Виолетта Гудкова - Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний» Страница 18

Слав/утский/. Я не желаю в этой подлости участвовать.

Сап/ожков/. Можете уйти в уборную. Читай.

Ибр/агим/. Черновик. (Читает.) «Какая счастливая у вас судьба: быть великой артисткой на заре человечества».

Сап/ожков/. Как?

Ибр/агим/. «Какая счастливая у вас судьба: быть великой артисткой на заре человечества. Вы играете Гамлета пролетариату. Подумайте: эти люди впервые слышат имя Гамлета, вам выпала честь объяснять своим талантом пролетариату великую культуру прошлого».

Сап/ожков/. Тсс… Проснулся.

Спящий (зашевелился). Ч… черт. Спать не дают. Свет забери…

Пауза. Встали.

Сап/ожков/. Спит. Читай.

Ибр/агим/. Начиркано. Подожди… Вот какая штучка оказывается. Он актрисе письмо написал. А ну, подожди…

Сап/ожков/. Какой артистке?

Ибр/агим/. Кое-что для меня становится ясным. Гамлет. Он влюбился в артистку. Таким образом, он живет в мечтах: Гамлет, сны, письма. Какая чепуха. От нас скрыто. Мы недостойны быть информированными.

Сап/ожков/. Подожди… какой артистке?

Ибр/агим/. Ты действительно страшный человек. Славутский прав. Газета. «Гамлет». Ты что, газет не читаешь? Мария Татаринова играет Гамлета.

Сап/ожков/. Мужчину?

Ибр/агим/. Мужчину.

Стук.

Сап/ожков/. Да, можно.

Входит Маша Татаринова.

Маша. Здравствуйте. Я хочу видеть того студента, который прислал мне письмо. Я Мария Татаринова.

Сап/ожков/. Это я вам письмо написал.

Маша. Познакомимся. Ах… у вас руки нет…

Сап/ожков/. Извините. Левую.

Маша. Значит, это не вы писали…

Ибр/агим/. Он.

Маша. Я понимаю. Нет. Я говорю глупости. Видите, я смущена больше, чем вы. Я имею в виду… почерк… на письме… это вы левой рукой писали?

Ибр/агим/. Под диктовку я писал.

Маша. Я пришла с благодарностью.

Сап/ожков/. За что?

Маша. Искусству очень трудно в нашей стране. Я думаю… что молодежь… молодежь может спасти артистичность… Вы понимаете. Я пришла вам сказать спасибо за то, что вы написали. Я не знала, что вы инвалид… В гражданскую войну, да?

Сап/ожков/. В гражданскую.

Маша. Вы знаете, так трудно нам. Я чувствую, что происходит какая-то неправильность… Артист должен быть, свободен. Мне кажется, что надо бороться против снижения культуры. И вот потому, что вы написали мне такое письмо, вы, герой, боец за революцию, которой и я хочу служить, получив письмо от вас… я чувствую себя правой… и я вижу союзника в борьбе против чиновников, снижателей, вульгаризаторов… (Пауза.) Наша молодежь не знает, кто такой Сервантес. Сервантес, Шекспир, Свифт — уже не знают этих имен! Надо, чтобы раз навсегда сказано было: уничтожить память эту или нужно ее укрепить. Я хочу быть памятью нового человечества! Я хочу войти в сознание нового человека, в воспоминание о том, чего он никогда не видел: я хочу показать ему свое лицо.

Федор Львов спит. Ибрагим и Сапожков.

Ибрагим бородат, молод, смугл, в бязевой сорочке, расстегнутой на груди.

Ибрагим. Поведение отдельных членов общежития должно находиться под контролем. Я считаю себя совестью нашего общежития. Неоднократно благодаря моему вмешательству устранялись в самом зародыше причины, развитие которых дало бы катастрофические последствия. На этот раз, мне кажется, совершенно обоснованным будет мое вмешательство в… (Далее обрыв текста. — В.Г.)

Слав/утский/. Этого мало. Как ты себе представляешь — коммунизм… Царство обезьян, да?

Сап/ожков/. Как представляю, так представляю.

Слав/утский/. Ты кто по происхождению? Крестьянин?

Сап/ожков/. Мужик.

Слав/утский/. Вот потому ты и ржешь, когда произносят чужое, непривычное для слуха имя Шекспир. Тебе понятно слово «гений»?

Ибрагим. Только тот гений истинный гений, который служит пролетариату.

Слав/утский/. Один гений нужней пролетариату, чем сотни таких, как ты.

Сап/ожков/. Я отдал руку пролетариату.

Слав/утский/. Где?

Сап/ожков/. В книгах прочти где. Написано.

Слав/утский/. Ну и что ж. Твоя рука сгнила. Удобрение. Ты навоз коммунизма.

Ибрагим (лезет за револьвером под подушку). Бросьте. Славутский, зачем ты раздражаешь Сергея?

Сап/ожков/. Всажу пулю в лоб.

Слав/утский/. Всади, малахольный. (Отнимает револьвер у Ибрагима) Если ты болен, иди в диспансер.

Сап/ожков/. Разбуди его.

Слав/утский/. Пусть спит.

Сап/ожков/. Разбуди его! Читает ерунду, потом спит. Что он во сне видит?

Слав/утский/. Какое тебе дело?

Ибрагим. Я совершенно согласен с Сергеем. Нужно знать, какие сны снятся коммунисту. Коммунист обязан отвечать за свои сны. Если коммунист во сне совершает такой поступок, которого он не имеет права совершить наяву, он должен быть наказан. Я уверен, что будет изобретен прибор, с помощью которого мы получим возможность определять, какой сон снится человеку в данную минуту… Чтобы вести контроль над подсознательными импульсами человека…

Сап/ожков/. Проснись, Федька!

Славутский. Не кричи, Сергей. Глупо. Что ты бесишься?

Ибрагим. Я бы просто запретил видеть сны. В переходную эпоху, когда нужно охранять формирующуюся психику нового человека, следует наказывать сновидцев.

Славутский. Ты понимаешь, что ты говоришь?

Ибрагим. Отлично понимаю. Есть обстоятельства, которые непостижимым образом разрушают психику, сновидения… отражения в зеркалах… [Нужно запретить отражаться в зеркалах.] Это очень опасная вещь для неорганизованной психики — отражение в зеркале.

Слав/утский/. Ты сам сумасшедший. Ты сам сумасшедший больше, чем кто бы то ни было…

Ибрагим. Я уничтожил бы скрипки. Честное слово. Оставил бы только трубы. Активизирующие голоса. Уничтожил бы кукол… маски… кое-какие меры принял бы в отношении тени. Человек и его тень… Это оч-ч-чень скользко…

Сап/ожков/ (бросает книгой в спящего). Довольно дрыхнуть!

Из книги вываливается листок.

Сап/ожков/. А ну, посмотри.

Ибрагим (поднимает листок). Письмо. Начиркано.

Сапожков. Покажи.

Славутский. Письмо. Чужое письмо читать?

Ибрагим. Вот видишь: это из той же области. Какие могут быть тайны у коммуниста перед коммунистами же?

Слав/утский/. Я запрещаю!

Ибрагим. Не должно быть тайн. Ерунда.

Слав/утский/. Отказываюсь участвовать. (Уходит.)

Сапожков. Читай!

Ибрагим. Черновик письма.

Сапожков. Читай, черте ним.

Ибрагим (читает). «Вы великая артистка. Подумайте, какая счастливая у вас судьба: быть великой артисткой на заре человечества».

Сапожков. Как?

Ибрагим. «…счастливая у вас судьба: быть великой артисткой на заре человечества. Вы играете Гамлета перед людьми, которые…»

Просыпается спящий.

Сапожков. Которые что?

Ибрагим. Не разбираю.

Федор. Дальше я зачеркнул. Не смог выразить. Не бойся, не бойся. Не прячь. Черт с тобой. У коммуниста не должно быть личных тайн. А ну, дай сюда. Я хотел написать так: вы играете Гамлета тем, которые впервые хотят узнать, кто это — Гамлет, — не один человек это хочет узнать, не юноша, который слышал имя Гамлета от папы или дяди, а все новое человечество, новый, пришедший к культуре класс, не слышавший этого имени…

Ибрагим. Кому ты письмо писал, Федя?

Входит Славутский.

Славутский. Федя, к тебе дама идет.

Входит Леля Гончарова.

Леля. Здравствуйте. Это вы Федор Львов?

Федя. Я Федор Львов. Здравствуйте. Познакомьтесь. Это мои товарищи. Это артистка Леля Гончарова.

Леля. Я пришла поздно, потому что спектакль окончился в четверть двенадцатого. А завтра я уезжаю. (Пауза.) Вы знаете, я уезжаю за границу на целый год. (Пауза.) Так. Это очень хорошо, что вы написали мне такое письмо. Вы не ожидали, что я приду?