Анатолий Дубко - История семьи Дубко (1876-1950) Страница 2

В деревне понадобился пастух, пасти деревенских коров. Об этом узнала мать, и, после долгих бесед, отец согласился работать пастухом. Была установлена плата – за одну корову пять килограмм зерна за сезон, при том пастуха и подпаска, которым был старший брат Володя, поочерёдно хозяева коров кормили два раза в день. Вот что сделала советская власть с интеллигентом! Унизить до такой степени, подвергнуть такому гонению и издевательству, а ведь таких, как мы, были миллионы. Разве можно простить это коммунистам?

Когда наш отец с сыном идут за стадом коров, обутые в лапти, полураздетые, глядя на нас, шестерых голодных детей, кто знал, что было у него на душе, кому и во что он верил, что он мог сказать нам и своим близким. Кусочек хлеба, который давали ему на ужин владельцы коровы, он не ел, а нёс нам вместо конфетки, чему мы были весьма рады.

Прежде, чем продолжить, сделаю небольшое отступление. В Сибири все социальные катаклизмы начинались позднее, чем в центральной России, в 1926—27 годах. Тоже начали создавать коммуны, эту пародию на коммунистическое общество. Собирали всех «ходоков», а точнее, бомжей, которые никогда не работали, но им пообещали, что, дескать, произведёте, всё будет ваше. Началось массовое раскулачивание, и на базе отнятых хозяйств создали коммуны. Коммунары народ шустрый – крестьянин идёт домой, чтобы в жару передохнуть, а коммунары навстречу им едут на работу.

Пришла осень, коммунары подсчитали свои доходы, и оказалось, что этих доходов не хватает расплатиться с долгами государству. Прожили зиму, надо начинать полевые работы. Приезжает председатель коммуны, который жил в соседнем селе, а контора коммуны и скотный двор – пустые, все коммунары разбежались, и никакого имущества не осталось. На этом и закончилась коммуна.

И при новой власти крестьяне стали обживаться, на ближайших базарах появились сельхозпродукты. Но в государстве денег нет, надо денежный вопрос решать. И решили наложить налог на скот, особый налог на лошадей, на землю, на всё, что можно. Крестьяне закончили посевную и отнесли районной власти заявления: мол, заберите лошадь в счёт уплаты налога, денег нет. Вот так лошади гуляли всё лето, но лошадь тоже есть хочет, выпал снег, лошадка знает свой дом, идёт к своим воротам, а они закрыты. На просьбу лошади, то есть на ржание, хозяин не реагирует, гонит лошадь от ворот, а сам рукавом слёзы утирает. Трудно всё это вспоминать, пишу, а у самого слёзы текут.

До половины зимы лошадей не стало, голод всё подобрал, в том числе и мясокомбинаты забивали лошадей и всё пожиралось, как саранчой. Зато летом в деревне было торжество – пришёл первый трактор, за которым бежали все старые и малые, кто только мог стоять на ногах.

Конец ознакомительного фрагмента.