного,В котором жизнь прошла,И в том же зале зановоМы сядем у стола.

Манёвры паровозные,Морозные пути,Мы снова несерьёзные,Нам вновь по двадцати.

Но всё ж бродягу тёртогоПерехитрил фантаст —Машина эта чёртоваОбратный ход не даст!..

Весёлую компаниюНе сколотить опять,А в зале ожиданияЧего нам ожидать?

С утра на вокзале сидит акробатИ рыбное ест заливное,И ждёт, что газеты о том раструбят,Как сделал он сальто тройное!

Поэт достаёт из портфеля блокнот.Склонясь над листочком измятым,Он пишет поэму, и тайно он ждёт,Что станет он лауреатом.

И старый мошенник мечтательно ждётТакую большую удачу,Когда наворует он столько за год,Что выстроит новую дачу.

И некто в углу из-за тёмных очковГлядит, как глядят из колодца, —И ждёт, что по трупам друзей и враговДо власти он всё ж доберётся.

И женщина ждёт, что поможет ей Бог —Пошлёт наконец ей ребенка…Тут каждый мечтает, тут каждый продрог,У каждого рвётся, где тонко.

И каждый тут ждёт своё счастье в кредит|У каждого в сердце забота,А Бог в своем зале на небе сидитИ ждёт от нас тоже чего-то.

Всех-то желаний останется наперечёт.В синюю вечность ворота уже приоткрыты.В зале моих ожиданий — и крыша течёт,И сквозь пробоины падают метеориты.

Если ударил в лицо тебе ветер войны —Заколесит твоя жизнь по земле бестолково.В зале моих ожиданий — и звёзды видны,Только от звёзд этих толка уже никакого.

Гневно ударил в лицо моё ветер войны.Неба огни для меня недоступно далеки.И никогда никакие не снятся мне сны,И сквозь меня не идут уже звёздные токи.

В зале моих ожиданий сижу я — покаЗамертво, в темный мой час, не свалюсь я со стула.Так и умру, ожидая, чтоб эта строкаНеизгладимо по сердцу тебя полоснула.

Я правду сполна расскажу — ничего не украшу.Я понял теперь, что не надо мне вовсе прикрас.Из зала, где ждали мы поезда в молодость нашу,Чужие солдаты погнали прикладами нас.

Другую дорогу тогда нам судьба подсказала.Мы вечером тёмным на запад пошли наугад,А зал ожиданья и все помещенья вокзалаРазрушил безжалостно артиллерийский снаряд.

Бродяги, поэты, дельцы, подлецы и герои, —Какие ни есть — ты, земля, нас навеки прими.Но только когда-нибудь зал ожиданья отстроя,Мы по-настоящему заново станем людьми.

Ты в зал тот войдёшь и присядешь у столика с краю,Морозные рельсы в окошко увидишь, сынок,И рано иль поздно — дождёшься ты поезда — знаю, —Которого я в этом зале дождаться не смог.

Ежевечернее событие —Торжественное чаепитие!

Вокруг дородного хозяинаСидит семья, любовно спаяна.

Помешивая в чашке ложечкой,Любуется хозяйка кошечкой.

Розовощёким купидончикомДевчонка восседает с пончиком.

И даже в блюдечке клубничногоВаренья — столько поэтичного!

А что же дальше, я вас спрашиваю?Ведь я для вас лубок раскрашиваю,

Раскрашиваю, разукрашиваю,Прикрашиваю, охорашиваю.

И на Марии КонстантиновнеЗатасканный халат сатиновый,А он в Аркадии ГригорьичеРождает острый приступ горечи.

И кажется, что все позируют,И кто-то скупо жизнь дозирует,И даже месяц над полянкоюВисит консервною жестянкою.

ОЛИМПИАДА

Гордо на стадионС факелом мчит бегун.Вот пробегает онМимо больших трибун —

И по ступеням ввысь!Факелом прикоснисьК чаше! Легонько тронь —Зашелестит огонь!

Птицы из клеток — вон!Стаю за стаей взвей!Хлопает стадионКрыльями голубей.

Буйствует стадион,Будто от солнца пьянВ тесном кольце знамёнДружных участниц стран.

Сколько цветных шаров!В небе шары, шары,Точно других мировСказочные дары!

Вот и команд парадТронулся из ворот.В красочнейший нарядКаждый одет народ.

Движется клумб поток,Что ни страна — букет,Что ни спортсмен — цветокЧерез петлицу вдет.

Так из конца в конецПересекут стадион.Сцепленных пять колецНа полотне знамён.

Вырвавшийся вперёдСверхрекордсмен-бегунАплодисменты сорвётСразу со всех трибун.

Шест на бегу воткнув,Взмыл прыгун и повис!Планку перемахнув,Падает мягко вниз.

Каждым толчком, рывкомДвижет упорство, риск…Вот, закрутясь волчком,Бросил метатель диск.

Бронзово-мускулист,Сосредоточен весь —Вон богатырь-штангистВыжал рекордный вес.

Лучшим спортсменом будь!На пьедестале встань!Лучшим — медаль на грудьКак восхищенья дань!

Громко оркестр духовойГимн заиграет твой!И над твоей головойФлаг запылает твой!

Беговая дорожкаВсё темней и темней.Остается немножкоПробежать мне по ней.

Я на треке вечернемЗнаю каждую пядь,Но у финиша первымМне уже не бывать.

Что ж, — и медную славуТоже сладко иметь,Мне недаром по нравуБольше золота — медь.

…Я пружинисто прыгнулИ, взлетев на шесте,Тело эллипсом выгнулИ повис в высоте.

Изогнулся над планкойИ остался я так —А внизу, как приманка,Недоступный тюфяк.

Человека и птицыЯ какая-то часть:Ни на землю свалиться,Ни на звёзды упасть.

Точно я переломан,Раздвоившийся весь,Ни в гостях — и ни дома,И ни там — и ни здесь.

От игры и от рискаОтказаться пора.Нет, не бросить мне дискаНе толкнуть мне ядра.

Сколько лез я из кожи,Думал — я гиревик…А у книг моих тожеВес не так уж велик.

Нет, я веса не выжалИ победой не горд.Просто выжил. Я выжил:Это тоже рекорд.

Только этим едва лиНа параде блеснуть.Никакой мне медалиНе навесят на грудь.

И написано строгоБыло мне на роду,Что торжественно в ногуЯ ни с кем не пойду.

До седьмого мне потаНадрываться опять,Пьедестала почётаНикогда не видать.

Ну, а если удачаМне помашет рукой —Музыкантам задача:Гимн исполнить какой?

Я случайный бродяга,Человек без корней,И ни гимна, ни флагаНет у музы моей.

На ноге висит полпуда,Разворочено плечо.Тела скомканная грудаТрепыхается ещё.

Пузырьки в сифоне скачут.В вену воткнута игла.А в окне снежок маячит,Ночь в окне белым-бела.

Как поступки наши хрупки!Как непрочен весь наш мир!Из ноздрей свисают трубкиИ торчат из прочих дыр.

Но хирургов важный шёпотОкружил мою кровать.Как меня возьмутся штопать!Как пойдут перешивать!

Поваляешься в постели —И, глядишь, опять готовДля житейской карусели,Для житейских катастроф.

Этот снег за стеною больничной —Мой единственный друг закадычный,Он, как слёзы, течёт и течёт.И душа по-некрасовски вволюОпилась покаянною болью.Вот и близится с жизнью расчёт.

Умирать предназначены все мы,Но кончаться в когтях эмфиземы —Это очень унылый сюжет:Ловишь воздух, как пойманный окунь,Только он недоступен, далёк он,Только, в сущности, воздуха нет.

Что ты знал о Толедо, Охайо?Что на свете земля есть такая,Что бывают такие места?Ты мечтал о ключе Иппокрены —Ах, как эти мечты вдохновенны!Только музыка вовсе не та!А не хочешь ли розовой пены,Что струей потечёт изо рта?

Часто мне снится высокий маякС комнатой — вышкою восьмиугольной.Волн, точно рюмок в беседе застольной,Слушаю я нескончаемый звяк.

Волны бегут и бегут на маяк —И разбиваются вдребезги волны…Чем-то сегодня они недовольны,В море сегодня опять кавардак.

По вечерам зажигают маяк.По морю шарит прожектор сигнальный,Наискосок полосою зеркальнойПересекая всклокоченный мрак.

От берегов унесённый рыбакГде-то плывёт на разбитом баркасе.Он бы убрался давно восвояси,Да в темноте не отыщет маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, скользки, сильны и крамольны,Тёмные мысли, как тёмные волны,Светлого сердца штурмуют маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, я на суденышке гиблом…Я бы наверное к берегу выплыл,Если б нашёл я во мраке маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, гневно сверкающим глазомВсю эту тьму освещаю я разом…Может быть, сам я — высокий маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, моря тут нет никакого:Все это — жизнь, что шумит бестолково,Всё это — жизни моей кавардак.

Веку убийстваПришлись ко двору,А я забилсяВ мою конуру.

В дверь не поверю!Удар сапогаВышибет двери —И вся недолга.

Мой дом — моя крепость?Что за нелепость!..

Мой дом — моя будка,Мой дом — моя щель.Вечером жуткоЛожиться в постель.

Какой я хозяинКолу и двору?Так вот припаянОстрожник к ядру.

Мой дом — берлога,Мой дом — нора,Где над порогомТень топора.

Счётчики на стоянках,Счётчики на стоянках,А лётчикиЖенятся на китаянках,На китаянках!

И никакого отношенияОдно к другому не имеет.Но я уже принял решение,И эти строчки окаменеют!

Ходили предки в опереткуИ власть поругивали всласть,А я подбросил вверх монетку,И она позабыла упасть!

Стала, может быть, луноюИ всплывает надо мною.

Не понять и не постичь,Отчего порой прицепитсяНесусветнейшая дичь,Сумасшедшая нелепица!

И над вечным вопросомСокрушается бедный умишко:Может быть, у алжирского дея под носомДействительно шишка?

Было ясно мне как дважды два,Что стихи заправлю я горючим,Что в моих стихах в порядке лучшемЯ расставлю лучшие слова.

Но пришли дела мои в упадок.Слышу — изо всех кричат углов,Что в стихах важнее беспорядок,Разнобой каких попало слов.

Что ж мне с ними ввязываться в драку?Заявленья отсылать в печать?Объяснять, что старую собакуПоздно новым штукам обучать.

Блошиный рынок!Поверх лотковГора корзинок,Пластинок, крынок,Мотков, платков,

Подносов, фляжек,Замков, пижам,Ремней без пряжек,Зеркал без рам.

Пять-шесть тарелок,Бутыль-пузырь,Часы без стрелок,Весы без гирь.

Футляр огромныйДля сургучейИ тьма никчемныхДрянных вещей.

Бери! Дешёвка!Цена-то грош,Подсунут ловко —И ты берёшь!

В базарном гамеНа мой лотокЯ со стихамиКладу листок.

На этом рынкеНемало их,Что без запинкиКропают стих,

Из букв-кусочковСлепив едваБез мысли строчки,Без чувств слова,

Мечту без боли,Без пыла страсть —Так этим, что ли,В сердца запасть?

И стих-искринкаМелькнул — погас…Блошиным рынкомТы стал, Парнас.

Томов огромныхИтог каков?Гора никчёмныхДрянных стихов.

Тут и вода в реке, мой друг,С какой-то химией:Такая страшная, что рукЯ в ней не вымою.

А вон рыбёшка вверх брюшкомПлывёт под мостиком.Она не движет плавником,Не движет хвостиком.

Да и меня, мой друг, тишкомПоят отравою.Мне кажется, что вверх брюшкомЯ тоже плаваю.

Мой друг, я стал совсем не тот,Мне трудно дышится,Как будто бы во мне течётНе кровь, а жижица.

Когда-то я не отдыхалС моею лирою,Я был крикун, я был нахал,Я был задирою.

Теперь забился я в норуИз-за усталости…К литературному перуТянусь по малости.

Мне стала жизнь не по плечу, —Дружу с лежанкою,У телевизора торчуС пивною банкою!

Как будто бы ушла из жилВся сила дюжая —И я безропотно сложилСвоё оружие.

Тут птицы пролетают стаямиНад старомодными трамваями,И гул стоит неумолкаемый,Вечерний, городской.И снова осенью я нынешнейПо площади слоняюсь рыночной.Доносит ветер лязг починочныйИз автомастерской.

Порой над сваркой автогенноюЗвездою полыхнёт мгновенною,Звездой полуторасаженною,Как великан алмаз.И девичьего взора карегоНавстречу ударяет зарево.Как все пружины сердца старогоЗадребезжали враз!

Всё завораживает в городе.А вот у вас другие скорости —Спешите и о чем-то споритеВнутри своих машин.Вы движетесь своей орбитою,И каждый со своей обидою.Я даже птицам не завидую,Брожу себе один.

Домов отвесные громадиныИ между ними неба впадины,И фонари, как виноградины,Висят над головой.Там улица спустилась к пристани,Там ветром деревца освистаны,И за листом роняют лист ониНа камни мостовой.

Где бегали индейцы-лучники —Мостов защёлкнулись наручники,Там баржу разгружают крючники,Ворочая тюки.А я слонялся как сомнамбула,Мне вся вселенная мала была,Пока не написались набелоОсенние стихи.

ПАМЯТЬ