Владимир Кевхишвили - За Святую Веру Страница 2

ДУНЯ:

(поёт, глядя вдаль):

Принесу жемчужину я

В Руки Вечного Владыки,

Разольются солнца блики —

Чистая душа моя.

Принесу жемчужину я,

Ту, которая дороже,

Всех богатств земных и всё же,

Господи, помилуй мя!

Принесу жемчужину я,

Положу пред Ним, склонившись,

На колени опустившись —

Господи, раба Твоя.

Принесу жемчужину я,

Разорвутся вражьи сети,

Ведь сильней всего на свете

Чистая любовь моя…

МАРФА:

Что, Дуня, снова о любви

Поёшь с утра пораньше?

Ты лучше Бога не гневи…

ДУНЯ:

А что быть может краше?

МАРФА:

Уж скоро будет монастырь —

Святых людей обитель.

Вот, лучше полистай псалтирь

(Даёт ей небольшую книгу),

Покайся…

ДУНЯ:

Рек Спаситель,

Тому, кто много возлюбит,

Грехов проститься много.

НИКИТА:

Она о Лёшке всё грустит…

МАРФА:

Побойся, Дуня, Бога!

В монастыре он третий год,

Когда его забудешь?

Он для Христа теперь живёт,

Неужто ещё любишь?

НИКИТА:

Земля! Земля!

АФАНАСИЙ:

Благой Творец

Сподобил нас добраться

К святому месту, наконец!

МАРФА:

Должны мы постараться,

Со страхом Божьим здесь ходить

И плачем безутешным

Спасителя благодарить

За милость к нам прегрешным.

Паломники осеняют себя крестным знамением и благодарят Бога.

МАРФА:

Прославим Бога, споём же:

ВСЕ:

Слава Тебе, Христе, Боже!

МАРФА:

Приидите, поклонимся Богу!

ВСЕ:

Приидите, поклонимся Христу!

Приидите к славному Его чертогу,

Припадите к честному Его Кресту!

Спаси нас, Божий Сыне,

Тебе поющих ныне:

Аллилуйя, Аллилуйя! (2 р.)

Картина третья

Большой Соловецкий остров. Семейство АФАНАСИЯ сходит на берег и идёт в сторону монастыря.

ДУНЯ:

Красиво как…

МАРФА:

Святым молись

Савватию, Зосиме[9],

Поклоны сотворяй, крестись —

Душою будешь с ними.

ДУНЯ и все остальные усердно крестятся и делают поклоны. Затем семейство подходит к воротам, возле которых стоят два монаха, и сидит юродивый, поющий заунывную песню.

ЮРОДИВЫЙ:

Древней вере на Руси

Больше не бывати,

Иноземцы приплывут

Монастырь разоряти.

О, горе! Горе! Горе!

Кровь вытекает в море!

Секиры, копья, пики,

Пожары, стоны, крики!

Афанасий с детьми со страхом смотрят на юродивого.

1-й МОНАХ

(показывая на юродивого):

Ивашка, Божий человек,

Лет пять уж нас тревожит,

Сидит здесь, в холод, дождь и снег,

Поёт одно и то же.

Семейство АФАНАСИЯ проходит ворота и вступает на территорию монастыря. Взору паломников открывается храм Благовещения Пресвятой Богородицы.

ДУНЯ

(МАРФЕ шёпотом):

Сестра, смотри, вот это да!

Какая церковь дивна!

Давай зайдём скорей туда…

МАРФА:

Там служба, ещё, видно,

Не кончилась…

ДУНЯ:

Пойдём, пойдём!

АФАНАСИЙ:

Сходи сама, Дуняша,

На паперти мы подождём…

МАРФА:

Когда сестрица наша

Уж повзрослеет, наконец…

АФАНАСИЙ:

По мне, так никогда бы!

МАРФА:

Ты слишком добрый с ней, отец —

Не вышло чего как бы.

ДУНЯ заходит в церковь, протискивается через толпу молящихся, разглядывает иконы и всматривается в лица монахов. АФАНАСИЙ с детьми ходит вокруг церкви. Внезапно из соседнего храма выбегает священник, за ним бежит толпа монахов и мирян, возглавляемая старцем:

ТОЛПА:

Иуда! Бей его! Держи!

АФАНАСИЙ:

Что сделал он худого?

СТАРЕЦ:

По новым книгам он служил…

Беглеца ловят и подводят к старцу.

СТАРЕЦ:

В тюрьму его! В оковы!

Священника уводят под улюлюканье толпы.

СТАРЕЦ

(АФАНАСИЮ):

Проникла, други, даже к нам

Латинская зараза,

Враги уже и тут и там,

От Никона указа

Пришло безумие на Русь —

Святых книг исправленье,

Вместо Исуса – Иисус,

Трёхперстное крещенье…

МАРФА:

А как же царь не уследил

За мерзостьми такими?

СТАРЕЦ:

Его антихрист окружил

Людьми везде своими.

Писали, били мы челом,

Но занят царь делами,

Ответа до сих пор мы ждём

И боремся с врагами.

Ну ничего, Бог сохранит

Державу от глумленья…

АФАНАСИЙ:

Очнётся царь и посрамит

Все ложные ученья!

СТАРЕЦ:

Аминь! Аминь! Да будет так!

Идите с миром, други!

Но помните, не дремлет враг,

Молитесь на досуге!

СТАРЕЦ уходит в сопровождении монахов.

АФАНАСИЙ:

(одному из мирян):

Скажите, кто сей старец был,

Муж крепкий и достойный?

1-й МИРЯНИН:

Сей старец – преподобный Нил,

Молитвенник Христовый.

ДУНЯ выходит из церкви, семейство АФАНАСИЯ отправляется искать ночлег в сторону рыбацких келий.

Картина четвёртая

На следующий день. Окрестности Соловецкого монастыря. АФАНАСИЙ с детьми идут вдоль берега моря. ДУНЯ задумчиво всматривается в небо.

ДУНЯ:

Смотрите, чайка высоко!

Летит свободно, вольно…

АФАНАСИЙ:

Тебе здесь нравится?

ДУНЯ:

Легко

Душе здесь и спокойно.

АФАНАСИЙ:

А ты как, Марфа?

МАРФА:

Я сильней

Ещё Дуняши рада!

АФАНАСИЙ:

Ещё побудем пару дней

И возвращаться надо.

ДУНЯ:

Так скоро? Как же? Почему?

АФАНАСИЙ:

Работы дома много.

ДУНЯ:

Но нужно мне ещё…

НИКИТА:

К нему!

ДУНЯ:

Никита, ради Бога!

АФАНАСИЙ:

Мы приплывём сюда опять

На следующее лето.

ДУНЯ:

Но это ведь так долго ждать!

Внезапно ДУНЯ останавливается как вкопанная и смотрит на идущего навстречу монаха. Остальные тоже всматриваются в него.

МАРФА:

Уж не Алёшка это?

Монах проходит мимо них, глядя под ноги, и идёт в сторону монастыря. ДУНЯ, спотыкаясь, бежит за ним.

ДУНЯ:

Постой, Алёшка, подожди!

НИКИТА:

Хмельна любовна чаша…

ДУНЯ:

Алёшка, стой, не уходи!

Монах крестится и прибавляет ход, не оглядываясь по сторонам.

МАРФА:

Вернись назад, Дуняша!

ДУНЯ догоняет монаха и идёт рядом с ним.

ДУНЯ:

Постой, Алёша, как же так!

Ведь это я! Я! Дуся!

Монах останавливается и со страхом смотрит на ДУНЮ.

МОНАХ:

Я не Алёша. Инок Марк

Теперь я здесь зовуся.

Зачем ты тут?

ДУНЯ:

Со всей семьёй

Святыни посещаю.

МАРК:

А, это славно.

ДУНЯ:

Мы с тобой

Увидимся?

МАРК:

Не знаю.

ДУНЯ:

Мы каждым летом будем тут,

А может и весною…

МАРК:

Пора мне, Дуня, братья ждут,

Прощай, Господь с тобою.

(Быстро уходит).

Картина пятая

Декабрь 1666 г. Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, ПАИСИЙ, ДЕМЕНТИЙ.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Скажи, Паисий, напрямик,

В Собора заседаньи

Возьмём мы верх?

ПАИСИЙ:

Отцов-владык

Волнует содержанье:

Расходы всякие растут —

Питание, быт, слуги…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

По двести тысяч им дадут,

Мы ценим их заслуги.

ПАИСИЙ:

Пресветлый царь, ещё другим

Должны мы будем тоже…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Заплатим всем друзьям своим,

Скажи, Паисий, всё же,

Удастся ль Никона нам снять,

Отпор дать староверам?

ПАИСИЙ:

Раскольникам не устоять,

А вот с вопросом первым

Не так всё просто, много тут

Препятствий богословских…

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Пусть их владыки обойдут,

Ходов есть много ловких.

ПАИСИЙ:

Не ляпнет Никон ли чего

В Собора заседаньи?

ДЕМЕНТИЙ:

Читаем письма мы его

С повышенным вниманьем.

Царя винит он через край…

ПАИСИЙ:

Всемилостивый Боже!

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

(ДЕМЕНТИЮ):

Владыкам письма передай —

Пусть почитают тоже…

Весёлые нас ждут деньки,

Но этот бой последний!

(Делает знак Паисию, тот уходит).

Отплыл ли кто на Соловки?

ДЕМЕНТИЙ:

Вчера. Священник Сергий.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Как во Владимирских лесах?

Поймали того вора?

ДЕМЕНТИЙ:

Отряд послали мы на днях,

Поймаем очень скоро.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:

Поторопись, Дементий, с ним,

Христово это дело!