Мария Устим - Замуж за Германию. Мифы Золотого Запада Страница 2

Конечно, как и предполагалось, Самсонов был женат. Но, стоя перед Аней на коленях, Олег дал обещание, что они будут вместе во что бы то ни стало. Настолько сильна его любовь… И Анна не выдержала, смягчилась, поддалась словам и обаянию этого человека…

Глава 2

Что предпринять?

Гостиничный номер, в котором находилась Анна, принадлежал Самсонову. Каждый депутат областного совета имел право на отдельные апартаменты. Свои, просторные, с высокими потолками, Олег с удовольствием превратил в место свиданий, и Анну это вполне устраивало. Она приходила сюда отдохнуть от коммунального стресса, а иногда и поработать в тишине.

Их связь продолжалось уже полгода. Несколько раз Анна порывалась уйти, но в результате все равно оставалась с Олегом. Наверное, его спокойный и веселый нрав уравновешивал Анин взрывной и импульсивный, своим легким отношением к жизни Самсонов успокаивал ее мятущуюся душу. Но и только…

Анна вздохнула, подошла к гостиничному окну и отодвинула светло-серые, цвета питерского неба, шторы. Окна номера выходили во двор-колодец, сдавленный со всех сторон домами, мрачный и беспросветный.

«Как моя жизнь… – подумала Аня. – Все эти бессмысленные, пустые метания между коммуналкой, посредственным любовником и вечными поисками работы – участь мелкой рыбешки в аквариуме…» При этом она совершенно не ощущала себя как рыба в воде. Ей хотелось изменений, движения к чему-то большему, пусть даже это будет связано с риском.

«Главное не топтаться на месте», – думала Анна. Надо что-то предпринять. Что-то… Но что?

Внезапно ее осенила мысль: газеты… Там масса нужных объявлений…

На следующий день Анна купила пачку газет и в гостиничном номере, выпив чай, стала подробно просматривать объявления. Парочку интересных обнаружила. При этом чувствовала, что вошла в азарт, и чем непонятнее был смысл предложенного, тем больше это ее интриговало.

Из Законодательного собрания Ленобласти позвонил Самсонов – он уже во второй раз избирался в депутаты по своему округу. Анна выслушала его любовные объяснения и «окончательное решение», что от жены он не уйдет, потому как «она такого не переживет». Анна чувствовала: новая, двойная, роль любовника и мужа доставляет Самсонову наслаждение, и в этом для нее было что-то противное. Олег сказал, что еще на парочку часов задержится, и добавил, что о-о-о-чень ее хочет и чтобы она его, разумеется, ждала.

Отгоняя грустные мысли, Анна продолжала исследовать газеты дальше. Одно из объявлений заинтересовало ее, и она решила сразу позвонить.

В телефоне звучал довольно приятный женский голос, да и предложение казалось на удивление перспективным. Условились о встрече здесь, в номере, чтобы все спокойно обсудить, разумеется, без свидетелей – лишний раз оправдываться перед Самсоновым Анне было ни к чему. В конце концов, менять он ничего не собирался, лишь с удовольствием проводил с ней время, что не мешало ему потребовать очистить номер, если вдруг в город приезжала жена. Тут уж он не церемонился.

Аня чувствовала, что спонтанно придуманный план должен удаться. Странное ощущение правильности действий и подстегивало ее, и успокаивало одновременно.

Встреча с Тамарой (так звали посредницу из газеты) состоялась ровно в шесть часов вечера. Плотная, невысокого роста женщина лет тридцати пяти, по виду провинциалка (как потом выяснилось, родом из Челябинска), крепкой, тяжелой походкой вошла в комнату. Поступи этой соответствовала и деловитость: Тамара знала, чего хотела. Подбирая подходящий для Европы живой русский товар, она зарабатывала в среднем сто долларов в день…

– Ух, ты! – у Анны перехватило дыхание…

– Я и не представляю, как можно жить на другие деньги! – парировала дородная женщина.

Позднее, когда Аня увидела напичканную дорогими вещами, увешанную и устланную коврами квартиру Тамары, ей захотелось смеяться и плакать одновременно. После обнаженной десятиметровки в питерской коммуналке это бесстыдное изобилие поражало.

Посредница угадала Анины мысли:

– Я обязана принимать своих гостей, как в Европе.

«Своих гостей или свой товар?» – чуть не засмеялась Аня. Она чувствовала – здесь ей душно, это не ее мир. Но нужно было во что бы то ни стало изменить жизнь, и она промолчала.

Тем более, что таким товаром была теперь и сама Анна.

Вернувшись в гостиничный номер, она с грустью подумала о сыне – он гостил у родственников в Архангельской области. Что будет с ним? Когда они теперь увидятся? Но прервала себя и стала мысленно продвигаться к реализации своего плана. Чтобы убедить турагентство, занимающееся визами в Германию, что товар-де подходящий, ей необходимы были эротичные фотографии. Она уговорила Самсонова принести фотоаппарат, чтобы сделать пару классных снимков на память.

Ничего не ведающий депутатик с присущей ему коммунистической страстью в делах эротики фотографировал Анну, припевая: «Ну, какая у меня девочка замечательная, а какие формы!» Много одежды ей не потребовалось: светлое белье, телесного цвета колготки и тонкий белый шарф, имитирующий коротенькую юбку. Немного косметики, улыбка на лице – остальное было делом природы. В свои тридцать четыре года Аня выглядела на десять лет моложе и была уверена в успехе дела.

На внезапный, не такой уж наивный вопрос Самсонова: «А для чего тебе нужны фотографии?» – Анна игриво улыбнулась и, чтобы увести разговор в сторону, напомнила Олегу, что у него сегодня заседание в правительстве. Тот со стахановской энергией отпарировал: «Вначале секс! Давай… Давай быстренько… А потом и на заседание! Не для того же я мою девочку фотографировал, чтобы так просто убегать!» И не успела Анна оглянуться, как он уже стоял перед ней без штанов…

Фотографии были готовы через пару дней, отданы провинциалке, и Аня должна была на последние деньги оформить себе загранпаспорт. К счастью, это не составило особого труда: уже через неделю она получила документ.

Автобус в Германию шел из Москвы. У Самсонова было какое-то мероприятие в думе, и он вызвался проводить Анну на вокзал. Особой тоски на лице Олега не было, но все же депутатик счел своим долгом намекнуть, что она «бросает его на произвол судьбы».

На душе у Ани было пусто и холодно…

Ночь перед отправлением она провела у сестры провинциалки, жившей с семейством на окраине Москвы. Анна не могла уснуть. Ее колотило от волнения, и она просто не выходила из туалета. Наверное, это было психосоматичное расстройство.

Наутро Анна купила «Имодиум» в аптеке и сухари в продуктовом магазине. Это был ее паек на дорогу в неизвестность, в путешествие, которое хоть и приносило ей столько беспокойств, но обещало перемены. А перемены всегда к лучшему, – полагала Анна.

Глава 3

Живой товар

Автобус шел через Белоруссию с пересадкой в Бресте, на границе. После двух дней и ночей в салоне пахло потом, немытым телом, вонючими, будто никогда не стиранными мужскими носками. К этому примешивался микс из алкоголя, лука, табака и вареных, а скорее, уже тухлых яиц.

Уже к концу первого дня путешествия – еще даже не стемнело – водителям пришлось закрыть туалет, потому что, по их словам, «наши граждане просто не умеют им пользоваться». Уголок задумчивости был забит бумагой, ватой, газетами, а может быть, и тухлыми яйцами.

– Как теперь без параши, а? Хреново? – раздался сиплый голос одного из пьющих с камчатки.

– А так! Будете ждать остановок, – уверенно ответил водитель.

– Ни х… себе! – автоматом отреагировал все тот же сиплый.

Салон автобуса пестрил разнообразием лиц, манер и сословий. Здесь были и немцы, и казахи, и русские из Сибири. Все они ехали проведать своих на новой Родине. Поначалу все были незнакомы и присматривались к друг другу, волнение и напряжение висело в воздухе. Но потом все улеглось, и публика стала потихоньку расслабляться…

Уже через несколько часов слышались смелые голоса, особенно с «Камчатки», где распивали истинную русскую… И шум пустых бутылок стал постоянным спутником всех пассажиров автобуса.

Сидящие в хвосте без остановки пили и болтали так, что их громкая речь и привычный мат росли подобно грибам в лесу после хорошего дождя. И чем ближе подъезжал автобус к ухоженной и стильной загранице, тем более выпуклым и уродливым казался контраст пьющих и матерящихся русаков с мелькавшей за окнами картинкой – ухоженными, отштукатуренными зданиями, подстриженной травой, безупречными цветочными клумбами.

Вначале Анна увидела Польшу, в которой было все же больше порядка и чистоты, чем в растрепанной и разорванной властями и распадом Союза родине. А потом – и Германию…

Маленькие, чистенькие, будто с картинки сошедшие домики постепенно становились все богаче и разнообразнее, чем дальше автобус продвигалcя на Запад. Чистота и красота улиц, фонтанов, цветов пьянила, обещая в уже создаваемых на ходу фантазиях так много необычного и нового – сказочного…