Бертольд Брехт - Винтовки Тересы Каррар Страница 2

Рабочий берет стакан и возвращается к столу.

Переночуешь у нас?

Рабочий. Нет. Мало времени, я должен сегодня вернуться. Но я умоюсь. (Уходит.)

Мать (кивком подзывая сына). Он сказал тебе, зачем пришел?

Мальчик. Нет.

Мать. Ты говоришь правду?

Рабочий возвращается, в руках у него таз и полотенце; моется.

А что, старики Лопесы еще живы?

Рабочий. Только он. (Мальчику.) Много здешних ушло на фронт?

Мальчик. Кое-кто еще остался.

Рабочий. У нас многие католики сражаются, и даже самые ярые.

Мальчик. Из наших тоже.

Рабочий. И у всех есть винтовки?

Мальчик. Нет. Не у всех.

Рабочий. Это плохо. Винтовки сейчас нужней всего. А в деревне ни у кого нет винтовок?

Мать (быстро). Нет!

Мальчик. Ну иные ведь и припрятали. Зарыли винтовки в землю, будто картошку.

Мать смотрит на мальчика.

Рабочий. Так-так.

Мальчик не спеша отходит от окна и скрывается в глубине сцены.

Мать. Ты куда это?

Мальчик. Никуда.

Мать. Вернись к окну!

Мальчик упрямо остается на месте.

Рабочий. В чем дело?

Мать. Почему ты убежал от окна? Отвечай!

Рабочий. Там кто-нибудь есть?

Мальчик (хрипло). Нет.

Дети (на улице, поют).Наш Хуан — он не солдат,Потому что трусоват.Чуть его что испугало,Прячется под одеяло.

(Появляются в окне.)

У-у! (Убегают.)

Мать (встает, идет к окну). Вот поймаю да так отлупцую, что помнить будете, пакостники эдакие! (Повернувшись.) Это тоже Пересы!

Пауза.

Рабочий. Раньше ты играл в карты, Хосе. Перекинемся?

Мать садится к окну. Мальчик находит карты, и они начинают игру.

Ты и теперь еще плутуешь?

Мальчик (смеется). А что, разве бывало?

Рабочий. Да, мне так казалось. На всякий случай, дай сниму. Значит, все позволено! На войне ведь хитрость допускается, не так ли?

Мать недоверчиво смотрит на рабочего.

Мальчик. Эх, плохой козырь.

Рабочий. Очень мило, что ты мне сказал… Эге, у него-то, оказывается, козырный туз! Ты меня обманул, не слишком ли дорого тебе это обойдется? Твоя пушка отстреляла, теперь вступят мои пулеметчики. (Бьет его карты.) Так-то бывает! Смелость — это хорошо, сын мой. Ты смел, но пока еще неосторожен!

Мальчик. Риск — благородное дело.

Мать. Такие поговорки у них от отца. "Благородный человек должен рисковать". Что?

Рабочий. Да, нашими жизнями. Дон Мигель де Ферранте в один присест проиграл семьдесят крестьян какому-то полковнику. Бедняга разорился и остаток своих дней довольствовался всего двенадцатью слугами… Смотри пожалуйста, он ходит с козырной десятки!

Мальчик. Делать нечего. (Берет взятку.) Это был мой единственный шанс.

Мать. Они все такие. Его отец прыгал в воду, если сеть запутывалась.

Рабочий. Может, у него была одна только сеть.

Мать. Но и жизнь у него была только одна!

В дверях появляется парень в форме народной милиции; голова его забинтована, рука на перевязи.

Входи же, Паоло!

Раненый. Вы сказали, я могу прийти еще раз на перевязку, сеньора Каррар.

Мать. Все опять промокло! (Выбегает.) Рабочий. Где это тебя угораздило? Раненый. У Монте Сольюве.

Мать возвращается с рубахой; разрывает ее на куски, меняет повязку, но ни на минуту не спускает глаз с сидящих за столом.

Мать. Ты опять работал!

Раненый. Только правой рукой.

Мать. Тебе же сказано, этого нельзя делать!

Раненый. Да-да… Они говорят, что сегодня в ночь прорвутся. А у нас больше нет пополнений. Может, уже прорвались?

Рабочий (с тревогой). Нет, не думаю. Было б слышно по канонаде.

Раненый. Верно!

Мать. Тебе не больно? Ты скажи. Я ведь не училась на сестру. Стараюсь как могу.

Мальчик. Под Мадридом они не пройдут.

Раненый. Неизвестно.

Мальчик. Нет, известно.

Раненый. Это хорошо. А вы, сеньора Каррар, опять изорвали совсем крепкую рубаху! Не нужно было этого делать!

Мать. Хочешь, чтоб я забинтовала тебя грязной тряпкой?

Раненый. У вас ведь и у самих не очень-то густо.

Мать. Пока есть, так есть. Ну вот. Но для второй твоей руки уже не найдется.

Раненый (смеется). Значит, в следующий раз буду осторожней! (Встает, рабочему.) Только б они не прошли, мерзавцы! (Уходит.)

Мать. Какая пальба!

Мальчик. А мы ловим рыбу.

Мать. Будьте довольны, что у вас еще кости целы.

С улицы, то нарастая, то удаляясь, доносится шум проезжающих грузовиков и пение. Рабочий и мальчик подходят к окну и выглядывают.

Рабочий. Это интернациональные бригады. Их перебрасывают в Мотриль на фронт.

Слышна песня батальона Эрнста Тельмана "Далеко она, родная страна…"

Это немцы.

Слышно несколько тактов "Марсельезы".

Французы.

"Варшавянка".

Поляки.

"Бандьера росса".

Итальянцы.

"Hold the Fort".

Американцы.

"Los cuatros generales".

А это наши.

Шум грузовиков и пение затихает. Рабочий и мальчик опять подходят к столу.

Сегодняшняя ночь все решит… Ну, мне пора. Это была последняя партия, Хосе.

Мать (подходя к столу). Кто же выиграл?

Мальчик (гордо). Он.

Мать. Так, значит, не стелить тебе?

Рабочий. Нет, мне надо идти. (Продолжает сидеть.)

Мать. Кланяйся Росе. И пусть не сердится. Никто не знает, что нам предстоит.

Мальчик. Я провожу тебя немного.

Рабочий. Не надо. Мать (высовывается в окно). Ты, верно, хотел бы повидать Хуана?

Рабочий. Да, очень. Но он ведь не скоро вернется?

Мать. Он довольно далеко. Почти у самого мыса. (Обернувшись.) Можно позвать его.

В дверях появляется молоденькая девушка.

Мальчик. Здравствуй, Мануэла! (Тихо, рабочему.) Это подруга Хуана Мануэла. (Мануэле.) Это дядя Педро.

Девушка. Где Хуан?

Мать. Хуан работает.

Девушка. А мы думали — вы отвели его в детский сад играть в мячик.

Мать. Нет, он рыбачит. Хуан рыбак.

Девушка. А почему он не явился на собрание в школу? Там были и рыбаки.

Мать. Нечего ему там делать.

Мальчик. А что за собрание?

Девушка. Мы решили, что все, кто может, уйдут на фронт еще сегодня ночью. Но вы ведь знали, в чем дело. Мы известили Хуана.

Мальчик. Этого не может быть! Тогда Хуан ни за что бы не выехал. Или они тебе сказали, мать?

Мать молчит. Она по пояс залезла в печь.

Она просто не передала ему! (Матери.) Теперь я знаю, почему ты послала его рыбачить!

Рабочий. Тебе не следовало этого делать, Тереса.

Мать (выпрямившись). Бог дал каждому свое дело. Мой сын — рыбак.

Девушка. Вы что ж, хотите, чтобы над нами вся деревня смеялась? Куда б я ни пошла, на меня указывают пальцами. Я уже имени Хуана слышать не могу. Да что вы вообще за люди?

Мать. Мы бедные люди.

Девушка. Правительство призвало всех боеспособных мужчин взяться за оружие. Не уверяйте, что вы этого не читали!

Мать. Я читала это. Но правительство правительством, а на живодерню нас сволокут. Ну я-то уж добровольно своих детей на живодерню не свезу.

Девушка. Нет! Вы ждете, когда их поставят к стенке. Подобной глупости свет не видел. Такие, как вы, и виноваты, что дело зашло так далеко и этот негодяй Льяно смеет разговаривать с нами подобным тоном!

Мать (нерешительно). Я не потерплю таких слов у себя в доме.

Девушка (вне себя). Она уже сейчас радуется за генералов!

Мальчик (с досадой). Нет! Но она не хочет, чтобы мы сражались.

Рабочий. Хочешь остаться в стороне, а? Мать. Я знаю, вы хотите сделать из моего дома гнездо заговорщиков. Пока не увидите Хуана у стенки, не успокоитесь!

Девушка. И это о вас говорили, что вы помогали мужу, когда он поехал в Овьедо!

Мать (тихо). Придержите язык! Я не помогала мужу. Уж в таком-то деле наверно! Я знаю, на меня наговаривают, но это все ложь. Грязная ложь! Это каждый может подтвердить.

Девушка. На вас вовсе ничего не наговаривают, сеньора Каррар. Об этом говорят с глубоким уважением. Всей деревне известно, что Карло Каррар был героем. Но ему пришлось, верно, ночью улизнуть из дому. Теперь мы это знаем.