Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] Страница 18

Стрелка Васильевского острова с факелами на ростральных колоннах. Публика в современных одеждах и маскарадных костюмах разгуливает, невольно обращая взор в сторону Петропавловской крепости, где что-то странное происходит по ночам с тех пор, как прошла церемония захоронения екатеринбургских останков, с трансляцией на весь мир.

Проступает интерьер Петропавловского собора, где продолжается бал-маскарад.

 «Здесь все забыли про Николу. Худо, -Сказал царь Петр. - А прибыл ты откуда?»

Новопреставленный невидяще глядел,Затем он руки к небесам воздел:«Я крепко спал всегда, на удивленье.     Убитый, спал до воскресенья,То бишь, когда останки извлекли           Из-под земли.И ожил я воочию во славе,Своей судьбой гордиться, вижу, вправе!»

«Как! Не был вызван ты на Божий суд,Куда и против воли всех ведут,     Когда не ангелы, то черт?Приветил ли тебя апостол Петр?               Иль дьявол         Явился за тобою в яви?»

«Не помню ничего, как будто спал...» -     Смущенно Николай сказал.«Заблудшая душа! Как привиденье,Ты долго дожидался погребенья.Хвалу или хулу вослед тебе несут,Мы здесь равны. Но есть ведь Божий суд!» -

     «А истине и мы здесь рады          Пред ликом Вечной правды!» -     Цари, бросая к небу взор,     Возобновили разговор. -«Ты славен только тем, что был расстрелян     С семьею вместе, что острее     В народе пробуждает жалость.Но это, мы-то понимаем, малость     В сравненьи с тем, какой урон     Россия понесла и тронОт твоего, с безумною женой, правленья,     А мнил, по воле Провиденья!»

«Антихристы расправились со мнойИ, кровью залив, правили страной!» -«Ты поступал не лучше. Без сомненья,Кровавое ты помнишь воскресенье,Когда мужчин и женщин с их детьми     Рубили и давили лошадьми,Стреляли им в упор, в иконы и хоругви?Ты кровью обагрил себе лицо и руки!Ты веру в Бога пошатнул в сердцах!Поверг Россию в смуту без конца!»

С очами, полными чудесного огня,Царь Петр заговорил: «Да и меняАнтихристом прозвали, Люцифером,     Народ пугая злым примером,     Когда я строил корабли,Что нас из тьмы ко свету вознесли.     А говорят еще такое:     Я - первый большевик на троне.И Меншиков, скажите, большевик?     Что ж, прав, наверное, язык.А те, антихристы, собрали царствоИ возродили к славе государство,Где всяк пригрет был, по Христу,      И верил в светлую мечту.А днесь во власть вошли иные гости,           Отрывши чьи-то кости,      Вновь возвели тебя в цари,Чтоб с именем несчастного творить      Всего святого поношенье      И государства разоренье!»

«Отречься от престола, что же есть,Как уронить достоинство и честь?     И в малодушии убогом     Нарушить клятву перед Богом?» -             Ареопаг изрек. «И разве покарал его не Бог?» -«Рядится он в мундир, как оборванец...» -«Костей недостает.» - «А, может, самозванец?»«Нет, это вздор какой! Признайся небесам, -Вскричал царь Петр, - по чести, сам!»«О Государь! Не помню хорошенько, кто я, -           Тот закачался стоя. -Оставив бренные останки на Земле,Душой я все носился в звездной мгле,Как ангелы, в лучах зари сверкая,     И, мнилось, достигая Рая.А ныне я низвергнут в некий гроб          Средь царственных особ.Кто я? Ужели Николай Кровавый?Иль мученик? Не надо мне мишурной славы             Последнего царя,      Когда кровавая заряНависла вновь, как в годы грозовые,Над бедною, униженной Россией!»           «Жена-то хоть твоя?» -«А дети чьи?» - «На них-то кровь моя...»«Да кто ж комедию разыгрывает с нами? -Царь Петр прорезал небеса очами...       В смятеньи возникает Хор:      «Ах, что провидит взор!»

У райских врат сидел старик суровый,         Глаза воздев по-совьи,     Ночей не ведая, ни дня,     У Рая вечная возня.Властители, стяжатели, прелюбодеи,Раскаявшиеся - поверить ли? - злодеи -     Все тщатся в Рай попасть,Когда их ожидает Ада пасть.И снова шум. «Ну, нет покоя! -Апостол заворчал. - Ах, что такое?»

Прислужник Люцифера Асмодей,Иль Ариман, принес мешок костей      И бросил, как попало.      Но некто в нем восстало.«Кого привел?» - спросил апостол Петр.«Последний русский царь!» - ответил черт.«Он разве не отрекся и не сгинул?Зачем же откопал? - апостол кинул     На беса удивленный взгляд. -           Унес бы прямо в Ад!»Мешок весь засветился, как экран на сцене,И царь живой возник на некое мгновенье.«Что, чудо воскресенья?» - оробел святой.

И тут два ангела, сияя красотой       В полете вдохновенной,Не ведая преград во всей Вселенной,       Сошли из высших сфер:Архангел Михаил и Люцифер;Ведь падший ангел - ангел света,     С очами, полными привета,Хотя впадающий во гнев - от клеветы,     Творец мечты и красоты.

Апостол оживился: «Очень кстати!Вожди враждующей небесной рати,     Заблудшая душа царяВ Рай просится...» - «Ну, это зря!Он славен только тем, что был расстрелянС семьей своей. Подвергнут казни и Емеля...» -     Чуть усмехнулся Люцифер.         «Разбойник не пример!» -Архангел Михаил взглянул с укором.«Здесь все равны. Уж слишком много кровиВ войне с народом и народов царь извелИ к гибели империю привел, -Вина безмерная при счете строгом          Перед людьми и Богом!»

     «Всему на свете есть конец.И в гибели сияющий венец, -Воспомня о Христе, вздохнул апостол. -     Но здесь не так все просто...»«Он добрым семьянином был. Жену любил!» -Архангел Михаил лишь повторил,О чем на разные лады твердили,     Уж потому что их убили.«А лучше б он ее возненавидел! - рек,Известно кто. - В ней воплотился рок,Несчастный для царей и государства,Вступившего на путь ликующего братства!»

«Женою что ли был он отрешен? -Архангел Михаил, казалось, был взбешен. -Она его любила, говорят, до страсти!»«К нему ли, простофиле? К царской власти.Она им управляла - с мужиком,     Подпав под власть его кругом!»

     «Как! В фаворитах у царицы, -     И это чудо мне не снится, -          Ходил простой мужик? -     Заохал, весь смеясь, старик. -Подать его сюда. Свидетель важный!» -     И вытер лоб, от пота влажный.

Смутившись, царь призвал жену из синема.     Она, казалось, рада, без ума,     Ласкалась с царственной осанкой           Красивой куртизанки           И все клялась в любви,           Кусая губы до крови.Меж тем из Ада во мгновенье ока(Там время, видно, не имеет срока.)Явился мужичок, принявший вид     Предсмертный, как он был убит.

     «Святой отец! Мое почтенье.     Я знал, мне будет возвышенье     До райских кущ, - согнулся хлыщ,Разбухший, посинелый, словно свищ. -     Цари! Мы в мире дольнем знались!»     Мужик и царь облобызались.Царица пала ниц, как пред Христом,      Пред сим разгульным мужиком.            «Вот так она царила            И мужа погубила! -От возмущенья вспыхнул Люцифер. -И царь сей мученик, святой пример?»«А суть здесь в чем?» - апостол ждал ответа.

«Что ж прямо не спросить у президента?» -     И Люцифер лишь подал знак,И Асмодей явился, как дурак,Неся, весь пригибаясь, пребольшую тушу:«Да-с, легок на помине. Отдал Богу душу...»«Кого ты притащил? Ведь он еще живой, -Сказал святой. - А это уж разбой!»«Преставился. Уж члены коченели.Пожалуй, оживить опять успели?»«А он такой, полуживой, полумертвец, -Архангел вспыхнул весь. - Ему б еще венец.     Ведь властью обладает царскойИ правит без сомнений и опаски     С одною целью - разрушенья             И поношенья     Всего святого на Земле,Преступник, торжествующий во зле!»

«О ком ты говоришь? О Сатане ли?     Ну, прямо все осатанели, -С улыбкой к Люциферу обратясь, святой,Его он не коснулся клеветой. -Что ж мир перевернулся наизнанку?На тронах восседают лишь останки?»

Меж тем у Рая Божий суд вершится.     «Что скажешь ты, Денница?»            «Раскаялся и благ?                    Пусть так.Какое дело мне до всяческих ничтожеств?         До нищих духом? Боже!         Гонимы лучшие умыОт века в век, и торжествует царство тьмы,     Из Ада восходя до света,И в войнах содрогается планета,Прекрасная, вся в зелени, в цвету, -Не ты ль, Господь, в ней воплотил свою мечту?»          И небеса, за сферой сфера,          Отверзлись, словно зов,                    И Люцифера     Ко трону Бога вознесло.

На просиявшем благодатью небосклоне,Из света возникая, Бог воссел на троне,      Со сонмом лучезарных слуг,      Восставших в полукруг.      И Люцифер предстал пред ними,Весь светел, горд, хотя по-прежнему гонимый.

          «Я узнаю тебя, Денница!Ужель изгнание его все длится?»-                Господь сказал      И слово милостиво дал.«В Эдеме я ль взрастил познанья древо?Иль мною из ребра Адама Ева,               Прелестная жена,Ему в соблазн и грех сотворена?     Когда б не воля Провиденья,Ведь ясно, не было б грехопаденья!»

«Но в Еве любопытство возбудилНе ты?» - изрек архангел Гавриил.     «Адам и Ева, словно дети,     Имели сами на примете     И прелесть тайны наготы     В покрове легком красоты,     И стыд, и счастие в крови     С саморождением любви.     Любви ли к Богу иль Адаму,     Где место здесь греху и сраму,     Когда невинная любовь     Волнует дивно кровь     И мнится втайне счастье,     Как у зверей, в зачатье?     Любовь сошла из высших сфер.     И в чем повинен Люцифер?Так ты, посланец Бога, прилетал к Марии,Невинной в женах, взволновав ее впервые,И ты имел блистательный успех.             Иль это тоже грех?»

     Архангел Гавриил весь вспыхнул,     Бог брови удивленно вскинул.«Однако, с чем ко мне явился ты, Денница? -     Сказал он. - Может так случиться,Когда ты нрав не переменишь свой,Вновь ангелы с тобою вступят в бой...»«Всевышний! Я не уповаю на молитвы          И не чуждаюсь битвы.Пусть ангелы погонятся за мной     В одной упряжке с Сатаной.     Добро со злом в союз вступая,Во тьму уходит, как воронья стая      Над полем бесконечных войн,      И немы плач людской и стон.И сколько раз под именем моим     Он выступал, а я - гоним.     А он всего лишь бес растленья,И в спутники мне дан тобою, без сомненья.Он всюду следует за мной, как тень;           Он - ночь, я - день!»

«Он сам к тебе пристал. За Духом возмущеньяПовсюду следует и Дух растленья,Свободой и насильем упиваясь всласть!»«Он жаждет захватить над миром власть!» -«И он-то преуспел, не ты, Денница!     Кто ныне к красоте стремится?            К уродству всех влечет,            И наготе - почет, -Архангел Гавриил заметил со злорадством. -Свобода отдает все новым рабством!»

«Повинна ли свобода, о мудрец?Днесь торжествует Золотой телец.Восток и Запад ныне без различьяВ него-то веруют, - изрек Денница. -     И Север обращен на Юг,         Как кровожадный друг.Здесь благоденствие, там нищета и смута.     И это выгодно кому-то.Природа оскудеет от потерь     Невосполнимых!» - Люцифер     Печально загрустил.

И слово взял архангел Рафаил:«О чем толкует? Род, погрязшийВ грехах, в насилье, да скорей угаснет.      Свершится Страшный суд.И праведные жизнь вновь обретутНавеки вечные, а грешники из АдаНавеки смерть, так им и надо!»«Воскресшие пребудут, как во сне,Когда и миг, и вечность наравнеНеощутимы, жизнь в нирване,     Растений сон в тумане.     В том радости не вижу я,Мне ближе круг земного бытия!» -Воскликнул Люцифер, а Бог: «А, ну-ка,Земная жизнь погибнет в страшных муках           И обратится в прах.     Тогда и ты познаешь страх!»     «Я воссоздам людей из света,     Когда прекрасная планетаОбречена в угоду Сатане, -     А скажут, по моей вине!» -В тоске и грусти возгласил Денница.

«В гордыне бесподобной снова мнится,     Что равен он тебе, Господь!»-     В архангелах вскипела злость.«Оставьте, - прошептал Всевышний, -            Весь пыл излишний.Какая уж судьба кому дана,Пусть с Люцифером бьется Сатана,Как тень его исканий и сомнений,Высоких, чистых вдохновений,И в муках да родится новый мир,     В любви взлелеянный кумир!»И небеса, смыкаясь, снизошли до склона               Земного лона.

Два световых луча неслись по кругу,          В погоне иль друг к другу,          Точь-в-точь, как НЛО,И в небе вдруг  темно, и вновь светло,Так молнии бушуют в небосводе,     Рождая страх в природе           Знамением суда.И снова два луча туда-сюда,Два тела - ярче дня, темнее ночи -     Их испускали прямо в очи.Но молнии сопровождал не гром,     Хотя в морях клубился шторм,А голоса, ликуя и скорбя в бореньи,     Несли порывы и стремленья:                «Эй, Люцифер!            Что человек, что зверь, -Вся тварь земная мне послушна     И в сладострастьи простодушноМне служит, мне, не Богу, - я один     Всей этой жизни властелин!»

     Но Люцифер без возмущенья     Лишь рассмеялся: «Бес растленья!               Твой Бог-отец -     Всего лишь Золотой телец,     Эмблема власти и богатства,     Эмблема нищеты и рабства.                Нет, неспроста     Во всем есть мера - красота,                Закон природы.      Ему последуют народы,            И новый мир взойдет -      Не на Земле, так среди звезд!»      Тут ангелы, с небес взлетая,      Вниз бросились - за стаей стая...

«То схватка Люцифера с Сатаной           Над нашею страной!» -Цари на площадь вышли из Собора,     Как в ожиданьи приговора.Весь в вспышках полыхает небосвод     И град в пучине невских вод.     Потоп? Осада? Наводненье?     Иль это только наважденье?     Царь Петр велит подать коня,     И оба словно из огня,     Из меди, в пламени кипящей,     Повисли над долиной спящей.

     «Проснись, Россия! Пробудись!     И вновь в могуществе явись,                Как после Нарвы     У сокрушительной Полтавы! -             Вещал, казалось, царь. -     В опасности отечества алтарь!»

Бывало, после смут и унижений     Ты находила путь свершений.             Тобой повержен он,Европы злой кумир Наполеон.В войне всемирной, в годы грозовые,Слабея, гибла царская Россия,И, потрясенная до самых до основ,Вновь возродилась, утверждая новь,Что старый мир не принял, и войноюВновь разразился, вкупе с Сатаною.     Что ж ныне ожидает нас      В сей грозный, сей последний час?

      Восток и Запад двуедины          Под знаком зверя ныне.История крутит веретено,      Россия - слабое звено, -      С обрывом нитей - мир в руинах,      Как было в Риме и в Афинах, -      Она ж воспрянет ото сна,            И сгинет Сатана.

И слышен Хор: «Распята, как Мессия,      Россия, милая Россия.      Но возродится сей кумир,            И обновится мир!»

Заря сокрыла царственные тени,         Вступивших на ступени     Собора, как толпа гостей,И нет уж никого, лишь свет свечей.И тишина над невскою твердыней,     Где ангел лучезарный стынет.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ