Иван Елагин - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2: Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи Страница 17

ОЛИМПИАДА

Гордо на стадионС факелом мчит бегун.Вот пробегает онМимо больших трибун —

И по ступеням ввысь!Факелом прикоснисьК чаше! Легонько тронь —Зашелестит огонь!

Птицы из клеток — вон!Стаю за стаей взвей!Хлопает стадионКрыльями голубей.

Буйствует стадион,Будто от солнца пьянВ тесном кольце знамёнДружных участниц стран.

Сколько цветных шаров!В небе шары, шары,Точно других мировСказочные дары!

Вот и команд парадТронулся из ворот.В красочнейший нарядКаждый одет народ.

Движется клумб поток,Что ни страна — букет,Что ни спортсмен — цветокЧерез петлицу вдет.

Так из конца в конецПересекут стадион.Сцепленных пять колецНа полотне знамён.

Вырвавшийся вперёдСверхрекордсмен-бегунАплодисменты сорвётСразу со всех трибун.

Шест на бегу воткнув,Взмыл прыгун и повис!Планку перемахнув,Падает мягко вниз.

Каждым толчком, рывкомДвижет упорство, риск…Вот, закрутясь волчком,Бросил метатель диск.

Бронзово-мускулист,Сосредоточен весь —Вон богатырь-штангистВыжал рекордный вес.

Лучшим спортсменом будь!На пьедестале встань!Лучшим — медаль на грудьКак восхищенья дань!

Громко оркестр духовойГимн заиграет твой!И над твоей головойФлаг запылает твой!

Беговая дорожкаВсё темней и темней.Остается немножкоПробежать мне по ней.

Я на треке вечернемЗнаю каждую пядь,Но у финиша первымМне уже не бывать.

Что ж, — и медную славуТоже сладко иметь,Мне недаром по нравуБольше золота — медь.

…Я пружинисто прыгнулИ, взлетев на шесте,Тело эллипсом выгнулИ повис в высоте.

Изогнулся над планкойИ остался я так —А внизу, как приманка,Недоступный тюфяк.

Человека и птицыЯ какая-то часть:Ни на землю свалиться,Ни на звёзды упасть.

Точно я переломан,Раздвоившийся весь,Ни в гостях — и ни дома,И ни там — и ни здесь.

От игры и от рискаОтказаться пора.Нет, не бросить мне дискаНе толкнуть мне ядра.

Сколько лез я из кожи,Думал — я гиревик…А у книг моих тожеВес не так уж велик.

Нет, я веса не выжалИ победой не горд.Просто выжил. Я выжил:Это тоже рекорд.

Только этим едва лиНа параде блеснуть.Никакой мне медалиНе навесят на грудь.

И написано строгоБыло мне на роду,Что торжественно в ногуЯ ни с кем не пойду.

До седьмого мне потаНадрываться опять,Пьедестала почётаНикогда не видать.

Ну, а если удачаМне помашет рукой —Музыкантам задача:Гимн исполнить какой?

Я случайный бродяга,Человек без корней,И ни гимна, ни флагаНет у музы моей.

На ноге висит полпуда,Разворочено плечо.Тела скомканная грудаТрепыхается ещё.

Пузырьки в сифоне скачут.В вену воткнута игла.А в окне снежок маячит,Ночь в окне белым-бела.

Как поступки наши хрупки!Как непрочен весь наш мир!Из ноздрей свисают трубкиИ торчат из прочих дыр.

Но хирургов важный шёпотОкружил мою кровать.Как меня возьмутся штопать!Как пойдут перешивать!

Поваляешься в постели —И, глядишь, опять готовДля житейской карусели,Для житейских катастроф.

Этот снег за стеною больничной —Мой единственный друг закадычный,Он, как слёзы, течёт и течёт.И душа по-некрасовски вволюОпилась покаянною болью.Вот и близится с жизнью расчёт.

Умирать предназначены все мы,Но кончаться в когтях эмфиземы —Это очень унылый сюжет:Ловишь воздух, как пойманный окунь,Только он недоступен, далёк он,Только, в сущности, воздуха нет.

Что ты знал о Толедо, Охайо?Что на свете земля есть такая,Что бывают такие места?Ты мечтал о ключе Иппокрены —Ах, как эти мечты вдохновенны!Только музыка вовсе не та!А не хочешь ли розовой пены,Что струей потечёт изо рта?

Часто мне снится высокий маякС комнатой — вышкою восьмиугольной.Волн, точно рюмок в беседе застольной,Слушаю я нескончаемый звяк.

Волны бегут и бегут на маяк —И разбиваются вдребезги волны…Чем-то сегодня они недовольны,В море сегодня опять кавардак.

По вечерам зажигают маяк.По морю шарит прожектор сигнальный,Наискосок полосою зеркальнойПересекая всклокоченный мрак.

От берегов унесённый рыбакГде-то плывёт на разбитом баркасе.Он бы убрался давно восвояси,Да в темноте не отыщет маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, скользки, сильны и крамольны,Тёмные мысли, как тёмные волны,Светлого сердца штурмуют маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, я на суденышке гиблом…Я бы наверное к берегу выплыл,Если б нашёл я во мраке маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, гневно сверкающим глазомВсю эту тьму освещаю я разом…Может быть, сам я — высокий маяк.

Может быть, всё это вовсе не так.Может быть, моря тут нет никакого:Все это — жизнь, что шумит бестолково,Всё это — жизни моей кавардак.

Веку убийстваПришлись ко двору,А я забилсяВ мою конуру.

В дверь не поверю!Удар сапогаВышибет двери —И вся недолга.

Мой дом — моя крепость?Что за нелепость!..

Мой дом — моя будка,Мой дом — моя щель.Вечером жуткоЛожиться в постель.

Какой я хозяинКолу и двору?Так вот припаянОстрожник к ядру.

Мой дом — берлога,Мой дом — нора,Где над порогомТень топора.

Счётчики на стоянках,Счётчики на стоянках,А лётчикиЖенятся на китаянках,На китаянках!

И никакого отношенияОдно к другому не имеет.Но я уже принял решение,И эти строчки окаменеют!

Ходили предки в опереткуИ власть поругивали всласть,А я подбросил вверх монетку,И она позабыла упасть!

Стала, может быть, луноюИ всплывает надо мною.

Не понять и не постичь,Отчего порой прицепитсяНесусветнейшая дичь,Сумасшедшая нелепица!

И над вечным вопросомСокрушается бедный умишко:Может быть, у алжирского дея под носомДействительно шишка?

Было ясно мне как дважды два,Что стихи заправлю я горючим,Что в моих стихах в порядке лучшемЯ расставлю лучшие слова.

Но пришли дела мои в упадок.Слышу — изо всех кричат углов,Что в стихах важнее беспорядок,Разнобой каких попало слов.

Что ж мне с ними ввязываться в драку?Заявленья отсылать в печать?Объяснять, что старую собакуПоздно новым штукам обучать.

Блошиный рынок!Поверх лотковГора корзинок,Пластинок, крынок,Мотков, платков,

Подносов, фляжек,Замков, пижам,Ремней без пряжек,Зеркал без рам.

Пять-шесть тарелок,Бутыль-пузырь,Часы без стрелок,Весы без гирь.

Футляр огромныйДля сургучейИ тьма никчемныхДрянных вещей.

Бери! Дешёвка!Цена-то грош,Подсунут ловко —И ты берёшь!

В базарном гамеНа мой лотокЯ со стихамиКладу листок.

На этом рынкеНемало их,Что без запинкиКропают стих,

Из букв-кусочковСлепив едваБез мысли строчки,Без чувств слова,

Мечту без боли,Без пыла страсть —Так этим, что ли,В сердца запасть?

И стих-искринкаМелькнул — погас…Блошиным рынкомТы стал, Парнас.

Томов огромныхИтог каков?Гора никчёмныхДрянных стихов.

Тут и вода в реке, мой друг,С какой-то химией:Такая страшная, что рукЯ в ней не вымою.

А вон рыбёшка вверх брюшкомПлывёт под мостиком.Она не движет плавником,Не движет хвостиком.

Да и меня, мой друг, тишкомПоят отравою.Мне кажется, что вверх брюшкомЯ тоже плаваю.

Мой друг, я стал совсем не тот,Мне трудно дышится,Как будто бы во мне течётНе кровь, а жижица.

Когда-то я не отдыхалС моею лирою,Я был крикун, я был нахал,Я был задирою.

Теперь забился я в норуИз-за усталости…К литературному перуТянусь по малости.

Мне стала жизнь не по плечу, —Дружу с лежанкою,У телевизора торчуС пивною банкою!

Как будто бы ушла из жилВся сила дюжая —И я безропотно сложилСвоё оружие.

Тут птицы пролетают стаямиНад старомодными трамваями,И гул стоит неумолкаемый,Вечерний, городской.И снова осенью я нынешнейПо площади слоняюсь рыночной.Доносит ветер лязг починочныйИз автомастерской.

Порой над сваркой автогенноюЗвездою полыхнёт мгновенною,Звездой полуторасаженною,Как великан алмаз.И девичьего взора карегоНавстречу ударяет зарево.Как все пружины сердца старогоЗадребезжали враз!

Всё завораживает в городе.А вот у вас другие скорости —Спешите и о чем-то споритеВнутри своих машин.Вы движетесь своей орбитою,И каждый со своей обидою.Я даже птицам не завидую,Брожу себе один.

Домов отвесные громадиныИ между ними неба впадины,И фонари, как виноградины,Висят над головой.Там улица спустилась к пристани,Там ветром деревца освистаны,И за листом роняют лист ониНа камни мостовой.

Где бегали индейцы-лучники —Мостов защёлкнулись наручники,Там баржу разгружают крючники,Ворочая тюки.А я слонялся как сомнамбула,Мне вся вселенная мала была,Пока не написались набелоОсенние стихи.

ПАМЯТЬ