Антон Кротков - Корабль дьявола. Дневник пирата Страница 2

Ещё издали мы увидели гигантскую фигуру Будды на вершине интересующего нас острова. Она словно поднималась из океана.

По нашей просьбе капитан джонки не стал причаливать там, где швартуются корабли с туристами, а направил свою лодку вдоль береговой линии. В конце концов, вы нашли тихую бухту без признаков человеческого присутствия. Благодаря своей низкой осадке наш корабль смог очень близко подойти к берегу.

Раздевшись до плавок, я свернул одежду в клубок и спрыгнул с борта лодки. Вода здесь оказалась немного холоднее, чем утром на пляже. Сразу чувствовалось, что это не залив, а открытое море. По мелководью я дошёл до берега. Вплотную к пляжу подступала кокосовая роща. Я оделся и зашёл в её тенистую прохладу. Вскоре я обнаружил, что за кокосовой рощей начинаются труднопроходимые джунгли с лианами, гигантскими папоротниками, различными ползучими растениями. Вся эта живая зелёная масса стояла передо мной сплошной стеной. Где-то высоко над головой раздавалось причудливое птичье щебетание.

Подошедший Чэн предупредил меня и Вальтера, чтобы мы были осторожны, ибо в джунглях полно змей и насекомых, чьи укусы способны всерьёз испортить нам отдых.

– Впрочем, тут рядом расположен маленький монастырь – неожиданно, будто только что вспомнив, сообщил наш гид. – Если хотите, я могу отвести вас туда. Уверен, господам будет интересно…

Тропинка в джунглях появилась как-то внезапно, словно выросла под нашими ногами. Некоторое время мы взбирались по ней в гору, пока не оказались перед покрытой мхом каменной изгородью, больше напоминающей средневековую крепостную стену. Сразу за монастырскими воротами к нам подошёл невысокий человек в оранжевой тоге с фигурой мальчика-подростка и лицом мудреца. Обменявшись парой слов с Чэном, монах чему-то улыбнулся удивительно красивой, какой-то совершенно детской, чистой улыбкой. Потом он проводил нас через уютный, очень обихоженный парк к двум огромным каменным драконам, сидящим у входа в буддийский храм.

У каждого зверя между клыков находилась дюжина каменных шариков разного цвета. Монах достал эти шары и протянул их Вальтеру. Но немец со смущённой улыбкой указал взглядом на меня. Я взял шары. Монах что-то стал мне говорить. Чэн переводил его слова.

Оказалось, что мне необходимо поочередно вложить шары обратно в пасть каменного ящера. Все десять. Ничего не поделаешь. Я начал играть в эту лотерею, чувствуя себя немного клиентом «лохотронщиков» с площади «Трёх вокзалов».

Некоторое время шары вращались между зубами фантастического хищника, издавая тихий шелест. Как только последний шар остановился, монах заговорил со мной. Речь его была быстра. Если бы не спокойный взгляд его тёмных глаз можно было подумать, что выпавшая мне комбинация не на шутку взволновала отшельника.

– Он говорит, что вас ждёт богатая и долгая жизнь – переводил Чэн. – Но при одном условии: боги категорически запрещают вам покидать земную твердь. Стихия океана враждебна вам. Там – в море ваши небесные покровители будут бессильны защитить вас от зла.

Признаюсь, что в эту минуту неприятный холодок дурного предчувствия пробежал по моей спине. Но я постарался придать всему вид забавной шутки. В конце концов, как-то несолидно человеку моего образования и профессионального статуса принимать всерьёз бредовое заявление полуграмотного монаха. К тому же сегодня я уже покинул берег ради морской прогулки, которая привела меня сюда. И ничего страшного со мною не произошло.

Со снисходительной улыбкой я протянул монаху несколько купюр и сделал движение, собираясь уходить, но этот малый вдруг порывистым движением схватил меня за руку. Его тщедушный вид оказался обманчив, ибо я почувствовал, что мой локоть словно попал в стальные тиски. Монах вновь стал что-то быстро говорить мне. Теперь уже речь его звучала громко и гортанно.

– Вы не должны искушать судьбу! – с выражением откровенного ужаса на лице Чэн переводил взгляд с предсказателя на меня. – Он говорит, что редко кому посылаются столь очевидные знаки опасности. По его словам, морской дракон уже приплыл к этим берегам и пока притаился в тёмной пучине. Он только ждёт, когда вы покинете землю и окажитесь в его охотничьих угодьях.

«Опять дракон – помню, снисходительно подумал я тогда. – Никто из китайцев никогда не видел это мифическое чудовище, а между тем стоит выйти из отеля на улицу, и ты сразу встречаешься взглядом с выпученными глазищами монстра с телом крылатой змеи, огромными кинжаловидными зубами и острыми цепкими когтями. Вот и теперь в качестве главной страшилки выступает дракон, только на сей раз морской».

Глава 2

Обратно мы возвращались уже затемно. На море поднялось небольшое волнение. Временами мне в лицо летели брызги; порывами налетавший ветер вызывал ощущение тревожного озноба. В море вокруг не было видно ни огонька. Океан, казавшийся при свете солнца дружелюбным, теперь выглядел угрожающе. Мы словно пересекали тёмную враждебную людям пустыню.

Я впервые испытывал ощущение человека, которого ночь застала в открытом море в небольшой лодке. И признаюсь, что почувствовал себя крайне неуютно. Должно быть от качки и страха меня стало немного мутить. Теперь слова буддийского монаха не казались мне таким уж бредом. Мысленно я стал молить Бога, чтобы он помог нам поскорее достичь берега: «Господи, даю слово: остаток отпуска я проведу на суше, и даже в аэропорт* поплыву не на корабле, а поеду по автомобильному мосту».

* В Гонконге он находится на отдельном насыпном искусственном острове

Далеко впереди возникло странное красное свечение. Чэн пояснил, что это отражаются в небе миллионы огней приближающегося Гонконга. Я сразу воспрянул духом. Вскоре должны были появиться расцвеченные огнями верхушки небоскрёбов, а там – в проливе – мы уже будем в полной безопасности. Не помню, как я отключился.

…Проснулся я оттого, что вдруг пропал ровный рокот лодочного мотора, под который я задремал. Предательская тишина внезапно обступила нас, словно шайка грабителей в тёмном переулке. Вальтер громко и почему-то по-немецки ругался на нашего капитана. Чэн не отвечал. И было в этом покорном молчании китайца и признание своей вины за случившееся, и бессилие исправить положение. Со своего места под навесом я видел только его низко согнувшийся над мотором силуэт на корме лодки. Иногда оттуда, словно в оправдание доносился металлический стук инструментов.

А между тем потерявшую ход лодку стало сносить в океан. Выяснилось, что на борту джонки нет сигнальных ракет – вообще никакого аварийного снаряжения. Даже спасательных жилетов или на худой конец хотя бы простого спасательного круга. Вот когда мы с Вальтером всерьёз пожалели, что не поплыли на большом солидном корабле, а связались с частником. Да только что толку теперь было в этих запоздалых раскаяниях! Нас тащило в тёмную враждебную мглу.

Чэн достал вёсла. Мы дружно принялись грести. Но нас продолжало уносить в мрачную неизвестность. Я подозреваю, что, как опытный моряк, с детства знающий местные воды, китаец прекрасно понимал, что выгрести против сильного течения и волн нам не удастся. Просто он решил чем-то занять своих пассажиров, чтобы мы меньше осыпали его проклятиями и раньше времени не впали в панику. До определённого момента это ему действительно удавалось.

…Словно зловещие знаки надвигающейся беды над самой водой появились небольшие облачка тумана. Постепенно белая дымка расползалась по окружающему пространству и становилась всё более плотной. Но моей одежде, лице, руках туман оседал крупными каплями.

Не знаю, сколько времени продолжался наш вынужденный дрейф, – я не следил за часами. Теперь я думал только о том, как бы согреться. В открытой лодочной кабинке, в которой мы сидели, свободно гулял морской ветер. До нас то и дело долетали холодные брызги волн. Чтобы окончательно не околеть, мы с Вальтером прижались друг к другу, закутавшись в предоставленный нам хозяином лодки большой кусок брезента. При этом на капитана было даже холодно смотреть: на нём была только расстегнутая «настежь» «гавайская» рубашка с коротким рукавом и шорты. Но не было заметно, что капитану холодно.

Неожиданно Чэн вспомнил о своём мобильном телефоне и стал кому-то названивать. Я снова с надеждой смотрел на него. Доселе казавшийся мне некрасивым местный гонконгский диалект китайского языка теперь звучал для меня музыкой надежды. У меня тоже был с собой аппарат, но я не знал телефонных номеров местных экстренных служб. Поэтому позвонил жене в Москву:

– Алло, котёнок! Это я.

– Привет, любимый, рада тебя слышать. Как отдыхается?

Я вдруг подумал, что вполне возможно слышу родной голос в последний раз. Возникло тоскливое ощущение непоправимости происходящего. Каким-то шестым чувством жена догадалась, что со мной происходит что-то очень нехорошее. По-домашнему благодушный вначале, её голос наполнился тревогой: