Не боги - Макс Игнатов Страница 16

– Куда? – не понял Артем.

– Да в суворовское училище. Хотел, чтобы я тоже военным стал. Только я там за год до выпуска одному капитану в морду заехал – за дело, даже батя это понял и принял, но вышибли меня с бурсы и потом в армию загребли. Впрочем, нет, сам пошел – так правильнее будет. А тут первая чеченская – и началось. Потом уже «сверчком»… ну, в смысле – на сверхсрочную остался, затем вторая чеченская, с хорошими ребятами там познакомился. Здесь на гражданке потом с ними уже мутили, благодаря им тут сейчас, а не в шарашке какой-то. Продлили мне жизнь, спасибо им.

Он потер грудь.

– И вот веришь, никогда ничего не боялся. Ни в детстве, когда со шпаной один дрался, ни на войне. А сейчас – боюсь. И самой смерти боюсь, и просто сдохнуть боюсь, потому как еще много хотел чего сделать.

Василий вздохнул и усмехнулся.

– Соломоныч говорит, что душа вечна. Что смерти как таковой нет – просто тело закончит свои дни, а дух будет жить. И всякие экстрасенсы это подтверждают, когда с иными мирами разговаривают. Наверно, это так. Но все равно…

– А семья? У тебя есть кто? – спросил Артем.

– Дочка есть, Танечка, – улыбнулся Василий. – Жена… была. Женился, как пришел. Но как со мной жить? Поначалу война снилась, орал ночью, руками махал. Она плакала, лечиться предлагала, ссорились из-за этого. Потом дочка родилась, у меня – работа, она дома. Развелись, короче. Она себе нового мужика нашла, нормальный, ее любит, дочку мою… не обижает. Такие вот пироги…

– Операцию-то все равно надо делать, – Артему хотелось сказать какие-то правильные слова, но приходилось подбирать слова. – Нормально все будет. Ты не обижайся, но на самом деле, что за глупости? Ведь сейчас медицина чудеса творит! Вы вот вчера тут жести, конечно, дали, но так ведь нельзя! Жить надо и радоваться, тем более – в твоем возрасте!

– Наверно, – Василий покивал, не поднимая глаз, – наверно, все правильно ты говоришь. Я так подумал: отпрошусь к дочке, ребята свозят. А там поглядим.

Их беседу прервали пришедшие сопалатники. Входя, они что-то продолжали обсуждать, негромко, но достаточно активно. Либерман пропустил вперед Анисимова, плотно прикрыл дверь и посмотрел на Горбунова и Вадеева.

– Что-то случилось? – спросил он. – У вас какие-то странные лица.

Артем посмотрел на Василия. Тот откашлялся и сказал:

– Все нормально, Соломоныч. Скажем так – ничего особо нового.

Либерман внимательно посмотрел на Василия. Но так как тот больше не собирался ничего говорить, он обратился к Артему:

– Я просто подумал, что появились новости по… тому делу.

Артем почувствовал себя виноватым – исследовать Интернет было его негласной задачей.

– Сейчас посмотрю.

Но никаких серьезных новостей не было. Даже про «найденную неподалеку» машину все вести были давними. Антон помотал головой – дескать, ничего.

– Хорошо, – Лев Соломонович сел на кровать и надел очки. – Есть кое-какие мысли, мои молодые друзья. Сейчас Сан Саныч вам все расскажет.

Артем повернулся к Сан Санычу, но что-то внутри повелело ему поглядеть на Василия. И сейчас Вася почти не походил на больного человека. Особенно поразили Артема его глаза, смотрящие на Анисимова – горящие и требующие чего-то. И это преображение очень не понравилось Артему.

Глава 21

– Мы со Львом Соломоновичем сейчас немного пообщались, – начал Анисимов, – это по вчерашней теме.

– Есть кому помочь? – Василий прищурил глаза.

– Да. Есть. Много кому, – Сан Саныч опустил голову. – Вы даже не представляете, сколько таких людей вокруг.

И он рассказал несколько историй, которые услышал во время скитаний по прокуратуре.

Последней была история о женщине, у которой убили единственного сына, работника полиции. Убили возле кафе, когда он попытался оттащить мужчину от женщины, которую тот избивал. Пока полицейский, бывший в тот момент в «гражданке», успокаивал женщину, отошедший якобы в сторону мужчина вытащил из машины железный прут и дважды ударил полицейского, нанеся ему «травмы, несовместимые с жизнью». Вызванный кем-то наряд скрутил убийцу, при этом коллеги погибшего не смогли себя сдержать и немного помутузили подонка. Казалось бы, убийство полицейского, пусть даже и не при исполнении – одно из тягчайший преступлений, и подлецу грозят все мыслимые кары. Но как бы не так. Через сутки суд освободил убийцу под залог, а на тех, кто его задерживал, завели уголовные дела и уволили из органов. Папой убийцы оказался один из краевых судей, еще один родственник сидел где-то наверху в Москве, и в результате адвокаты в суде все свели к банальной драке и случайной смерти. Подонок даже не был толком за решеткой – всего год отсидел на поселении и вышел по УДО. Все требования матери, которая одна воспитала сына, выступления в СМИ, в том числе в центральных, обещания властей МВД не оставить случай без оценки – все это было впустую. Сейчас убийца уже на свободе, по жизни – серьезный бизнесмен на строительном рынке. И фамилия его, и внешность в городе всем хорошо известны. Вот собрался выдвигаться в депутаты, и судимость, видимо, не будет помехой – что-нибудь придумают.

– Что-то слышал такое, – задумчиво сказал Артем. – А как фамилия этого урода?

– Харченко, – ответил Сан Саныч. – Я запомнил.

– Вот черт! – замотал головой Артем. – Я его даже знаю чуть-чуть, пересекались по делам пару раз. Надо же!

– Это что-то меняет? – спросил Василий.

– Ни в коем случае. Просто не знал, что он – тот убийца, про которого немало писали.

– Получается, тогда разве что его фамилию нигде не озвучили, – сказал Анисимов. – А мать все пытается добиться справедливости. Мне говорила, что деньги копила и в Москву ездила – только ничего не решила. Седая вся.

– А мужики эти, которых уволили, они чего? – Василий отвернулся к окну. – Их выпнули, и наверняка без пенсии – и они смолчали? Языки в задницу засунули? Или друзья – пусть не сослуживцы, но друзья-то – почему не дали обратку?

– Не знаю, – тихо ответил Сан Саныч, – она не говорила.

– Не понимаю, – покачал головой Василий, – не понимаю…

Возникла пауза, нарушить которую решил Либерман.

– Мы с Сан Санычем обсудили этот случай и решили вам, мои молодые друзья, предложить именно его в качестве подходящего варианта. Что думаете?

– А нечего и думать, – Василий посмотрел на сопалатников. Его взгляд чуть дольше задержался на Артеме. – Извини, Тема, что я так сразу, но думаю, что